Иоганн Генрих Песталоцци - Книга для матерей. Избранное
Теперь я пошел дальше и нашел, что все наше знание вытекает из трех основных способностей:
a. из способности произносить звуки, из чего происходит способность речи;
b. из неопределенной, исключительно чувственной способности представления, из которой происходит знание всех форм;
c. из определенной, не исключительно чувственной способности представления, из которой следует выводить понимание количества, а вместе с последим и способность вычислять и считать.
Таким образом, я заключаю, что искусственное развитие человечества должно быть связано с первыми и простейшими последствиями этих трех основных способностей – со звуком, формой и числом. Обученье тем или другим частностям не может достичь и никогда не достигает успеха, удовлетворяющего нашу природу, если эти три простые следствия наших основных способностей не будут приняты за начальные пункты всякого обучения, раз они признаны таковыми самой природой; и если, вследствие этого признания, им не будут приданы такие формы, которые гармонически вытекают из главнейших результатов этих трех основных способностей нашей натуры и содействуют тому, что успех преподавания, до самого окончания последнего, выражается в виде непрерывного движения вперед, при равномерном упражнении всех этих основных способностей (что, в сущности, только и возможно сделать при посредстве этого), и одинаково, во всех этих трех областях, переходит от неясных наблюдений к определенным, от определенных наблюдений к ясным представлениями и от ясных представлений к ясным понятиям.
Я нахожу, наконец, что посредством всего этого искусство приобретает основательную и крепкую связь с природой или, скорее, с той основной формой, в которой природа вообще уясняет нам предметы, существующие в мире, и что этим разрешается задача: найти общее начало всех искусственных способов обучения, а вместе с тем и форму, какая самой сущностью нашей природы может быть указана для развития человеческого рода; этим же устраняется затруднение, как применить к формам обучения, которые опыт тысячелетий дал людям для саморазвития, т. е. письму, счету, чтению и т. п., те механические законы, которые я признаю основой человеческого обучения.
Письмо седьмое
Итак, первое основное средство обучения есть звук. Из него вытекают следующие специальные средства обучения:
a. обучение звуку, или средство развить орган речи;
b. обучение слову, или средство ознакомиться с теми или другими предметами;
c. обучение речи, или средство уметь ясно выражаться относительно предметов, ставших нам известными, и относительно всего, что мы в состоянии в них узнать.
Звук
В свою очередь обучение звуку делится на обучение звукам в речи и на обучение звукам в пении.
Что касается до звуков в речи, то нельзя предоставлять случаю, дойдут ли они до ушей ребенка рано или поздно, в изобилии или скупо. Важно, чтобы они стали ему известны в полном своем объеме и как можно раньше.
Это знакомство со звуками должно быть уже закончено в нем прежде еще чем разовьется у него способность произносить их; и в свою очередь, умение легко повторять все звуки должно вполне сформироваться, прежде чем положат перед ним формы букв и начнут с ним первоначальные упражнения в чтении.
Поэтому книга складов должна заключать в себе все те звуки, из которых состоит речь, и в каждой семье следует в этом именно количестве знакомить с ними слух ребенка, упражняющегося в складах, даже слух ребенка в колыбели, запечатлевать их в его памяти при помощи частого повторения и вообще навек запечатлевать их в памяти, прежде еще чем он будет в состоянии произнести хоть один из них.
Кто этого не видел, тот не может себе представить, до какой степени повторение этих простых слогов[10]: ба, ба, да, да, да, ма, ма, ма, ла, ла, ла и т. д. возбуждает внимание малых детей и нравится им; он не может себе также представить, насколько помогает способности детей к учению раннее знакомство с этими слогами.
Для того же, чтобы определить форму обучения языку, или, скорее, различные формы, посредством которых можно достигнуть цели этого обучения, т. е. посредством которых мы должны добиться того, что станем определенно выражаться о предметах, ставших нам известными, и обо всем, что мы можем в них узнать, мы должны спросить себя:
a. в чем заключается для человека главная цель языка?
b. какое есть средство, или, скорее, какой путь, которым сама природа ведет нас к этой цели при постепенном развитии языкознания?
Главная цель, достигаемая способностью речи, очевидна: вести человеческий род от неясных наблюдений к ясным понятиям. Средства, при помощи которых она постепенно приводит нас к этой цели, бесспорно, следующие:
I. Мы познаем какой-либо предмет вообще и называем его, как нечто целое, как предмет.
II. Постепенно мы узнаем его признаки и учимся их называть.
III. При помощи речи мы получаем возможность точнее определять эти качества предмета глаголами и наречиями и пояснять самим себе перемену, происходящую в них изменением значения самих слов и их совокупностью.
Относительно усилий выучиться называть предметы я объяснился выше. Усилия познакомить ребенка с отличительными признаками предметов и с их наименованиями разделяются:
● на усилия научить ребенка определенно выражаться относительно числа и формы. Число и форма, как настоящие основные качества всех вещей, есть два самые полные отвлеченные обобщения физической природы и сами по себе являются теми двумя пунктами, к которым примыкают все остальные средства для увеличения наших понятий;
● на усилия научить ребенка определенно выражаться не относительно одних числа и формы, но и относительно всех остальных особенностей предметов (как относительно тех, которые познаются посредством пяти чувств, так и относительно тех, которые познаются не путем простого наблюдения, а путем наших способностей – воображения и суждения).
Первые физические обобщения, выделять которые из числа остальных качеств предметов посредством пяти чувств мы научились после опыта целых тысячелетий, – число и форма – должны быть сначала представлены ребенку, для более быстрого ознакомления с ними, не просто как особенности, присущие тому или другому предмету, а как физические обобщения. Не только следует рано уметь называть какой-либо круглый и четырехугольный предмет круглым и четырехугольным, но надо, если возможно, еще прежде усвоить себе понятие круглого, четырехугольного, – как чисто абстрактное понятие, чтобы можно было все, что встретится в природе круглого, четырехугольного, простого, четверного и т. п., отнести к определенному слову, выражающему это понятие вообще; и здесь обнаруживается также причина, почему на язык смотрят, как на средство выражать число и форму, помимо и независимо от того, что на него смотрят как на средство выражаться относительно всех остальных качеств, которые пять чувств дают нам заметить в существующих в природе предметах.
Дальнейшие же шаги к этой цели следует отложить на будущее время, применяясь к упражнениями в речи; кроме того, они находятся в связи со специальными занятиями числом и формой, которые после окончательного обозрения упражнений в языке будут рассмотрены мною поодиночке, как основные пункты нашего знания.
Что же касается до тех свойств предметов, которые становятся нам известны не непосредственно при помощи пяти чувств, а через посредство нашей способности сравнивать, нашего воображения и нашей способности к абстракции, то и в этом отношении я остаюсь верным своему правилу – не стремиться к тому, чтобы преждевременно сделать какое-либо человеческое суждение лишь по-видимому зрелым. Я смотрю на твердое знание подобных отвлеченных слов у детей этого возраста единственно как на простое дело памяти и отчасти как на легкую пищу для игры их воображения и их способности догадываться. Напротив, относительно предметов, которые становятся нам известными непосредственно при помощи наших пяти чувств и относительно которых поэтому следует стараться как можно скорее довести ребенка до умения определенно выражать их, я принимаю следующие меры.
Я выбираю из словаря имена существительные, отличающиеся выдающимися признаками, которые мы распознаем в них посредством наших пяти чувств, и прибавляю к ним прилагательные, которые выражают их признаки, например:
угорь – гладкий, червеобразный, крепкокожий;
падаль – безжизненная, вонючая;
вечер – тихий, ясный, холодный, дождливый;
ось – крепкая, непрочная, грязная;
поле – песчаное, глинистое, засеянное, унавоженное, плодоносное, доходное, недоходное.
Затем я изменяю прием, таким же образом ищу в словаре имена прилагательные, выражающие выдающиеся признаки предметов, которые познаются при помощи наших чувств, и прибавляю к ним существительные, которым свойственны обозначенные прилагательными признаки, например:
