Юлия Фаусек - Детский сад Монтессори (сборник)
Здесь мы укажем еще лишь то, что привычка безудержно фантазировать приводит к уничтожению грани между правдой и вымыслом и к свободному и безответственному проецированию всех порождений фантазии в реальность, т. е. к лживости. Эта лживость у дошкольников легко принимает размеры, приводящие в отчаяние родителей и воспитателей. У детей с наследственным психопатическим отягощением (особенно при наличности уклона в сторону истерии) эта лживость разрастается буквально до чудовищных размеров, превращаясь в болезненный симптом, известный под названием фантазирующей лживости.
Столь же пагубное действие на детскую психику оказывает и элемент жестокого в сказках. Мы могли бы подкрепить наши положения и наблюдениями над дошкольниками, и данными из воспоминаний взрослых о влиянии на них сказок. Но за недостатком места мы позволим себе только привести слова Эдм. де Амичиса (детские и школьные воспоминания) «Побуждаемая желанием развеселить меня, моя добрая старая няня, того не ведая, сделала из меня не некоторое время жалкую жертву страхов перед призраками. И все это благодаря одной только сказке, которую она необдуманно рассказала мне, сидя за пряжей и поглядывая на плиту, где кипел к ужину суп. Это была сказка про смерть, над которой посмеялся мальчик; она объявляет ему, что вечером придет взять его из постели. И ночью мальчик слышит ее шаги по улице, потом за дверью, потом в комнате, и, наконец, смерть хватает его и уносит с собою. Эта сказка наполнила меня болезненным страхом. С моим живым воображением я положительно слышал по ночам шаги смерти, причем лихорадочно дрожал, покрывался холодным потом и стучал зубами. Часто я вскакивал и бежал в комнату матери, призывая ее на помощь. Отсюда же родились тысячи других страхов: я боялся оставаться в одиночестве даже днем, – дрожал, увидав неожиданно растянутую простыню, которая казалась мне плащом смерти».
Как мы уже указывали выше, творческое воображение у дошкольника мы не властны развить потому, что творческое воображение есть высший тип воображения, для существования которого не имеется необходимых предпосылок в раннем детстве.
Помимо того – и это мы уже отметили – творческое воображение есть особый вид одаренности, и привить его ребенку своими педагогическими усилиями мы не можем. Наши устремления должны быть направлены лишь на то, чтоб не заглушить в ребенке заложенных в нем возможностей, дабы они могли свободно выявиться, когда наступит этому срок.
Нельзя, однако, отрицать, что сказочная литература, не культивируя творческого воображения, способствует развитию воображения репродуктивного (воспроизводящего). И это воображение в высшей степени ценно для заурядного человека, которого природа не одарила воображением творческим.
Нам следует, однако, задаться вопросом, действительно ли сказки способствуют поднятию репродуктивного воображения на должную высоту, и нет ли других средств, которые приносили бы в этом направлении ту же пользу, что и сказки, не причиняя в то же время вреда.
Образы воспроизводящего воображения дошкольника тусклы, расплывчаты и туманны. Накопление подобных образов в большом количестве отнюдь не способствует яркости и мощности воспроизводящего воображения. Независимо от нарастания в отношении количества, они остаются по-прежнему убогими в смысле качества. Путь к улучшению последнего лишь один – воспитание чувств.
Сказки не воспитывают чувств, а потому не улучшают воспроизводящего воображения. Но, взамен того, они культивируют в ребенке мечтательность, склонность удаляться от окружающей жизни и замыкаться в царстве туманных и сладких грез. Они воспитывают поколения дряблых волей и презирающих «серую и скучную действительность» «неотмирников», изображений которых полна и наша, и европейская литература. Они культивируют прекраснодушных Маниловых, витающих в мире «благих пожеланий» и неспособных проявить творческую активность в жизненном строительстве.
Вдохнуть в человека творческое воображение педагогика не властна.
«Человек не может быть творцом человека», – справедливо говорит Монтессори.
Она заботится о развитии воображения репродуктивного, причем условия, в которые ставится дошкольник, таковы, что при одаренности творческим воображением, последнее не только не заглушается, но может окрепнуть и выявиться в полном блеске.
И здесь Монтессори, как биолог, прежде всего опирается на метод «косвенной подготовки».
И репродуктивное, и творческое воображение заимствуют свой материал из опыта. Для того, чтобы образы фантазии блестели и искрились, как самоцветные камни, необходимы яркие чувственные восприятия, создающиеся благодаря воспитанию чувств на материале Монтессори. Мы уже говорили о том, что, утверждая в ребенке четкие категории восприятий, этот материал дает возможность дошкольнику самостоятельно собирать богатую жатву при подходе к природе. Образы, запечатлевающиеся в его мозгу, блещут всеми переливами красок, одарены рельефностью форм; в его душе звенят отголоски звуков, которыми богат внешний мир.
Но система Монтессори содержит в себе и прямые упражнения воображения. Сперва это воображение выявляет себя в форме воображения репродуктивного. Затем у детей постарше, начинающих уже выходить из дошкольного возраста, появляются проблески творческого воображения, мощность и размах которого различны сообразно личной одаренности.
Рисование и лепка, пение, чтение и слушание небольших истинно художественных произведений (не сказок), драматическое представление «приказаний», написанных на карточках, игры, даже составление фраз по данным буквам, – все это средства для упражнения воображения.
В детском саду Монтессори детям предоставлена полная возможность при рисовании «творить свободно». Наряду с этим они обводят шаблоны и закрашивают их. Некоторые художники к последнему виду рисования относятся крайне отрицательно; они находят, что подобные упражнения не только не развивают, но заглушают «свободное творчество».
Между тем, что видим мы, сравнивая рисунки дошкольников, «творящих свободно», с произведениями детей, пользующихся шаблонами?
Так называемое «свободное» творчество дошкольника представляет более или менее неудачное воспроизведение действительности. Пролетарское дитя рисует домики, деревца, предметы домашнего обихода, солдатиков; дети интеллигентов рисуют замки, рыцарей. Некоторые из них (постарше) получили даже наставления от родителей, что надо рисовать, «как не бывает», и тогда… они рисуют вишни, растущие прямо на небе, или раскрашивают листья лиловым карандашом. Всегда перед нами подражание реальности. Сплошь и рядом обычная детская повторность, многократная разработка одного и того же мотива. «Свободное творчество дошкольников всегда точно определяется окружающей их обстановкой».
Что наблюдаем мы, когда дети рисуют с помощью шаблонов? Ребенок выбирает вкладки и цвета по своему вкусу. Сперва он плохо обводит контур и заштриховывает, не стесняясь границами. Затем он научается воспринимать контур и придерживаться его. Начинает также комбинировать цвета. И, наконец, после многих упражнений, когда в нем утвердились и формы, и цвета, он создает никогда не виданные им сложные орнаменты и придумывает самостоятельно яркие колоритные мотивы.
Правда, добиваясь совершенства в рисунке, он рисует элемент орнамента не от руки, а обводит вкладку. Но комбинация, новая и оригинальная – продукт его творчества. И в нас нет ровно никаких оснований считать это творчество менее свободным, чем воспроизведение лошадки, которую ребенок видел на улице, или замка с рыцарями, который он разглядывал на картинке.
Между тем, мы часто видим, как ребенок садится рисовать, запасаясь сразу всеми вкладками и цветными карандашами, которые понадобятся ему для работы. Образ, во всем богатстве формы и красок, живет в его воображении.
В других случаях мы наблюдаем интересную импровизацию в процессе работы.
Какие основания у нас имеются для утверждения, что рисование по вкладкам, приводящее ребенка к созданию оригинальных орнаментов, убивает «свободное творчество»?
С нашей точки зрения – ровно никаких! Наоборот, мы видим, что, наряду с рисованием по вкладкам, ребенок продолжает заниматься и так называемым свободным творчеством.
Если ребенок одарен от природы творческим воображением в этой области, то он со временем станет художником. Воспитав его внешние чувства, развив любовь и понимание формы и красок, научив владеть орудием рисования, – словом, дав ему материал и метод пользования им, – мы дали ему самое необходимое и ничего не заглушили.
Разумеется, мы не задаемся целью сделать дошкольника художником и, уж подавно, не собираемся сделать из него художника определенного направления в искусстве. Система Монтессори не есть система педагогических кунстштюков (фокусов).
