Даша Парамонова - Грибы, мутанты и другие: архитектура эры Лужкова
Это направление в московской архитектуре последних двадцати лет больше других походит на западные аналоги, хотя у него есть своя специфика.
В начале 1990-х архитекторы создают по-настоящему индивидуальные образы, они фантазируют в отрыве от мирового контекста, правда, совсем недолго. Одним из первых примеров индивидуального дизайна стал жилой дом в Весковском переулке (1992–1995, Мастерская № 22 под руководством А. Меерсона). Отнести его к той или иной группе сложно, это авторская интерпретация мотивов модерна. Можно предположить, что плавные изогнутые линии лучше всего противопоставляли новую архитектуру предыдущей эпохе геометрии. Это также обращение к стилю, существовавшему в досоветской России. Создание образа строилось прежде всего на чистой, не отягощенной посторонними влияниями фантазии автора и, в отличие от более поздних времен, не было частью продуманного механизма торговли. К числу таких сооружений можно отнести жилой комплекс «Парк Плейс» по проекту Якова Белопольского (1992), который находится как бы на границе между идентификаторами и «скульптурным» направлением уникатов. Построенный как дом для дипломатов, он стал одним из первых объектов с подчеркнуто изолированным, ограниченным доступом и набором развитой инфраструктуры.
Жилой комплекс «Парк Плейс»
Рынок искал образ индивидуального жилья. Например, жилой комплекс «На Зоологической» (1995–1997)«одет» в привычный кирпичный костюм – символ «советского шика».
К середине 1990-х возникает устойчивое словосочетание «многофункциональный жилой комплекс». Одним из первых примеров становится «элитный» дом на улице Вересаева (1994). Дом оснащен подземной стоянкой, тренажерным залом, бассейном и сауной, последний этаж выполнен в виде мансарды – для избранных среди лучших. Интерьеры квартир сделаны «под ключ» – по западному образцу. Это первый дом, спроектированный под потребности нового обеспеченного класса. Потребители получают своего рода маяк, ориентир для определения собственного статуса и того, к чему нужно стремиться.
Первые идентификаторы: дом в Весковском переулке, комплекс на Зоологической, комплекс в Жулебино, дом на Вересаева«Во Вселенной недвижимости и в галактике комфорта и уюта появилась Новая звезда!» – таков рекламный слоган одного из первых домов по индивидуальному проекту. Галактика, Вселенная, Мир, Планета – очень популярный в 1990-е способ обозначения грандиозности масштаба и ассортимента. Покупателю уже незачем и некуда идти: если в «Галактике колготок» нет нужной модели, значит, ее не существует вообще. Зарождается Вселенная девелоперов, главных производителей идентификаторов. Теперь авторы построек – не архитекторы, а целые компании и их менеджеры.
После 2000 года, с утверждением «вертикали власти», общество начинает структурироваться, появляется потребность в профессиональных контролерах. Поэтому развитие идентификаторов происходит именно в это время. Уходят субъективность и невнятность тех или иных архитектурных решений. Случайный, неартикулированный образ рискует остаться непонятым, а потому в идентификаторах больше нет случайностей и неточностей.
По «происхождению» девелоперские компании можно разделить на две группы: наследники советского стройкомплекса («Главстрой», СУ-155, «ЛCP») и «предприимчивые бизнесмены», самородки. «Наследники» занимают часть рынка, рассчитанную на средний класс. В основном это строительство массивов и многочисленных модификаций типовых серий домов. Их фантазии заканчиваются на эркерах косоугольной формы. В отличие от этих компаний девелоперы-самородки дерзки и амбициозны. Ориентируясь на собственные представления о роскошной жизни, они оказываются тонкими психологами, раскрывая такие предпочтения и желания клиентов, о которых те даже не подозревают.
Один из первых идентификаторов – комплекс «Алые паруса – город мечты». Детская фантазия, наивная сказка, которой не место в суровых 1990-х, воплощается в реальный многоэтажный дом, который, как и его прообраз-корабль, все-таки приплыл и забрал нас собой в совершенно другой мир. Этот проект компании «Дон-Строй» «потряс рынок недвижимости», создав совершенно новый уровень потребительского комфорта. Комплекс отличается небывалым масштабом, развитой инфраструктурой и наличием собственной набережной. Его высота – 43 этажа (высотность – характерная черта формирующегося направления). Стиль «Алых парусов» можно определить как «сталинский, жизнерадостный» – заимствования из классической ордерной системы, яркие краски и современные элементы вроде панорамного остекления. В принципе, это вписывается в идеологию архитектурного постмодернизма и не особенно отличается от мирового, особенно азиатского, контекста. Но здесь и появляется местная специфика, столь важная для направления идентификаторов. После почти десятилетнего правления Лужкова, во время которого он красноречиво демонстрировал свои архитектурные пристрастия, его личный вкус соединяется с «западническим» трендом и обращением к «историческим корням». Образ советского престижа, профессорской квартиры в сталинском доме, сдобренный актуальными элементами оптимизма и свободы в обращении с канонами, нравится и потребителю, и городской власти. «Алые паруса» позволяют «успешному» гражданину, выросшему в панельном доме, почувствовать себя почти что внуком академика. Кроме того, эта архитектура радует градоначальника как образец «московской эклектики». Еще одна, пока новая, черта дома – у него есть имя. Вслед за «Алыми парусами» появятся «Седьмое небо», «Северная звезда» и др. Имя дома – способ рассказать о себе и своем месте в обществе. Имя – это новые корни, новая связь с городом, застолбленное место в топонимике города.
В группе идентификаторов существуют стилевые направления, которые подчеркивают значение локальных образов, свидетельствующих о своем происхождении. Трансформация, которая с ними происходит, сродни трансформации самих потребителей. Один из первых популярных образов – легенда/сказка. Для его создания используются замково-дворцовые элементы – остроконечные башни, кованые детали, соединение сугубо частного (замка, усадьбы) с многоэтажным зданием. В результате получается «гигантский многоквартирный коттедж». К таким комплексам можно отнести «Эдельвейс», «Эльсинор», «Идальго», «Золотые ключи» и другие. Жители сказки – городские романтики, любители историй с хорошим концом. Начинающим бизнесменам, молодым, энергичным менеджерам предлагается простой, но подчеркнуто современный образ мегаполиса – своеобразный инкубатор будущих покорителей столицы. Этот образ предполагает вентилируемые фасады пестрых расцветок, простой ритм окон, крупные корпуса. Фантазии тут возможны только на последних этажах – в виде выразительных пентхаусов («Олимпия», «Воробьевы горы», «Гранд-парк»). Популярны различные отсылки к сталинской архитектуре – классические элементы, расположенные в произвольном порядке, «под натуральный камень», кирпич, бежево-коричневая гамма, эркеры, ротонды («Северная звезда», «Шуваловский»). Это имитации престижа сталинских домов с жильцами – генералами и научными работниками. Подразумевается, что жители «новых сталинок» – бизнесмены, начинавшие с торговли в киосках и постепенно, собственным трудом создавшие сеть супермаркетов. Путь, сходный с карьерой от лаборанта до заведующего кафедрой…
Идентификаторы: «Сказка», «Мегаполис», «Сталинский»Настоящей звездой этого направления, символом всемогущества власти инвесторов и апогеем безымянности станет «Триумф Палас» (2001–2006) – комплекс, претендующий на звание восьмой высотки. У «Триумф Паласа» нет автора-архитектора, за «самым высоким в Европе жилым домом» стоит длинная аббревиатура ЗАО «АПБ ТРОМОС». Так в ряду знаменитых авторов семи московских высоток – Душкина, Мезенцева, Посохина, Руднева, Гельфрейха и Чечулина – появится восьмой: ЗАО «АПБ ТРОМОС».
Жилой комплекс «Триумф Палас»До середины 2000-х годов за громкими и масштабными стройками стоят лишь имена девелоперских компаний. Архитекторов на этом поле боя нет. Их возвращение на передовую связано с появлением на этом рынке западных архитектурных звезд, которые нужны здесь не столько как авторы выдающихся проектов, сколько как гаранты серьезного финансового успеха. В моде архитектура не просто оригинальная, но именно авторская, с узнаваемым творческим почерком. Высшей степенью «элитности» для бизнес-класса остается многоэтажность. Возможно, это тоже сугубо московская черта. Ведь высотки всегда считались символом столицы, и жить в доме, который виден отовсюду, престижнее, чем в небольшом и незаметном, даже если он находится в «элитном» квартале. Последним всплеском масштабного девелоперского вмешательства станет строительство дома на Мосфильмовской (2011) архитектора Сергея Скуратова, прославившегося «контекстными» уникатами на Остоженке. Его имя под проектом «Дон-Строя» отчасти символично. Чтобы продемонстрировать свою позицию по отношению к политике компании, захватившей город, Скуратов пытался избежать оконных проемов в стене здания «Купер Хаус» (2002–2005), выходящей на участок «Дон-Строя» (в итоге окна были все же сделаны). Пару лет спустя архитектор спроектирует для этой же компании дом на Мосфильмовской. Возможно, такая смена точки зрения связана именно со сменой политики самой компании, решившей отказаться от безымянной архитектуры. К концу второго «лужковского» десятилетия идентификаторы уходят в тень, перестают быть объектом критики профессионалов, прессы и москвичей. Россия почти догнала мир: после экономического кризиса сверхдорогие проекты и нефункциональные решения отходят на второй план. Для своего горожанина – остепенившегося, работающего в стабильной компании – девелоперы предпочитают «стиль современного города», или более простой и строгий мегаполис, избавившийся от ненужных дуг и окружностей («Жилой комплекс „Измайловский“», «Дом на Беговой»). Обладание квартирой – уже не уникальный статус. Индивидуальность перестала быть недоступной, а значит, желанной. Иногда в монотонном современном пейзаже вдруг встречается какой-то невообразимый полет страсти – скорее всего, жилой комплекс начала 2000-х. Одиноко завис в облаках «Эльсинор» или «Эдельвейс» на Кутузовском проспекте, гордо снося насмешки и недоумение нового поколения москвичей. Куда девать «немодные» дома? Как быстро девальвируется их «элитность»? Кто будет жить в башне «Идальго» через сто лет?
