Ворон - Смолл Бертрис
День за днем Уинн работала с крепостными Гарнока от зари до зари.
Но ответа так и не нашла. А тем временем ее сестры каждый вечер болтали в зале о своем блестящем будущем в качестве жен кузенов Риза.
Они были так поглощены своими разговорами, что не замечали страдания старшей сестры. Зато Дьюи и бабушка видели все.
— Не выходи за него, Уинн, если не хочешь, — как-то вечером серьезно сказал Дьюи. — Разве я этого не говорил раньше или я здесь не хозяин? — Он сказал так тихо, чтобы сестры ничего не услышали и не начали опять надоедать Уинн.
— Похоже, у меня нет другого выхода, — неохотно призналась девушка. — Если я откажу ему, он поедет к Льюилину. Я уверена, что ни один благородный человек не захочет, чтобы его невесту тащили к алтарю силой. Отвергнет ли он меня, если я его опозорю таким образом? Если же мне придется выйти за него замуж, надеюсь, я сделаю его похожим на себя, брат.
Энид кивнула.
— Ты мудра, дитя мое. Нехорошо ссориться с мужем, в чьей власти ты находишься. Ты должна примириться с судьбой до следующего приезда Риза, чтобы встретить его с улыбкой.
Уинн глубоко вздохнула.
— Я не хочу выходить замуж. Я ничего не имею против Риза, хотя и подозреваю, почему он выбрал именно меня. Он наверняка мечтает когда-нибудь завладеть Гарноком, но думаю, бабушка, мы с тобой сможем перехитрить его. Он не кажется мне злым, но все же мне следует отказать ему.
Энид часто слышала возражения старшей внучки против замужества, но ей не приходило в голову поинтересоваться, почему она так настроена против него.
— Что тебя пугает, дитя? — мягко спросила она. — Может, тебе будет легче решиться, если я объясню тебе тайну брачного ложа прямо сейчас? Супружество — естественное состояние женщины. Браки между мужчинами и женщинами были всегда. Разве церковь не этому учит нас?
— Я боюсь не брачного ложа, бабушка, — честно ответила Уинн. По правде сказать, подумала она про себя, это было единственное в супружестве, что бы ей хотелось познать на собственном опыте.
— Что же тогда? — спросила Энид, не в состоянии понять, почему внучка хочет отвергнуть Риза, не питая к нему отвращения, не боясь близости с ним, не имея желания посвятить себя Богу!
Уинн минуту подумала, потом медленно заговорила, словно взвешивала каждое слово:
— Я хочу сама распоряжаться своей судьбой. После смерти отца я вольна поступать по собственному разумению. Поймет ли меня Риз?
Не думаю. Он будет потрясен такой женой и силой добьется повиновения. Бабушка! Я не хочу такой жизни! Возможно, когда-нибудь я встречу человека, который поймет меня и полюбит, несмотря ни на что, но до тех пор я предпочла бы не выходить замуж Две женщины сидели у очага, совершенно забыв о Дьюи. Энид подалась вперед и взяла руки Уинн в свои и с чувством пожала их.
— Бедное дитя, — проговорила она, ее глаза были влажными от переполнявших ее чувств. — То, чего ты хочешь, — совершенно невозможно. Женщины не живут так, как предлагаешь ты. Они либо выходят замуж, либо идут в монастырь. Монастырь не для тебя. У тебя нет выбора, Уинн, и ты должна смотреть правде в глаза.
Девушка промолчала, и Энид продолжила свой монолог:
— Риз грубый малый, но в нем чувствуется доброта. Нетерпеливый мужчина не дал бы тебе время для размышления. Он полюбит тебя, если ты дашь ему такую возможность. И не потому, что любовь необходима в супружестве, но она делает брак крепче. Обручившись с Ризом, ты обеспечишь будущее по крайней мере двум сестрам. Это немало, дитя.
— А что будет с Дьюи? — тихо спросила Уинн.
Энид усмехнулась.
— Ты, дитя, поглощена его судьбой, но в таком деле тебе нужно проявить еще и мудрость. Риз будет счастлив, если ты примешь его предложение, но тебе совершенно незачем выходить за него замуж по крайней мере в течение года. Скажи ему, что свадьба будет через год, в весенний праздник Белтейн 1. А мы тем временем отправим послание королю с просьбой разрешить брак, а Дьюи одновременно попросит Льюилина, чтобы его не принуждали покидать Гарнок и его земли, когда лорд из Сант-Брайда станет его опекуном. Дьюи сам отправится к королю вместе с отцом Дрю, чтобы молить о своем деле. Король добр к родственникам, какими бы дальними они ни были. Решимость Дьюи и его страстная любовь к Гарноку подействуют на Льюилина, к тому же Риза, хлопочущего о собственном благе, там не будет. Король, несомненно, удовлетворит просьбу мальчика. Мне кажется, . Риз не осмелится спорить с ним, вряд ли у него вообще появится такое желание.
Уинн кивнула.
— Хороший план, бабушка, но я все же не могу согласиться на такую судьбу. — С каждым днем она чувствовала себя все больше в западне, беспомощной и неспособной найти выход.
— Ты должна принять предложение Риза, дитя, — сказала Энид. Есть ли у тебя другой выбор? Две недели ты работаешь, словно крепостная. Сам собой напрашивается только один ответ. Осталась, правда, последняя надежда. Отправляйся завтра в лес и приведи свои мысли в порядок. Лес всегда был твоим любимым местом. Поброди по нему и насладись чудесами весны. Может, и придет к тебе другое решение. Не знаю, что тебе еще посоветовать.
— Да, — задумчиво сказала Уинн. — Я пойду в лес! Возьму корзину для трав. Эйнион говорит, что вдоль ручьев уже растет кресс-салат. Если найду, то нарву каперсов. Мне не хватает их для лечения зубов. Этой весной ко мне обращаются с зубной болью больше, чем в прошлые годы.
На следующее утро, перед самой зарей, Уинн выбралась из дома босая, одетая в старое зеленое платье, из которого почти выросла. Ноги от росы стали мокрыми и холодными. Как только она вошла в лес, ее умело подобранный костюм сделал Уинн почти невидимой, если б не нижняя неокрашенная туника, выглядывающая из-под зеленого платья.
Хотя лучи солнца еще не проникли в лес, но птицы уже начали просыпаться, будя друг друга. Это время Уинн любила больше всего — краткие минуты перед восходом солнца.
Еле различимой тропинкой, мимо поднимающихся к небу дубов и буков, Уинн пробиралась к небольшой лощине, где было озерцо с чистой, прозрачной водой и песчаным дном Кружевной водопад падал со скал в это озеро. Улыбаясь, Уинн поставила корзину на землю, скинула одежду и вошла в воду, дрожа от ее первого прикосновения, затем быстро нырнула и мгновенно вновь появилась, разбрасывая вокруг себя брызги и радостно смеясь. Она неторопливо поплыла по озеру, ее длинные темные волосы, как шлейф, плыли за ней. Уинн окончательно проснулась, и мысли ее прояснились. Несмотря на предстоящий выбор, она впервые за две недели почувствовала умиротворение.
Приплыв на мелководье, она встала, озаряемая единственным лучом солнца, пробившимся сквозь листву, и отжала волосы. Внезапно поднявшийся легкий ветерок вызвал у нее слабую дрожь, и соски ее маленьких грудей сморщились от холода. Обнаженная, она села на поросший мхом берег, чтобы обсохнуть. Девушка сидела тихо, еле дыша, стараясь слиться с окружающей природой. Семейство красных оленей вышло из леса на том берегу озера, чтобы напиться, и опять скрылось в чаще. Лисица прибежала на водопой, увидев Уинн, села и с любопытством разглядывала ее несколько минут, прежде чем удалиться по своим делам.
Внезапно Уинн почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд.
Она быстро огляделась по сторонам и увидела на дереве наблюдавшего за ней ворона.
— Это ты, старина Дью? — засмеялась девушка. — Как не стыдно! Фи!
Подглядывать за дамой во время купанья! — Уинн вскочила и погрозила ворону пальцем. Птица склонила голову набок и разглядывала ее с таким восхищением, а может, Уинн от смущения это только казалось, что девушка залилась краской и потянулась за рубашкой, чувствуя себя при этом несколько глупо. Ей стало как-то неуютно, и она поспешила одеться, взяла корзину и пошла прочь от озера.
Весь день птица сопровождала ее, время от времени отлучаясь по своим делам, но всегда возвращаясь к ней, и они вместе продолжали путь. Уинн любила лес вокруг Гарнока. Но если спросить, что же привлекало ее в нем, она не смогла бы дать разумный ответ. Уинн чувствовала себя в нем как дома. В нем для нее не было ничего угрожающего, даже в самую плохую погоду или во мраке ночи. Были такие, кто старался избегать леса в определенное время, вспоминая старинные легенды и рассказы, чтобы оправдать свои страхи и суеверия о колдовстве, эльфах и Справедливом народе, который населял этот лес в древнем Уэльсе.
