Джонатан без поводка - Розофф Мег

– Гхрм!!!

Подняв голову, он увидел нависшую над ним Шей. Она держала в руках большую коробку, набитую ее вещами, которую она ни с того ни с сего бросила ему.

– Вниз, – скомандовала она.

Прижимая коробку к груди, Джонатан вскочил на ноги, бросил взгляд на Эда (стоящего неподвижно в вымокшем насквозь зеленом шелковом костюме, с которого капал кофе и шел пар) и постарался как можно незаметнее выйти из офиса. Шей шла за ним с сумкой, набитой новенькими офисными принадлежностями и из которой торчал корпоративный лэптоп. Дойдя до массивной фабричной стальной двери, она толкнула ее плечом, продемонстрировав недюжинную силу, и не говоря ни слова вышла на тротуар.

– Лови такси.

Свободной руки у него не было, но зато он мог с чистой совестью гордиться своим свистом. Рядом с ним остановились сразу две машины, Шей забросила свои вещи в ту, что побольше, выплюнула в лицо водителю адрес и, пока Джонатан открывал рот, чтобы попрощаться, захлопнула перед ним дверь.

Он уставился на дырку, которую она оставила в пространстве, и поплелся назад на работу. Эд исчез. Джилин и Роджер из отдела продаж подметали стекло и отмывали шваброй кофе с пола. Началась игра в бадминтон под аккомпанемент Богемской рапсодии, раздававшейся из чьего-то компьютера («Scaramouche, Scaramouche, will you do the fandango?»). Джонатан сел и открыл почту. В ящике было много обычного рабочего мусора, но он обратил внимание на письмо, адресованное всему персоналу.

КОМУ: всем сотрудникам

ОТ: руководство

ТЕМА: НЕРАБОЧИЙ ДЕНЬ В СВЯЗИ С ПОГОДНЫМИ УСЛОВИЯМИ

Оно пришло с адреса Шей, но писала явно не она. Дальнейших разъяснений не требовалось.

К одиннадцати бадминтон исчерпал свой ресурс, и весь офис переместился в «Ганз Аммо Ликер», маленький грязный бар в нескольких кварталах от офиса с крайне привлекательными ценами на широкий ассортимент алкогольных напитков. К полудню Джонатан был навеселе. К четырем он с трудом стоял на ногах, но это было неважно, потому что он был мессией и мог парить над водой. К пяти ему удалось добраться до дома, переступить порог и упасть в прихожей.

Собаки приблизились и обнюхали его. Из кухни доносился приглушенный шепот:

– Он мертвецки пьян.

– Может, просто очень устал?

Он провалился в сон и ему снилось, как он в скафандре летит на Альфу Центавра, с кофейником на голове. Через несколько часов, когда Джули вернулась домой, он проснулся с ужасной головной болью. Она перешагнула через его скрюченное тело и спустя несколько минут вернулась с чашкой кофе, двумя таблетками аспирина и двумя собаками на поводке. Ночной воздух возродил его настолько, что по возвращении он смог запить полпачки печенья «Oreo» банкой пива и рухнуть в постель.

– Что, удачный день? – поинтересовалась Джули.

– Поначалу, – ответил он, попытавшись обнять ее, но Джули отстранилась.

Поняв, что секс маловероятен, Джонатан решил, что лучше ему будет поспать на диване. Сисси подождала, пока он вытянется под одеялом, аккуратно запрыгнула к нему и устроилась рядом. Данте остался на полу и провел там всю ночь, положив голову на лапы, уподобившись хранителю святыни. Утром Джонатан проснулся с раскалывающейся головой.

От вчерашнего дебоша в офисе не осталось и следа. Пока не нашли замену Шей, Эд назначил на ее место девушку-стажера, которая работала без зарплаты. С завидной быстротой ей удалось разыскать новые лампу и кофейник, а также разослать обращение сотрудникам по поводу вчерашнего погодного инцидента. В нем было написано (вероятнее всего, под диктовку Эда), что никаких неблагоприятных погодных условий на самом деле не было.

Эд сидел мрачнее тучи, когда Уэс, эккаунт-директор и неофициальный начальник отдела персонала, подошел к его столу в самом начале одиннадцатого и вытащил того оттуда чуть ли не за ухо.

Высокий и худощавый, с забранными в хвост длинными торчащими волосами, Уэс присутствовал на всех встречах с клиентами вне зависимости от степени их важности. Клиенты «Комрейд» очень ценили то, что он не читал монологи о перспективных стратегиях, УТП и парадигмах, не соглашался со всем, что говорили клиенты и не защищал слепо все, что исходило из-под рук его сотрудников. И если «Комрейд» и умудрялся избежать банкротства и претензий налогового управления, то только благодаря Уэсу, в котором было что-то от хиппующего мафиозного дона. У него была дружелюбная манера общения, которая, как уютная джинсовая рубашка, была надета на груду холодного металла. По слухам, он каждый вечер по 3 часа занимался кикбоксингом, а в прошлом носил зеленый берет.

Джонатан симпатизировал Уэсу. Тот казался ему похожим на живого человека. В Нью-йоркском аду Уэс был королем четвертого круга, справедливым и строгим судьей Жадности, стоявшим над ней в черной футболке и джинсах в позе «руки в боки». За ним, словно флаг, развевался пушистый хвост.

Хоть ни у кого и не получилось подслушать разговор, состоявшийся между Эдом и главой эккаунтов (а недостатка в попытках не было), большинство согласилось, что Уэс запоздало донес до Эда, что трахать собственную помощницу в офисе в обеденный перерыв, а потом дать ей повод яростно разнести офис, – не образцовое поведение руководителя, и ему очень повезет, если она не наймет себе адвоката и не оставит агентство без штанов. Эдуардо вернулся за свой стол мрачнее тучи, вышел из офиса еще до обеда и больше там в этот день не появлялся. Новая и.о. личной ассистентки провела остаток дня за чтением журналов, ответами на звонки и угощением страждущих сотрудников напитками из частного бара Эда. В четыре она куда-то вышла, вернулась с огромной коробкой пончиков и раздала их по офису. Когда ее благодарили, она говорила: «Скажите спасибо Эду. Это за его счет». Когда пончики были съедены, она встала на свое кресло, свернула журнал в мегафон и сказала, что все свободны до конца дня. Такая работа нравилась Джонатану все больше и больше.

На следующее утро стажерка исчезла, Эд вернулся в свой кабинет, и снова закипела работа. Все это ничего хорошего не предвещало, но Джонатан повеселел, получив следующее письмо:

КОМУ: [email protected]

ОТ: [email protected]

ТЕМА: Свежая кровь

Загляни в зону ресепшен.

Джонатан встал и пошел по траектории, которая позволила бы ему рассмотреть нужное место и притвориться, что он занят делом.

Вскоре он наткнулся на Макса, который совершал свой круг в противоположном направлении, и выдумал хитрый разворот на сто восемьдесят градусов, позволивший ему оказаться плечом к плечу с товарищем. Словно читая мысли друг друга, они одновременно остановились, наткнувшись на нечто странное в зоне ресепшен. Там появился Эдуардо с крайне недовольным лицом, пропускавший перед собой невероятно изящную девушку в джинсовых шортах, короче которых ни Макс, ни Джонатан в жизни еще не видели. Следом за ними шел Уэс. Джонатан заметил безутешный взгляд Эдуардо и идеально четкое «нет» Уэса вслед девушке, навсегда выходящей из дверей «Комрейд». Уэс тем временем уже пожимал руку следующей претендентке.

– Ларк Райз Хэвен Халоу, – представилась девушка. – Приятно познакомиться.

Джонатан выпучил глаза, и они с Максом переглянулись. Как может являться именем это нагромождение слов? О чем думают родители, называя так своего ребенка? Как ему жить жизнь с этим именем? Джонатан допускал, что в современном мире такое имя – не такое уж и редкое. Среди ее одноклассниц могут оказаться Мона Лиза, Албания, Стетсон и Джедай. Означает ли появление в мире подобных имен то, что близится конец света? Ведь что-то же это должно означать, раз окружающие ведут себя так, будто человек по имени Ларк Райз Хэвен Халоу на ресепшен – это норма.

Его давно уже начали бесить имена. Имя Джонатан, например, хотя бы похоже на нормальное имя. Его босс, Эд, сменил имя на Эдуардо, этот вариант годится только в одном случае – если ты родился в Мексике, Уругвае или Андалусии. Но это совершенно не вариант, если ты вырос в Ларчмонте, родители у тебя – евреи-бухгалтеры с именами Наоми и Джозеф Нецки, о чем прекрасно было известно Джонатану (потому что он и брат Эда вместе были бойскаутами). Еще в глубоком детстве всем было очевидно, что Эд и Бен Нецки станут юристами в области корпоративного права в городе Уайт-Плейнс, но Эд сбился с пути, основав свою маленькую, но дерзкую маркетинговую компанию в центре Нью-Йорка, отрастил свои еврейские волосы в косичку наподобие той, что была у Фиделя Кастро, и всем на посмешище сменил имя Эд Нецки на Эдуардо Наварро. Все это, конечно, добавило ему стиля по сравнению со среднестатистическим евреем из Ларчмонта, причем настолько, что он смог позволить себе купить лофт в Вильямсбурге, ездить на винтажном «Мерсе» и иметь свою ассистентку в обеденный перерыв. Джонатан от нечего делать попытался представить себе, как звали Эдуардо, когда он ездил к себе в Ларчмонт на еврейский новый год.