Кара Колтер - Сияющий мир
– Маленькая рыжая девочка…
– И все же я ее вздую, если она еще раз вздумает кричать на Эйс.
– Вы. – Миссис Уэлхэвен повернулась и направила на него свою палочку. – Вы кто?
– Папа маленькой рыжей девочки, – с угрозой произнес Нейт, в один момент переходя от шутливого тона к воинственному.
На удивление, миссис Уэлхэвен это не смутило.
– Никаких родителей. Уходите. И вы, мама маленькой рыжей девочки, тоже.
Морган могла бы объяснить, что она учитель, а не чья-то мама, и уж тем более не та мама, которая спала с этим папой и произвела на свет маленькую рыжую девочку. Но при одной мысли об этом она почувствовала такую слабость в коленях, что ей пришлось ухватиться за руку Нейта в поисках поддержки.
К счастью, у него было такое мрачное выражение лица, что Морган удалось представить все так, что она просто взяла его за руку, чтобы решительно вывести из зала.
Прикосновение к его коже, пожалуй, было не самым лучшим способом отогнать мысли о том, как на свет появляются дети.
Морган отпустила его, как только они оказались в безопасности и дверь зала захлопнулась за ними.
– Она просто зверь, – заявил Нейт. – Я не уверен, что хочу оставлять Эйс здесь. Так вы отговорили меня от поездки в Диснейленд ради этого?
Морган знала, что гордиться оказанным на него влиянием было бы ошибкой. В первую очередь потому, что, может, она и не повлияла на его решение. Например, сейчас он даже не заметил, что она держала его за руки, а у нее до сих пор дрожали кончики пальцев! С таким лицом, как сейчас, он едва ли был похож на человека, которого можно уговорить.
Кроме того, Морган не могла удержаться от смеха, видя перед собой выражение его лица – как у рыцаря, идущего на бой с чудовищем.
Глаза Нейта сузились.
– Не вижу ничего смешного.
– Ну, если миссис Уэлхэвен тут главная, то город ждут большие проблемы.
Нейт молча смотрел на нее в течение нескольких секунд, а потом расхохотался.
За последние несколько минут Морган уже второй раз слышала его смех. В этот раз он не пытался заглушить его, и этот звук был глубоким, громким и искренним. И Морган в очередной раз пришлось пересмотреть свои взгляды на то, что именно было в нем самым притягательным.
– Еще не поздно все-таки вернуться и вздуть ее, – сказал он наконец.
– Боюсь, я даже не знаю, что такое «вздуть».
Нейт снова рассмеялся:
– Морган Мак-Гир, мне кажется, вы в детстве ни разу не выходили на улицу. Пойдемте выпьем кофе. Слышать это больше не могу. – Он кивнул в сторону двери, из-за которой доносилась дикая какофония голосов. – Может, я еще и уговорю Эйс поехать в Диснейленд.
– Думаю, миссис Уэлхэвен вам еще и заплатит.
Он снова расхохотался, и Морган вместе с ним. Она чувствовала, что этот смех стал мостиком между ними.
Итак, Морган очутилась в маленькой полупустой школьной столовой за чашкой кофе с Нейтом Хетоуэем. Они были одни. Их не отвлекала ни Эйс, ни дела в кузнице, ни официанты-цыплята.
Они уже не были незнакомцами. Господи, да ведь они провели вместе целый день! И все же Морган ощущала неловкость, она понятия не имела, о чем говорить. Она чувствовала себя как на первом свидании в шестнадцать лет. Смущалась. Нервничала.
«Ты – учительница, – напомнила она себе. – Говори о Сесилии».
Но отчего-то слова не шли с языка, по крайней мере не сейчас. Она не хотела быть учительницей, не хотела говорить о Сесилии. Она действительно ощущала себя подростком на свидании с обалденным парнем, которого мечтала очаровать – и Морган чувствовала себя виноватой, потому что ее поведение шло вразрез со всем, что она почерпнула из «Радости одиночества».
– Итак, – начал Нейт, глядя на нее поверх чашки, – вы уже прикрепили крючки для пальто?
– Спасибо за то, что прислали мне еще пару. Двух было достаточно, но все же – спасибо. Нет, я их еще не прикрепила. Пока.
– Почему? Они вам не нравятся?
Нет, они ей нравились. Даже слишком. Ей нравилось гладить их, ощущать в этих изделиях что-то похожее на самого Нейта – его силу, его неприступность, его твердость.
– Дело не в этом. Я пыталась их прикрепить, но они все время падают. Первый раз я даже подумала, что это грабитель. Они слишком тяжелые. Боюсь, моя стена от этого пострадает.
Нейт покосился на нее:
– Но вы же знаете, что их надо вешать на штифты?
Морган покраснела, как будто он сказал что-то неприличное. Как будто она обязана знать, что такое «штифт»! Вместо ответа, она проявила неожиданное усердие, протирая несуществующее пятно на столе.
– Сколько еще дети будут петь? – спросил Нейт.
К счастью, он решил оставить тему крючков и штифтов.
– Мне сказали, что первая репетиция займет около часа. Конечно, это слишком долго для шестилетних, но…
– Кофе все равно отвратительный. Не хотите ли слинять на полчасика, мисс?
– Простите?
Нейт наклонился, так пристально глядя на нее, что Морган чуть не упала в обморок.
– Я вам покажу, что такое штифт, – пообещал он.
Морган едва не протерла стол насквозь, убирая пятно, когда Нейт пояснил:
– Я повешу крючки.
– Вы хотите поехать ко мне домой?
Нейт изогнул бровь:
– А что, вы хотите повесить их в другом месте?
– Вы хотите прямо сейчас поехать ко мне домой?!
Его глаза лукаво блеснули.
– Ну, мисс Мак-Гир, это не визит джентльмена, которого вам придется развлекать.
Он был прав. Он просто предлагал свою помощь.
Морган не хотела показывать ему, насколько взволнована! То есть он, конечно, уже заметил, но она постаралась хотя бы немного испортить удовольствие.
– Да уж, – сказала она. – Это просто замечательно. Очень благородное предложение от того, кто джентльменом не является. Стоит хотя бы посмотреть, как вы предлагаете «вздуть» дирижера или разобраться с детьми, которые дразнят вашу дочь. – Морган поняла, что зашла слишком далеко, и замолчала.
– Никто еще не называл меня джентльменом, – сухо отметил Нейт.
Но за его тоном скрывалось что-то иное, и Морган твердо произнесла:
– Что ж, сегодня они могли бы это сделать с полным правом.
Каких-нибудь десять минут спустя жизнь преподнесла Морган множество сюрпризов. Еще утром ей бы и в голову не пришло, что к ней в дом придет Нейт Хетоуэй. На самом деле Санта-Клаус, спустившийся по дымоходу, меньше бы удивил ее.
К тому же даже изделий Нейта в доме уже хватало для того, чтобы постоянно отвлекать ее. А после того, как он и сам побывал здесь, Морган казалось, что ее дом никогда не будет прежним.
Ей всегда будет чего-то не хватать. Или кого-то.
«Прекрати это», – одернула себя Морган. Ей нравилось чувствовать себя независимой. И Нейт, который показывал ей, как привесить крючки к стене так, чтобы они не падали, только помогал ей в этом!
Именно поэтому она так легко согласилась на его предложение. Или нет?
Нет, в глубине души Морган знала, что это не так. Когда он был у нее дома, между ними создавалась видимость близости, такой притягательной.
Сейчас Нейт бродил по гостиной, ожидая, пока Морган найдет молоток. Наконец она принесла инструменты из подвала и увидела, как он разглядывает ее лиловый диван со смесью удивления и недоумения на лице.
– Вам нравится? – спросила она, чувствуя, что это было чем-то вроде проверки. Конечно же ему не нравится, и это оправдает ее решение жить одной, чтобы не обсуждать ни с кем свои предпочтения, как и сказано в «Радости одиночества».
– Да, нравится, – медленно произнес он. – Только я не понимаю, как вам, женщинам, удается подобное. Если бы я купил диван такого цвета, он бы выглядел как труп лилового динозавра. Знаете такого? Он поет, танцует… Но ваш диван отлично смотрится. И вам подходит.
Морган старалась не показывать, как приятно было ей это слышать.
– Я называю этот стиль «богемный шик».
– Вы на богему не похожи, – заметил Нейт, задумчиво разглядывая ее. – Богема – это что-то такое… неустойчивое. А вы кажетесь… совершенным консерватором.
– Может, я прячу это в глубине души, – немного раздраженно возразила Морган. «Совершенный консерватор» – это звучало обидно!
– Может быть. Или у вас где-нибудь здесь под диваном есть и спрятанный шейх. Откуда мне знать?
– Шик, а не шейх! – воскликнула Морган.
И Нейт рассмеялся над собственной шуткой так заразительно, что Морган не могла сдержаться. Слышать его смех было настоящим удовольствием для них обоих, как она подозревала.
Она протянула молоток.
Нейт нахмурился, смех сразу же утих.
– Да, диван-то хорош. А это что? Вы что, издеваетесь? Он игрушечный, что ли?
Морган пришло на ум, что женщине, задумавшей связать свою жизнь с ним, придется примириться с традиционным распределением обязанностей. Она выбирает мебель, а он – инструменты. Она готовит ужин, он стрижет газон.
Учитывая то, что Морган рассталась с женихом из-за того, что, по ее мнению, он стал законченным сексистом; учитывая ее приверженность принципам «Радости одиночества», она была изумлена той легкости, с которой поддалась захватившему ее зрелищу. В самом деле, как было бы прекрасно распределить обязанности!
