Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
Герлин едва не потеряла сознание. Если бы она была попроворнее… Если бы Рюдигер и Ханзи не стояли в толпе…
– Мири пыталась отбиться от него палкой, – продолжал рассказывать Авраам, – но он ударил ее, как будто отмахнулся от мухи, она упала… Как я уже говорил, он силен как медведь. Потом он набросился на меня, и когда я упал на землю, поднял Мири на свою лошадь. Он очень спешил, но не перекинул ее через седло, господин Рюдигер, как поступает большинство таких негодяев с захваченными женщинами. Она должна была взять ребенка и сесть перед ним. Тогда он ускакал – туда, в сторону леса. Больше я его не видел. Мне очень жаль…
– Мы должны сообщить об этом Флорису, – прошептала потрясенная Герлин.
Она все еще не могла поверить в случившееся. Только что Мириам играла здесь с Дитмаром, а теперь… У Герлин было ощущение, что ее голова наполняется туманом. У нее потемнело в глазах. Она знала, что должна что-то делать, но не могла даже пошевелить рукой. Внезапно у нее подкосились ноги. Тяжело дыша, она прислонилась к валуну, а потом обессилено опустилась на землю.
– Мы должны его догнать! – заявил Ханзи. Рюдигер и Авраам все еще не вышли из оцепенения, но юный оруженосец быстро пришел в себя. – Мы не допустим, чтобы он ускользнул от нас, чертов пес! – Как и всегда, волнуясь, Ханзи употреблял просторечные выражения. – Вот, смотрите, господин, вот след его лошади!
Рюдигер бросил взгляд на отпечаток подковы.
– Здесь десятки отпечатков, – уныло заметил он. – И в лесу темно хоть глаз выколи. Так мы никогда его не догоним.
Постепенно Авраам взял себя в руки. Он, пошатываясь, добрел до ручья и промыл свои раны, а затем в повозке отыскал кусок полотна, чтобы перевязать их.
– Да нам и не нужны следы, – наконец сказал он. – Мы знаем, куда он направляется. Он везет ребенка в Лауэнштайн.
– Ты думаешь, это был Роланд Орнемюнде? – спросил удивленный Рюдигер у Герлин. – Разве это возможно?
Герлин пожала плечами:
– Я мало что видела, у рыцаря было опущено забрало. Рост у него подходящий, но в целом…
Авраам покачал головой:
– Да нет, это был его сообщник. Орнемюнде не решился бы покинуть крепость, ее тем временем может захватить кто-нибудь третий. Эй, Герлин, помоги мне! И затяни ткань потуже, повязка должна крепко держаться, иначе я не смогу быстро скакать.
Герлин непослушными руками помогла Аврааму перевязать раны. Вообще-то она хорошо умела это делать, но сейчас она была сама не своя. Все это было для нее уже чересчур. У нее перед глазами стояли милое личико Дитмара и злобный ухмыляющийся Роланд, каким он был перед тем, как опустил забрало, собираясь биться с Дитрихом не на жизнь, а на смерть.
– Если он убьет его…
– Герлин, он не убьет его! – Авраам застонал, когда Герлин затягивала повязку на его руке. – Если бы он хотел убить его, то не брал бы с собой няньку. К тому же для этого не нужно организовывать похищение, он мог бы прикончить его прямо здесь. И, между прочим, совершенно незаметно: женщина укачивает ребенка у ручья, подвыпивший солдат пожелал завладеть женщиной, отбросил ребенка в сторону, тот ударился головой о камень… Кто станет обвинять в этом Роланда Орнемюнде, который в сотнях миль отсюда охраняет крепость?
– Значит, теперь этот негодяй направляется в Лауэнштайн, – сказал Рюдигер. – С женщиной и ребенком перед собой в седле.
Ханзи все еще рассматривал следы. Он хотел сразу броситься вслед за похитителем, но прежде решил обратиться к своему богатому жизненному опыту – он ведь был сыном разбойника.
– С женщинами, которые сопротивляются, далеко не уедешь, – важно заявил он. – Поэтому мой отец никогда не увозил их силой, а даже если решался, то сбывал их первому попавшемуся своднику…
Между тем к Аврааму снова вернулась способность мыслить.
– Это верное соображение, – задумчиво произнес он. – Разумеется, Мири не станет долго сопротивляться, особенно если он пригрозит ей сделать что-то с Дитмаром. Она будет мужественно скакать с ним, в крайнем случае, он будет вести лошадь. Однако ему понадобится лошадь для нее – его боевой конь долго не выдержит троих, – а это также привлечет к нему внимание.
– Здесь не составит труда украсть лошадь, – заметил Рюдигер и обвел рукой лагерь.
– Но только боевые кони и упряжные лошади не иноходцы, – размышлял Авраам. – А ему обязательно нужен иноходец, иначе Мириам не выдержит в седле и дня. А значит, он направляется в соседнее поселение.
– Или следующее за соседним, – прошептала Герлин. – Лошадей продают везде. Мы… мы никогда не найдем их…
Рюдигер помотал головой. Рассуждения Авраама вселили в него новую надежду.
– Здесь не так уж много поселений, и к тому же за большинство из них идут сражения. Там к любому чужаку будут относиться недоверчиво. На самом деле здесь есть всего один город, чьи ворота все еще открыты.
Ханзи с умным видом кивнул.
– Если моему отцу нужно было спрятаться, мы всегда отправлялись в места, где проходили ярмарки, – сказал он. – А сегодня ярмарка во Фретевале!
Глава 9– Ну и где та миловидная дама, которой когда-то якобы принадлежало мое сердце? – добродушно осведомился Ричард Львиное Сердце у вошедшего в его палатку Флориса.
Рыцарь успел искупаться, расчесать свои светлые волнистые волосы и надеть чистую тунику. Король и уж тем более его мать Алиенора благосклонно смотрели на рыцаря, а виночерпий преподнес ему кубок с вином. Обстановка не напоминала судилище, Герлин не стоило ничего опасаться. Однако король был прав – она уже давно должна была явиться. Флорис удивился, однако не испытывал беспокойства. Рюдигер из Фалькенберга пообещал проводить сестру до палатки короля, поэтому с ней ничего не могло случиться. Возможно, всадникам понадобилось больше времени, чтобы пересечь празднующий победу военный лагерь. Повсюду горели костры, быки и бараны жарились на вертелах. Крепость Фретеваль распахнула свои ворота, и ни знать, ни торговцы не скупились. Войско их любимого короля Ричарда щедро снабжалось тушами скота, пивом и вином.
– Госпожа Герлин вскоре будет здесь, – уверил короля Флорис. – Она наверняка прихорашивается, чтобы произвести на вас, ваше величество, наилучшее впечатление. Она… немного обеспокоена.
Ричард рассмеялся.
– Думаю, не зря! Похоже, она затеяла игру с двумя королями – вы превосходно обучили своих девочек искусству игры в шахматы, матушка!
Он повернулся к Алиеноре, которая невозмутимо сидела в кресле у огня и вязала, словно не была одной из величайших интриганок своего времени и находилась не в военном лагере, а среди придворных дам в крепости. Она подарила сыну мимолетную улыбку.
– Игра в шахматы всегда поучительна, – заметила она. – Ее изобретатель был семи пядей во лбу и одним из немногих, кто понимал значимость ферзя…
– Возможно, эту игру придумала женщина, – предположил Флорис. – Шахматы ведь пришли к нам с Востока, не так ли?
Алиенора рассмеялась.
– Мне нравится мысль, что идея этой игры пришла в голову какой-то женщине в гареме! И таким образом она обрела свободу, которую иначе не получила бы.
– Есть женщины, которые плетут интриги даже в темнице, – поддразнил Ричард мать. – Но если говорить серьезно, господин Флорис, ваша дама преступает границы приличия. Я велел ей явиться немедленно. И даже если это понятие немного растянуть…
Теперь, похоже, настроение у короля слегка подпортилось.
Флорис поспешил достать документы, которые держал наготове в рукаве туники. Он знал, что Герлин хотела сама передать письма королю, но ему нужно было чем-то занять Ричарда.
– Сударь, я не знаю, куда пропала госпожа Герлин, но я уверен, что ей и в голову не пришло оскорбить вас. Возможно, она… затеяла какую-то игру… Но в целом она печется о вашем благополучии. Только благодаря ей мы смогли спасти архив французского короля. В нем она нашла эти документы. Мы взяли их на сохранение, чтобы никто не смог похитить их, они стали бы страшным оружием, если бы попали в руки того, кому вы не вполне доверяете. – Флорис протянул королю письма. – Возможно, вы захотите сейчас прочесть какое-то из них.
Рыцарь вздохнул с облегчением, когда Ричард взял письма и сел за стол, освещенный восковыми свечами. Он был уверен, что, увлекшись чтением, король не вспомнит о Герлин.
– А вы, господин Флорис… – голос Алиеноры Аквитанской был слаще меда. Ее волосы под простым льняным покрывалом, поверх которого сияла диадема, были уже почти полностью белыми и не такими густыми, как раньше, а несколько непокорных прядей выбились из прически. Лицо госпожи Алиеноры хранило следы былой красоты, хотя и было испещрено морщинками, как старый мрамор. – Не изволите ли присоединиться ко мне и рассказать что-нибудь о моей красавице Герлин? Она была очаровательным ребенком. Я слышала, что ее муж был слишком юным… но она с достоинством приняла свою судьбу, я не ожидала от нее чего-то другого. А теперь она появляется здесь, играет не последнюю роль в противостоянии двух королей – и заставляет сиять глаза юного рыцаря при звуках ее имени! Расскажите же мне, господин Флорис де Трилльон… даже если вы не так уж хорошо играете на лютне, чтобы сочинить об этом песню.
