Чарльз Мартин - Колодец с живой водой
Ожидая, пока вертолет «Лайф Флайта» приземлится на набережной, Сэл боялся смотреть на залитое кровью лицо Марии. Когда же помощь наконец пришла, он не полетел вместе с сестрой в больницу, а поспешил скрыться в каких-то кустах. Еще долго Сэл оставался в своем убежище, пытаясь решить, что же делать дальше. Он мог, конечно, отправиться домой, но, как он сказал мне сейчас, мать и отец столько раз выручали его из беды, столько раз избавляли от неприятностей, что ему было стыдно смотреть им в глаза, особенно после того, как из-за его глупости едва не погибла сестра. Так Сэл решил бежать в Коста-Рику, в отцовский дом на берегу, ибо это было единственное место, где он чувствовал себя в безопасности. Добравшись до особняка, он позвонил приятелям – профессиональным серфингистам, с которыми познакомился предыдущим летом. Те не заставили просить себя дважды и вскоре приехали на берег, но не одни. С собой они привезли еще каких-то друзей, те позвали своих знакомых, и не успел Сэл оглянуться, как в особняке уже собралась толпа человек в двести, которые мигом перепились и начали разносить обстановку.
Не переставая мечтать о том, как однажды он вернется в родительский дом в Майами с огромной суммой, которая с лихвой покроет все, что Колин и Маргерит потратили, когда пытались избавить его от очередных неприятностей, включая назначенные судом залоги, Сэл добрался до Леона. Там он узнал, что в одном из городских ресторанов идет крупная игра, и загорелся идеей попытать счастья. Местные игроки не казались ему опасными соперниками, поэтому Сэл швырял деньги направо и налево, стараясь «засветиться» и получить приглашение на игру. Увы, он снова проиграл, проиграл все, что было у него при себе, а когда попытался удрать на машине, которая послужила его ставкой в последней отчаянной попытке отыграться, десятник натравил на него пару вышибал.
После этого денег у Сэла осталось совсем мало, машины он тоже лишился, поэтому он и его «друзья»-серфингисты вынуждены были останавливаться в скромных прибрежных отелях и хостелах, где они принимались «веселиться», напиваясь вдрызг и ломая мебель. В одном из таких мест Сэл ввязался в пьяную драку с вооруженным ножом бандитом, который и пырнул его в живот. Вскоре деньги закончились, а когда Сэл отказался позвонить отцу, чтобы тот прислал еще, «друзья» накинулись на него, словно стая волков, разбили лоб и сломали ребра. Сэл не мог даже сопротивляться, он очень ослабел от раны, но его спутников это не остановило: им было не впервой топтать лежачего, в том числе и в буквальном смысле. Забрав у Сэла оставшиеся гроши, они бросили его в какой-то канаве и скрылись. Каким-то чудом парню удалось добраться до шоссе и автостопом доехать до Коста-Рики. Как сказал Сэл, он знал, что я буду его искать, и рассчитывал, что рано или поздно я обязательно появлюсь в особняке. Не знал он только, успею ли я застать его в живых, поскольку чувствовал себя скверно и даже не мог оказать себе первую помощь.
Рассказ утомил Сэла. Закончив, он снова откинулся на подушки и закрыл глаза, и я накрыл его одеялом.
– Поспи, – сказал я. – Если захочешь, мы поговорим позже.
Сэл уснул еще до того, как я вышел в коридор. Лина, которая покинула палату несколькими минутами раньше, дожидалась меня в коридоре.
– Он еще очень слаб. Придется подержать его здесь еще денек. – Упершись кулаками в поясницу, она приподнялась на цыпочках и выгнулась назад. – Хорошо бы сейчас кофе, – мечтательно сказала Лина. – И с круассанами. Как ты думаешь?
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вопрос дошел до моего сознания.
– Подожди меня здесь, – сказал я наконец. – Я мигом.
* * *Бо́льшую часть дня Сэл проспал. Уже поздно вечером, когда служители закрыли высокие двери собора и, протерев пол, разошлись по кельям, Лина отыскала меня на задней скамье, где я дремал, положив под голову сборник псалмов. Слегка потянув меня за штанину, Лина негромко произнесла:
– Нам нужно поговорить, Чарли…
Я сел, протирая глаза.
– Да, конечно. А о чем?
– Я бы не хотела на тебя давить, но… Что ты собираешься делать дальше?
Я совершенно искренне пожал плечами. Об этом я пока не думал.
– Сэл не хочет возвращаться домой, – сказал я. – Конечно, я мог бы его уговорить и даже заставить; меня, я думаю, он послушает. Вопрос в другом: сколько времени Сэл пробудет дома, прежде чем опять убежит, и будет ли ему вообще от этого какая-нибудь польза. В принципе, я мог бы отвезти его в особняк в Коста-Рике, чтобы он окончательно выздоровел, но мне не хочется этого делать. Там он будет все время вспоминать о том, что́ натворил, думать о своих отношениях с родителями. И еще: кроме нас, там никого не будет, поэтому я боюсь, что, как только Сэл окончательно оправится, ему быстро надоест сидеть в четырех стенах, и он снова может стать… беспокойным. С другой стороны, вовсе не обязательно везти его в Коста-Рику. Как только Сэл начнет вставать, я мог бы снять номер в одном из местных отелей, но… рано или поздно мы все равно столкнемся с той же проблемой, к тому же в Леоне он с большой вероятностью может наткнуться на кого-то из своих недавних «друзей», а это не нужно ни нам, ни ему. Есть и третий вариант – отвезти его на Бимини, но в этом случае Сэл только еще сильнее проникнется фальшивой романтикой нашего с Колином бизнеса… а мне бы этого не хотелось.
Лина опустилась на скамью рядом со мной.
– Ну а как насчет того, чтобы провести несколько недель в Валья-Крусес? С Пауло и с нами? Думаю, еще одна кровать в твоем курятнике поместится. – Она усмехнулась: – Впрочем, его все равно придется немного… модернизировать, иначе в нем будет слишком жарко. Я знаю, ты отличный столяр, да и Пауло тебе, конечно, поможет. Вдвоем вы сумеете сделать все, что нужно, и достаточно быстро.
– Послушай, Лина, я… я не хотел бы… В конце концов, я нанимал вас, чтобы вы помогли мне найти Сэла, и не могу просить, чтобы вы его еще и лечили.
– Ты не понял, – спокойно сказала Лина. – Я вовсе не хочу, чтобы ты нам платил.
– Это-то я как раз понял, – возразил я. – И мне тем более не хочется злоупотреблять вашим добрым отношением.
– Нет, ты не понял, – повторила Лина. – Раны Сэла гораздо серьезнее, чем ты думаешь. И я сейчас говорю не о костях, порезах и ссадинах. Сэл – просто испуганный ребенок, который не знает, кто он такой.
Она была права, и я медленно кивнул.
– Ты… ты очень проницательна.
– Просто я женщина.
Я улыбнулся:
– Да, ты женщина.
– Когда я была не старше Изабеллы, отец часто поднимался со мной в горы, где мы ухаживали за нашими кофейными деревьями. Время от времени среди молодых саженцев встречались растения, которые никак не желали плодоносить, как мы ни старались. Они не давали буквально ни ягодки кофе, но вместо того чтобы выдернуть такой саженец с корнем и швырнуть в пропасть, папа аккуратно выкапывал его и пересаживал на новое место, где состав почвы был немного другим, привязывал молодое деревце к прочному колышку, окапывал, поливал и удобрял в надежде, что на новом месте оно станет расти лучше. И чаще всего он оказывался прав. Простой перемены места оказывалось достаточно, чтобы саженец начинал давать отличный урожай.
– При всем уважении к твоему отцу, – возразил я, – перемена места не всегда означает перемену в обстоятельствах, тем более что речь сейчас вовсе не о кофе. Я по своему опыту знаю, что проблемы чаще всего следуют за тобой, куда бы ты ни направился – в Бостон, в Майами, на Бимини или в Никарагуа.
Лина ответила не сразу. Расстелив на коленях полотенце, она достала из сумки манго размером с футбольный мяч и начала чистить, стараясь, чтобы сок капал на полотенце. Разрезав плод на дольки, она протянула одну мне, потом отправила кусочек себе в рот.
– А я знаю, – с набитым ртом произнесла Лина, – что с неприятностями я чаще всего сталкиваюсь именно тогда, когда полагаюсь на чужой опыт вместо того, чтобы опираться на свой. – Она подняла голову и посмотрела на меня: – И ты здесь не один такой. У меня в жизни тоже хватало неприятностей и бед, поэтому, когда я смотрю в глаза этому мальчику, я ясно вижу, что он страдает. Страдает сильно и глубоко. Ушибы, порезы, синяки скоро пройдут, но рубцы на его душе затянутся не скоро. Если вообще затянутся…
Она протянула мне еще ломтик манго, и я улыбнулся. Настал мой черед говорить с набитым ртом.
– Этому тоже научил тебя твой отец?
– Что конкретно ты имеешь в виду? – Она лукаво посмотрела на меня: – Мое умение давать непрошеные советы?
Я кивнул, и она покачала головой, отчего сок манго потек у нее по подбородку.
– Нет, это мама.
– Твоя мама была умной женщиной.
– Еще какой! – Лина показала на меня кончиком ножа. – Но ты бы ей понравился.
– Очень сомневаюсь.
Она засмеялась и встала.
– Ну, значит, решено?
– Знаешь, почему-то мне кажется, что ты все это решила задолго до нашего разговора и обратилась ко мне только из вежливости, чтобы я не чувствовал себя так, будто от меня ничего не зависит. Разумеется, нам в любом случае придется посоветоваться с Колином, но он, я думаю, возражать не станет. Впрочем, ты и это предвидела, не так ли?
