Воспитание чувств - Хейер Джорджетт
Мисс Милбурн судорожно сцепила руки и проговорила, стараясь не выдать голосом своего волнения:
– А ведь я говорила тебе, Шерри, я предупреждала, что он неравнодушен к Геро! Мысль об этом пришла в голову первой, когда я узнала о том, что Геро оставила тебя. Но он не мог… все это время… О, это слишком низко!
– Подожди, пока я не встречусь с ним лицом к лицу! – сквозь зубы процедил Шерри.
Мисс Милбурн прикрыла глаза рукой.
– Еще никогда в жизни я не была настолько шокирована! – сказала она. – Я даже не знаю, что сказать! Ты не думаешь… Не может ли такого быть, что он встретил Геро случайно?
– Я ничуть не сомневаюсь в том, что именно в это он и попытается заставить нас поверить! – коротко рассмеявшись злым смехом, сказал Шерри. – Но это уже немного чересчур! Теперь я понимаю, почему он так настойчиво уговаривал меня не ехать в Бат! Теперь у меня открылись глаза! Да он, наверное, помчался сюда сразу же после того, как я твердо решил сопровождать свою мать!
– И она тоже хороша! – срывающимся от волнения голосом изрекла мисс Милбурн. – О, такого я от нее не ожидала!
– Неправда! – провозгласил виконт, подступая к девушке. – Именно об этом ты и подумала, Белла! Но в том нет ни грана правды, а если ты посмеешь повторить свои слова, то я задушу тебя!
– Кто дал тебе право разговаривать со мной в подобном тоне! – мгновенно ощетинилась мисс Милбурн. – Слава богу, я не твоя несчастная супруга!
– Если ты благодаришь Бога за это, значит, наши мнения на сей счет совпали! – не остался в долгу виконт. – Это ты во всем виновата! Если бы ты не морочила голову Ротему, подобное никогда не случилось бы! Боже мой, стоит мне подумать о том, как он всячески уговаривал меня не ехать сюда, а потом… – Его светлость вдруг замер на месте и хлопнул себя по лбу. – Клянусь Юпитером! И Ферди тоже! Ферди! Он знал! Что ж, по крайней мере, до одного из них я доберусь непременно! И Фейкенхему придется мне кое-что объяснить!
С этими словами виконт решительно вышел из комнаты и, прыгая через несколько ступенек, спустился по лестнице. Но, хотя его кузен Ферди, по общему мнению, не отличался особой сообразительностью, чувство самосохранения у него было развито прекрасно, и он не стал дожидаться неизбежной развязки. Ни в доме, ни поблизости не обнаружилось ни малейших признаков его присутствия, и лишь в ходе яростного допроса Бутля виконту удалось установить, что мистер Фейкенхем вспомнил о срочных покупках, которые ему понадобилось сделать немедленно, поэтому он отправился за ними не далее как десять минут назад.
Шерри знал, что остановиться кузен собирался в гостинице «Йорк», и потому незамедлительно направился туда. Но и здесь его подстерегала неудача. Багаж и камердинер мистера Фейкенхема действительно прибыли, однако сам кузен Ферди здесь еще не появлялся. Виконт, распаляясь все сильнее, некоторое время прождал его в буфетной, но, когда стало ясно, что кузен не намерен вылезать из той норы, в которую забился, Шерри вернулся в «Ройял-Крещент», оставив у камердинера сообщение; оно должно было вселить в Ферди ужас и подвигнуть его тотчас же спасаться бегством в Лондон.
Первым, что бросилось в глаза виконту по возвращении в номер своей родительницы, стала продолговатая визитная карточка, лежащая на столике в холле. Он с любопытством взглянул на нее, однако расположение духа его от этого не улучшилось, поскольку на ней значилось имя сэра Монтегю Ревесби, выведенное каллиграфическим почерком. Его светлость поднялся наверх, дабы сменить дорожный костюм на что-либо более подходящее для ужина в обществе своей матери. Но чувство сыновнего долга не простиралось настолько далеко, чтобы побудить его надеть чулки и бриджи до колен, которые она старомодно считала de rigueur [60]. Вместо них Шерри остановился на компромиссном варианте, включавшем пару облегающих панталон со штрипками, застегнутыми под стопой, и одним из своих сюртуков Штульца, сшитом из тончайшей шерсти.
Его родительница, пребывавшая, по всей видимости, в превосходном расположении духа, приветствовала сына ласковой улыбкой и, когда он коротко извинился за опоздание, ответила, что не держит на него зла. Он занял свое место в конце стола, сердито заявив:
– Я смотрю, этот тип не стал терять времени и уже навязал тебе свое общество, Белла!
– Если ты имеешь в виду сэра Монтегю, – невозмутимо откликнулась мисс Милбурн, – то он оказался столь любезен, что дождался нашего появления, чтобы справиться, не может ли он быть нам полезным. Мы уже в долгу перед ним за цветы, которые он нам прислал.
– Да, действительно! – подхватила леди Шерингем. – Замечательный мужчина! И выглядит просто великолепно: в нем за версту чувствуется джентльмен! Он вел себя чрезвычайно мило и любезно; только представь себе, Энтони, он даже смог порекомендовать мне лечение, которое я непременно должна испробовать! Похоже, здесь живет некий доктор Уилкинсон, недавно купивший купальни Эбби-Батс; именно он, по мнению сэра Монтегю, может мне помочь. Видишь ли, эти купальни – приватные, и доктор Уилкинсон намерен устроить Питьевую галерею на Эбби-стрит, где можно будет испить четыре разных сорта вод! Подумать только! Кроме того, этот доктор является ярым приверженцем русского метода принятия паровых бань, о которых я раньше не слыхала, но они, я уверена, пойдут мне на пользу. Не помню, когда в последний раз получала подобное удовольствие от разговора с кем-либо! И о тебе сэр Монтегю отозвался с дружеским расположением, Энтони.
– Я бы советовал ему приберечь свое расположение для того, кто сумеет оценить его по достоинству! – недвусмысленно выразился на сей счет его светлость.
Ему стало ясно, что сэр Монтегю верно оценил леди Шерингем и приложил все усилия, дабы расположить ее к себе. Мысль о том, что у Ревесби хватило наглости явиться в дом, где, как ему было прекрасно известно, остановился и сам виконт, вызвала у его светлости раздражение, но, поскольку у Шерри и без того хватало причин для дурного настроения, он тут же забыл об этом.
Виконт обратил внимание, что к мисс Милбурн вернулось самообладание и она с аппетитом расправилась с ужином. Сам же он лишь поковырялся в нескольких блюдах, почти не принимая участия в обсуждении планов на ближайшее будущее, которое затевали обе дамы. Правда, про себя он подивился тому, что мисс Милбурн может так спокойно рассуждать о нескольких своих знакомых, в настоящее время пребывавших в Бате, о подписке на балы в Залах собраний, о посещении библиотек, выдающих книги на дом, и о прочих пустяках.
Как только с ужином было покончено, он тут же встал из-за стола, извинился перед дамами за то, что не сможет присоединиться к ним в гостиной, и требовательно задал вопрос управляющему: вернулся ли уже его грум, которого он отправил с одним поручением?
Джейсон ждал внизу, и за ним немедленно послали. Приветствовав хозяина широкой улыбкой, грум сообщил: лорд Ротем, коего он назвал «мелким фраером», остановился в гостинице «Уайт Харт», на Столл-стрит. Виконт немедленно переобулся в высокие, начищенные до блеска ботфорты, потребовал подать ему шляпу и длинное пальто, после чего вышел из дому.
Глава 22
Лорд Ротем прибыл в Бат на день раньше Шерри и задержался в гостинице «Уайт Харт» ровно настолько, сколько потребовалось, чтобы отряхнуть с себя дорожную пыль, после чего незамедлительно отправился в Аппер-Кэмден-Плейс. Ему не повезло, потому что была среда и леди Солташ вместе со своей юной подопечной поехала на еженедельный концерт в Новых Залах собраний.
Джордж, желая передать свое предостережение Геро, вынужден был дожидаться следующего утра. На сей раз он застал ее дома, она перематывала шерсть для хозяйки; не успел дворецкий доложить о его приходе, как девушка вскочила с кресла и побежала навстречу Ротему, протягивая к нему обе руки. На лице ее была написана столь неподдельная радость, что леди Солташ даже позволила себе удивленно приподнять брови. Однако пожилая дама оказалась достаточно проницательной, чтобы понять: радушный прием, оказанный этому молодому джентльмену, имел исключительно сестринскую природу. И она снизошла до того, что позволила Джорджу поцеловать свою искривленную подагрой руку, после чего тут же указала ему на его место. Леди припомнила, при каких обстоятельствах встречалась в последний раз с его мамой, как была ближайшей подругой одной из его величественных теток и что именно сказала его ныне покойному отцу, когда этот джентльмен шокировал своих доброжелателей, заложив собственные поместья. Цикл воспоминаний леди Солташ закончила тем, что в ярких красках описала, как выглядел сам Джордж во время крещения, мастерски ухитрившись сделать так, что этот опасный ослепительный молодой человек даже как-то стал меньше ростом, изрядно подрастеряв собственное самомнение.
