Скандал в шелках - Чейз Лоретта

Клара же пошла более верным путем.

— Хотелось бы знать, что скажет леди Бартрам, когда услышит, что меня выдадут замуж без приданого. И даже без подвенечного платья! — воскликнула она в притворном ужасе.

Леди Бартрам с маркизой были яростными соперницами, но изображали лучших подруг. И сейчас маркиза надолго задумалась. После чего утерла глаза платочком и проговорила:

— Мои желания значения не имеют. Нужно учитывать положение вашего отца. Я постараюсь убедить его, чтобы позволил тебе купить подвенечный наряд. Но не у этих французских потаскух! Поедешь к миссис Даудни.

— Даудни?! У вас горячка, мама? Она же закрыла свой магазин… — Клара хотела еще что-то добавить, но осеклась, сообразив, что ей необходимо сохранять спокойствие, особенно в присутствии вспыльчивого брата.

— Это было временно, — отрезала мать. — Вчера она прислала записку и сообщила, что магазин вновь открыт. И слава богу! Так что поедешь к ней. Пусть твоя мораль и репутация лежат в руинах, но ты хотя бы будешь респектабельно одета.

— Хорошо, мама, — покорно кивнула Клара.

Гарри пристально взглянул на сестру, но та ответила предостерегающим взглядом.

Тем временем в доме № 56 на Сент-Джеймс-стрит сестры Нуаро, не веря собственным глазам, взирали на следующее объявление: «Сегодняшний “Спектакл” появился в продаже только после открытия магазина».

Утро выдалось на редкость хлопотным, и сестры едва нашли время просмотреть газеты. Но сейчас в демонстрационной комнате дежурила необычайно добросовестная старшая продавщица Селина Джеффрис, поэтому сестры поднялись в студию Марселины и склонились над ее столом, читая строчки на странице объявлений.

Выяснилось, что миссис Даудни счастлива сообщить, что закончила ремонт и вновь обставила и открыла свое модное заведение. Впрочем, Софи узнала об этом еще на вчерашнем балу и рассказала сестрам. Но те надеялись, что это всего лишь слухи. Увы, слухи оказались чистейшей правдой.

— Будь она проклята! — прошипела Марселина. — Нам следовало покончить с ней! Она ведь закрыла свою лавку. Сказала, что на ремонт, но уволила всех служащих. Я думала, она уползет из Лондона, эта гадюка!

Гадюкой была Хортен-Даудни, владелица магазина, известного в «Мэзон Нуар» как «Даудис» [1]. Несколько недель назад стало известно, что она и ее управляющая поставили магазин сестер Нуаро на грань разорения. Но сестры воспользовались ее же приемами и обличили миссис Даудни как мошенницу и обманщицу. По крайней мере, так они считали.

— Ведь эта история с кражей моих эскизов должна была ее прикончить, — пробормотала Марселина.

— Она все свалила на портних, — пояснила Софи. — И сказала своим покровителям, что уволила всех и наняла новых.

— Чума на ее голову, — проворчала Марселина. — Кто знал, что эта жуткая Хортен настолько умна. Сумела-таки восстановить свою репутацию!

— Я бы на ее месте сделала то же самое, — заявила Софи. — Свалила бы все на служащих. Отремонтировала бы дом. И дала бы знать клиентам, что стала жертвой неблагодарных портних. Ну а потом послала бы клиентам личные приглашения еще до появления объявления в газете.

— Скверно, — покачала головой Марселина. — Сколько же заказчиц мы потеряли, а?

Софи с Леони переглянулись.

— Все еще хуже, чем я думала! — воскликнула Софи.

— Леди Уорфорд — огромная сила! Грозный враг. Никто не захочет покупать в магазине, попавшем в ее черный список, — пояснила Леони.

— Но Даудни же отвратительно шьет! — возмутилась Марселина.

— Леди Уорфорд так не считает, и ни у кого не хватает храбрости открыть ей глаза. — вставила Софи. — Впрочем, большинство не более разборчивы, чем она. Похожи на овец. Она — вожак, а они следуют за вожаком.

— Похоже, она ненавидит меня, — пробормотала Марселина.

— Да-да, ужасно. Жгучей ненавистью. Той самой, которую люди ее положения обычно приберегают для анархистов и республиканцев, — съязвила Софи.

Марселина принялась метаться по комнате.

— Все было бы не так плохо, если бы леди Клара скомпрометировала себя с более достойным джентльменом. Она могла бы сама стать законодательницей мод и помогла бы нам приобрести клиентуру среди молодого поколения. Но она выбрала совершенное ничтожество! — Тяжко вздохнув, Марселина вернулась к столу для рисования. Отодвинув газету, она взяла альбом и стала что-то набрасывать размашистыми, резкими линиями. Приподняв голову, вдруг спросила: — Скажи мне правду, Леони. Что нас ждет:

— Разорение, — тотчас ответила младшая сестра.

Никто и словом не обмолвился о муже Марселины, который сто раз мог бы купить их магазин на те деньги, что завалялись у него в карманах. Они не хотели быть купленными. Это был ИХ магазин.

Три года назад сестры Нуаро приехали из Парижа, потеряв все. Приехали с больным ребенком на руках. Приехали, имея лишь несколько монет — и таланты. Выигрыш Марселины за карточным столом позволил им начать свое дело. И теперь казалось, что она своим замужеством уничтожила все, ради чего все они работали. Уничтожила из-за любви.

Но Марселина имела право любить и быть любимой. Ведь она так много работала! Столько всего вынесла и так заботилась о них! Она заслужила счастье!

— Нам и раньше грозило разорение. — Софи пожала плечами. — Это не хуже, чем Париж и холера.

— Мы и здесь выживали в катастрофах, — заметила Леони.

— С помощью Кливдона. Хотя принимать ее мы не хотели. А согласились лишь потому, что иного выхода не было, — пробормотала Марселина.

— Но мы подчеркнули, что это кредит, — напомнила Леони.

— А вот долг мы теперь, похоже, не сумеем выплатить, — пробурчала Марселина, не переставая рисовать, — Мало того, нам придется брать новый кредит! Или признать свое поражение. Леони была права: мы откусили больше, чем можем проглотить.

Несколько недель назад, когда герцог Кливдон нашел им это новое помещение, Леони честно предупредила, что у них недостаточно клиентов, чтобы содержать большой магазин на Сент-Джеймс-стрит.

— Мы всегда откусываем больше, чем можем проглотить, — заявила Софи. — Приехали из Парижа ни с чем, но все же сумели кое-чего добиться. Мы решили завлечь леди Клару, и это нам тоже удалось, хотя теперь все обернулось совсем не так, как нам хотелось бы. К сожалению, наша лучшая покупательница, как и большинство женщин, ошиблась в мужчине. А ее мать нас возненавидела. Но я вовсе не собираюсь сдаваться из-за этой… небольшой неудачи.

Подняв голову от эскиза, Марселина шмыгнула носом и пробурчала:

— Только ты способна назвать грозящее нам разорение небольшой неудачей.

— Твоя беда в том, что ты влюблена и чувствуешь себя из-за этого виноватой, — заметила Софи.

— Да-да, именно так, — согласилась Леони. — Но ты ведь обвенчалась с герцогом, и это — огромная удача. Никто из нашей семьи не добивался ничего подобного.

— Он не только герцог, но и ошеломляюще богат, — добавила Софи. — Твоя дочь сможет играть в настоящих замках!

— Так что не расстраивайся, — улыбнулась Леони.

— Но меня ждет провал! Огромный, катастрофический провал, над которым станет смеяться эта ужасная рептилия Даудни. Как же мне не расстраиваться?

— Ничего подобного, — отрезала София. — Она не будет смеяться, а мы не провалимся! Что-нибудь придумаем, как всегда.

— Нам просто нужно поторопиться, — решила Леони. — Потому что осталось меньше месяца до квартальной платы за помещение.

Двадцать четвертого июня.

Иванов день (когда нужно платить аренду и сводить счета).

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите! — крикнула Марселина.

Дверь чуть приоткрылась, и в щель просунулось лицо одной из портних.

— Простите, ваше сиятельство, мадам… — пробормотала Мэри Парментер. — Приехали леди Клара Фэрфакс и лорд Лонгмор.

Глава 3