Александра Хоукинз - Сладкий плен его объятий
Он поднял руку, не давая ей возможности ответить.
– Ладно, продолжим. Вы хотели объяснить, в чем заключается ваша вина.
Это была менее опасная тема, и Девона собралась с мыслями.
– Доран не отказался от намерения жениться на мне. Пытаясь доказать моему отцу, что он меня достоин, он связался с преступниками. Его арестовали три недели назад вместе с шайкой фальшивомонетчиков.
– В большинстве случаев это, несомненно, означает смертный приговор.
– С Дораном так и произошло. От него отрекся родной отец. Кто за него поручится, если он не может обратиться к родным? У Дорана нет ни денег, ни друзей. Его повесят.
– И вы чувствуете себя в ответе за это.
– Он сделал это ради меня. – По щекам Девоны покатились слезы. Она разрыдалась. – Если бы Доран не решил превзойти самого себя, он никогда не пошел бы на преступление. – Она на мгновение прислушалась к тому, как вокруг них смеются и весело болтают люди. – Я должна сделать что-нибудь, чтобы спасти его.
– И какую роль в ваших планах вы отводите мне? Если вы рассчитываете, что я возьму тюрьму приступом и освобожу его, то вы…
– Нет, конечно, – покачала головой Девона. – У меня даже в мыслях не было ничего подобного. Я хочу, чтобы вы воскресили Дорана, после того как его труп снимут с виселицы.
Лорд Типтон ожидал всего, чего угодно, но не этого. Он потер руками лицо и отвернулся.
– Вы понимаете, о чем просите?
Девона схватила его за руки и сжала их.
– Но вы же Le Chirurgien de la Mort[1]. О вас говорят, что вы поставили себе целью победу над смертью. Вас считают очень хорошим хирургом. Если кто-нибудь и может воскресить Дорана, то только вы.
– Господи, Девона! – Рейн отдернул руки и сжал их в кулаки. – Вы наслушались небылиц на светских раутах. Я на них не бываю, но знаю, как меня называют. Рафинированный Труп, Хирург Смерти… Существует множество других, еще менее привлекательных прозвищ. Все это бессмысленные названия, придуманные неумными людьми для явлений, в которых они ничего не понимают.
Неужели она ошиблась? Девону душило отчаяние.
– Но ваша работа… Люди, которым вы помогли… Мне обо всем известно.
Рейн коснулся ее лица. Ему так хотелось, чтобы Девона его поняла.
– Если бы это было пятьдесят лет назад, до того как при повешении стали использовать автоматическое сбрасывание, я бы сказал, что у вашего друга есть шансы на выживание – пятьдесят на пятьдесят. Но подумайте только! В течение пятнадцати минут его шея должна будет выдерживать вес его тела. Я ничем не смогу ему помочь.
– Я за это в ответе. – Слезы текли по щекам Девоны и капали ему на пальцы. – Я не знаю, как буду жить с чувством вины.
Вдали протрубил рожок. Они смотрели друг на друга в немом поединке характеров, не обращая внимания на шумные развлечения толпы вокруг них. Он ей не поможет, теперь Девона это знала. И ее отчаяние было таким же неистовым, как и далекий раскат грома, предвестник приближающейся грозы.
Вдруг раздались вопли. Они неслись, словно набегающая на берег волна прибоя. А потом на мгновение все замерло. Девона и Рейн повернулись туда, откуда доносился шум. Толпа разбегалась в стороны от кареты, запряженной четверкой обезумевших лошадей, которая мчалась прямо на них. Прежде чем Девона успела осознать весь ужас и опасность их положения, Рейн схватил девушку в охапку, закрывая от ее глаз страшную картину. Земля дрожала, когда он откатился вместе с Девоной в сторону от летящих смертоносных копыт, обломков дерева и металла.
Время потекло в своем обычном ритме, когда коляска с лошадьми промчалась по одеялу, наехав на корзину с провизией. Девона лежала, съежившись в объятиях Рейна, и его тепла едва хватало на то, чтобы унять озноб, сотрясавший ее тело. Его шляпа куда-то исчезла, аккуратная прическа растрепалась, и длинные волосы щекотали лицо девушки. Они оба тяжело дышали, и Девона не могла понять, чье сердцебиение ощущает – его или свое собственное.
– Когда я увидела, что на нас несется карета, я, кажется, потеряла способность соображать и двигаться, – прохрипела девушка. Она говорила с трудом из-за попавшей в рот пыли и осознания того, что лишь мгновенная реакция виконта спасла их от жуткой и мучительной смерти. – Вы спасли нас обоих.
Рейн смотрел на нее, с трудом переводя дыхание. Он еще не справился с возбуждением. Его глаза гневно сверкали. Сейчас это был закаленный в боях воин, прикрывший девушку собственным телом. Девоне хотелось успокоить его, сказать, что с ней все хорошо, но она могла только лежать и дрожать. Девона шевельнула губами, желая поблагодарить Рейна, и воин в нем воспринял это как зов. Его теплые губы прижались к ее холодным губам как нежное подтверждение того, что они оба остались живы.
Их первый поцелуй был божественным! Девону обдало жаром с головы до ног, когда к ней вернулась способность воспринимать окружающую действительность, и она ощутила на своем теле вес и силу мужчины. Девушка знала: она должна потребовать, чтобы Рейн немедленно прекратил эти вольности. Но как можно было противиться его соблазнительным, умиротворяющим поцелуям? Он призывно проводил языком по ее губам, и ей хотелось ощутить это снова и снова. Девона крепче ухватилась за своего спасителя, когда почувствовала, что земля вокруг них опять задрожала.
– Отпусти ее, ублюдок!
Услышав это, Девона, не в силах сдержаться, закрыла глаза и застонала, прижимаясь к губам Рейна. Вдруг его резко оттащили от нее. Она видела, как он стряхнул с себя руки схвативших его мужчин. Рейн олицетворял собой вызов и уверенность в себе.
– Я убью тебя за то, что ты посмел к ней прикоснуться!
Девона узнала этот голос. Брок, закончив обследование небес, устремился на землю, как могущественный златокудрый бог, готовый поразить смертного, дерзнувшего прикоснуться к его сестре. Девона села, пригладила волосы руками и вытащила застрявшую в них соломинку. Теперь она оценила всю серьезность положения. Они чуть не погибли. Это видели окружающие, и это привлекло к ним всеобщее внимание. К Девоне подошла Уинни и набросила ей на плечи шаль, прикрывая порванный рукав. Как это она не заметила, что выглядит ужасно? Ее платье было разорвано, шляпа куда-то подевалась, волосы растрепались. Теперь Девона была уверена, что после страстных поцелуев выглядит непристойно. Уинни сочувственно обняла сестру. Девоне не понравилось выражение лица Брока. Она встала.
– Брок, это ни к чему.
Он сделал вид, что не слышит. Его грозный взгляд был прикован к лорду Типтону.
– Я требую сатисфакции за то, как вы вели себя с моей сестрой.
– Дуэль из-за одного поцелуя? – Рейн ухмыльнулся. – Что же я могу поделать, если ваша сестра не дает мне прохода, Бидгрейн?
Девона услышала, как несколько дам одновременно ахнули. Она закрыла глаза и быстро прошептала молитву. Лорд Типтон оскорбил не только Брока, и он за это ответит.
Брок размахнулся и ударил Рейна в челюсть. Между мужчинами завязалась драка. Девона поморщилась, услышав хруст костей. Рейн в ответ нанес Броку болезненный удар по почкам. Стоявшие поблизости мужчины бросились вперед и растащили разъяренных драчунов, пока те не нанесли друг другу более серьезных повреждений. Брок вырывался из рук людей, которые сдерживали его.
– Назовите оружие и секундантов, дьявольское отродье!
Девона встала между ними, взглядом заставив Рейна удержаться от ответа.
– Сейчас же прекратите, оба! – Девушка схватила брата за лацканы разорванного сюртука. – Тебе не за что вызывать лорда Типтона на дуэль. Наоборот, ты должен извиниться…
– Я… извиниться?! – взорвался Брок.
– Да! Лорд Типтон не нападал на меня, дурачок. Он спас мою жизнь. Я погибла бы под колесами кареты, если бы лорд не оттащил меня в сторону. Что он должен был делать, спросить у тебя разрешения?
Брока ее объяснение отнюдь не удовлетворило.
– А зачем он полез к тебе с поцелуями, Девона? Чтобы напомнить о том, что тебе надо дышать? – Он снова начал вырываться, сверля Рейна взглядом. – Вы мертвец!
На лице Рейна больше не было гнева, оно было невероятно спокойным.
– Вы не сказали мне ничего нового, Бидгрейн.
И виконт ушел, испытывая отвращение к оставшимся.
Глава 4
Рейн был удивлен и разочарован тем, что дерзкая мисс Бидгрейн до сих пор не нашла способа с ним связаться. Будь ее отец поумнее, он вообще запер бы ее в комнате и выставил охрану. Впрочем, Рейн сомневался в том, что подобная грубая тактика могла сдержать эту девицу. Тем не менее прошло уже пять дней, и за все это время не было ни записок, ни слуг, отчаянно стучащих в его дверь – словом, привычного хаоса, которого виконт ожидал теперь от любого из Бидгрейнов. Будь на его месте кто-нибудь другой, он уже приписал бы свое взвинченное состояние чувству потери. Неужели он и впрямь по ней скучает? Это абсурд.
«Я, конечно же, не скучаю по ней», – решил Рейн, исподтишка наблюдая за женщиной, сидящей напротив. То была его мать. В возрасте сорока семи лет леди Джослин Типтон выглядела великолепно. «Прекрасная лепка лица», – подумал Рейн с кривой усмешкой. В ее некогда белокурых волосах теперь появились седые и темные пряди. Леди Типтон держалась со спокойным достоинством, вызывающим уважение. Ее явно сковывало оцепенение от того, что ей приходилось сидеть в одной комнате с ним. Это могло показаться жестоким, но Рейн не видел причин развеивать ее страхи. Более того, можно было даже сказать, что он эти страхи нарочно подогревал. Если она считает своего единственного выжившего сына чудовищем, от которого следует держаться подальше, а может, и вообще его уничтожить, то с какой стати он будет возражать? С другой стороны, Рейн и вправду много лет назад перестал быть ее сыном.
