Айрис Джоансен - Девять шагов друг к другу
Норт кивнул.
– Мартин Стиллер мог очаровать кого угодно; он явно любил дочь и желал ей добра. Но не настолько, – саркастически прибавил Норт, – чтобы отказаться от нее и отправить в Австралию, в Мельбурн, к деду по матери. Лето Грейс проводила там, на коневодческой ферме, но осенью являлся Стиллер, забирал ее и увозил в очередную дыру, в которой на тот момент жил.
– А как он попал в поле нашего зрения?
– Сам пришел к нам и продал некую информацию о Хусейне. Она оказалась достоверной, и мы использовали Стиллера в течение нескольких лет. Подозревали его в двойной игре, но доказать не могли. Поэтому просто дозировали информацию, которую ему предоставляли.
– А эта женщина?
– В то время она была еще маленькой. Агент Рейдер, который поддерживал связь с Мартином Стиллером, сообщал, что его дочка – довольно милый ребенок. Она училась заочно, причем достаточно хорошо, чтобы поступить в Сорбонну.
Крейн все еще просматривал досье.
– За ней никакого криминала. Мы взяли ее на курсы агентов, когда ей исполнилось двадцать три. – Он поднял голову. – Какого черта мы ее наняли – с такой биографией?
– Тут был особый случай. Она свободно говорила на восьми языках, была умна, психологически устойчива и производила впечатление настоящей патриотки. Кроме того, обладала одним ценным качеством, которое нам в то время требовалось. Она очень хорошо умеет управляться с лошадьми – благодаря годам, проведенным на ферме деда. Арчер была нужна нам для одной конкретной работы, и мы считали, что потом сможем избавиться от нее, если она не справится. – Норт помолчал. – Но она справилась. Ее отметки на начальном этапе обучения были одними из лучших в истории курсов. Но для той работы ей требовался опыт. И мы отправили ее к Килмеру.
– Мой помощник не смог найти досье на Килмера. – Крейн нахмурился. – Но я разыскал в конторе одного из старых маразматиков, который о нем слышал. Тот высказался очень туманно.
Старый маразматик? Господи. Норту всего пятьдесят, и в его шевелюре почти нет седых волос. Но в глазах тридцатилетнего Крейна, стройного, загорелого любителя тенниса, он, вероятно, тоже выглядит старым маразматиком. Норт попытался скрыть раздражение.
– Килмер считался очень ценным объектом ЦРУ, и все его операции имели гриф «совершенно секретно». Некоторые задания показались бы администрации сомнительными, и Фостер решил, что, если личного дела не будет, не будет и утечек. Тот, кому положено, знал, кто такой Килмер и как с ним связаться.
– Абсурд. Должно быть, Фостер идиот. Неудивительно, что до реорганизации в агентстве творился такой бардак. Подобные методы могут привести к полной неразберихе.
– Не сомневаюсь, что нам удавалось удерживать неразбериху на минимальном уровне, – возразил Норт и прибавил: – И Килмер не потерялся.
– Кто такой Килмер? Агент, который о нем знал, считал его чем-то вроде легенды, черт возьми.
– Легенды? – повторил Норт, выезжая со стоянки. – Да, полагаю, такое определение не хуже других.
– Легенда – это выдумка. Расскажи толком.
Норт пожал плечами.
– Расскажу, что знаю. Родился в Германии, в Мюнхене. Отец – полковник армии США, мать – переводчица. Родители развелись, когда Килмеру исполнилось десять, и мальчик остался с отцом. Тот был сторонником «железной руки» и воспитывал ребенка в соответствующем духе. Килмер поступил в Уэст-Пойнт [3] и делал успехи, но на третьем курсе бросил учебу. Он был отличным стратегом, и преподаватели жалели о его уходе. Некоторое время болтался по миру и в конце концов оказался в каком-то партизанском отряде. Потом сколотил собственную команду и нанимался для выполнения специальных заданий. Заработал блестящую репутацию. Через несколько лет после появления его отряда мы приглашали его для выполнения сложных операций, и он оказывал нам неоценимые услуги.
– До дела Марво.
Норт кивнул.
– Да, до дела Марво.– Просыпайся, малыш. – Грейс осторожно тормошила Фрэнки. – Пора вставать.
– Еще рано, – пробормотала Фрэнки сонным голосом. – Десять минуточек, мама. Я успею… – Ее глаза широко раскрылись. – Чарли! – наполнились слезами. – Чарли…
Грейс кивнула.
– Это правда. И мы с тобой ничего не можем изменить. – Она вытерла набежавшие слезы. – Мне очень жаль. Но нужно жить дальше, Фрэнки. – Грейс откинула одеяло. – Иди умываться и чистить зубы. Одежду возьмешь у меня в рюкзаке. Пора идти.
Фрэнки посмотрела на нее ошеломленно.
– Куда мы пойдем?
– Вернемся на ферму. Нужно накормить и напоить животных. Чарли бы не понравилось, что они страдают, правда?
– Я совсем о них забыла. – Фрэнки покачала головой.
– А Чарли всегда о них помнил. Мы должны делать то, что он посчитал бы правильным. – Она чмокнула Фрэнки в нос. – Знаю, ты хочешь задать мне много вопросов, поговорить, и мы обязательно поговорим. Но сначала дела.
Фрэнки кивнула.
– Дела. Дарлинг. – Девочка направилась в ванную, и в ее движениях сквозила решимость. – Я быстро, мама.
– Знаю. Купим булочек в кофейне внизу и поедем.
Дверь за Фрэнки захлопнулась, и Грейс с облегчением вздохнула. Пока все хорошо. Если Фрэнки будет все время занята, это облегчит боль и отвлечет от воспоминаний. Такое же лекарство следует прописать и самой себе. В том, что свободного времени у нее не будет, сомнений не было. Ее вновь затягивает в тот ужас, от которого она избавилась девять лет назад, – по крайней мере так ей тогда казалось. Хотя Грейс так до конца и не поверила, что все уже в прошлом. Зачем тогда она готовилась, собирала рюкзак, разведывала лес? Она чувствовала, что ничего не закончилось.
Грейс села на стул и стала ждать, пока Фрэнки выйдет из ванной.– Так… странно. – Взгляд Фрэнки был прикован к конюшне. – Я все ждала, когда из амбара появится Чарли и станет подшучивать над тем, что я проспала.
– Я тоже. – Грейс вышла из машины. – Этого уже никогда не будет. Мы должны привыкать. Беги, принимайся за дела. Мне нужно кое-что сделать в доме.
Фрэнки посмотрела ей прямо в глаза.
– Что сделать? Это связано с Чарли?
– Отчасти. Я должна забрать все важные документы и отослать адвокату.
– А еще?
– Собрать наши вещи.
Фрэнки помолчала.
– Понятно. Мы больше не сможем тут жить. Дом принадлежал Чарли. Я буду по нему скучать.
– Мы обязательно вернемся. Чарли очень хотел, чтобы мы вернулись.
Фрэнки покачала головой.
– Послушай меня, Фрэнки. На какое-то время наша жизнь изменится, но я обещаю, что ты не расстанешься ни с этим домом, ни с лошадьми. Ты мне веришь?
– Ты меня никогда не обманывала. – Девочка кивнула и направилась к конюшне. – Пойду навещу Дарлинга. Он умный, но тоже не поймет.
Тоже. Фрэнки не понимает, но верит, что мама все уладит. Она не имеет права разочаровывать дочь.
– Я вернусь через час, и мы займемся тренировкой лошадей.
Фрэнки махнула рукой и исчезла в конюшне.
Грейс несколько секунд смотрела ей вслед, затем направилась к крыльцу. Она обещала вернуться через час, и времени у нее в обрез. Но нельзя оставлять Фрэнки одну дольше чем необходимо.
– Грейс.
Она замерла и, обернувшись, увидела Килмера, который шел по дороге к дому.
– Тебя сюда никто не звал.
– Но я тебе нужен.
– Черта с два.
– Значит, я нужен Фрэнки. – Он подошел к крыльцу. – Можешь считать себя независимой, если хочешь, но не стоит подвергать опасности Фрэнки.
– Не учи меня заботиться о дочери. – Пальцы Грейс непроизвольно сжались в кулаки. Господи, ничуть не изменился. Внешность, характер – все прежнее. Должно быть, ему уже к сорока, но годы его пощадили. Высокий, худой – она лучше других знала обманчивость этой худобы, скрывавшей необыкновенную силу и выносливость. А лицо… Именно оно привлекло ее внимание девять лет назад. Хотя красивым его не назовешь. Глубоко посаженные темные глаза, высокие скулы, тонкие, крепко сжатые губы. Притягивало выражение лица. Вернее, его отсутствие. Лишь спокойствие, внимательность и сдержанность, которые Грейс воспринимала как вызов с той самой минуты, когда впервые увидела Килмера.
– Нет, я никогда себе такого не позволил. – Он улыбался. – Особенно с учетом того, что ты замечательно справилась. Она просто чудо, Грейс.
– Знаю.
– Я лишь предлагаю свою помощь. Нужно вытащить ее из этой передряги. В конце концов, ты имеешь право хоть что-то потребовать от меня.
– Я сама сумею оградить ее от всех неприятностей. И вовсе не собираюсь ничего требовать. Не хочу, чтобы ты вмешивался в ее жизнь.
– В таком случае я вынужден настаивать. – Голос его звучал тихо, но в нем проступили жесткие нотки. – Я не тревожил тебя очень долго, потому что так было безопаснее для вас обеих. Но ситуация изменилась. Сейчас пришло время вмешаться.
– Настаивай сколько хочешь. У тебя нет права…
– Я отец Фрэнки. И я имею чертову кучу прав.
Грейс отшатнулась, как от пощечины.
– Ты не можешь этого знать. А я присягну в любом суде, что ты ей не отец.
