Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция

Он хотел было что-то сказать, но она покачала головой.

– Подождите! Дайте мне закончить. Мне нелегко это сказать, но я должна. – Каллен никак не отреагировал на ее слова. Росс напряженно нахмурился, словно под дулом пистолета. – Честно говоря, я приехала сюда по двум причинам. Удовлетворить свое любопытство в отношении человека, готового пригласить в Ирландию совершенно постороннюю женщину, и получить деньги, которые были мне обещаны за доставленное беспокойство. Этим мне гордиться не приходится, но я по уши в долгах и увидела в этом способ решения хотя бы некоторых моих проблем.

Эйдан вконец разволновалась, она ждала взрыва возмущения, который должен был последовать за ее словами.

Но вместо ожидаемого гнева и бурного разочарования Каллен просто наклонился и положил свою руку на ее.

– Мне больно слышать о ваших долгах, хотя вы и не могли поступить иначе. Вы свое сказали. А теперь позвольте мне рассказать мою историю.

Она кивнула, отняла у него свою руку и откинулась на спинку стула. Ей хотелось избежать всякого контакта с ним во время его рассказа. Ей хотелось, чтобы это неприятное объяснение поскорее закончилось.

Лицо Каллена оживилось.

– Мне было семнадцать лет, когда я встретил свою любовь, любовь всей моей жизни. Ее звали Мойра Фитцгиббон, и она жила в Глинкилли. Это была самая красивая девушка, какую я когда-либо видел, с белоснежной кожей, сверкающими зелеными глазами и темными как ночь волосами. – Он улыбнулся Эйдан. – Вы на нее очень похожи.

– Этого не может быть, потому что…

Не успела она закончить, как Каллен перебил ее:

– Отец Мойры считал, что я ее недостоин, так как я был простой рабочий, а он – крупный землевладелец, сдававший землю в аренду фермерам. Мойра и я были молоды, глупы и отчаянно влюблены. И случилось то, что испокон века случается с влюбленными. – Он помолчал немного. – Когда Мойра сказала мне, что ждет ребенка, я пошел к ее отцу и попросил ее руки.

Эйдан взглянула на Росса, кому все это было наверняка давно известно. Но он наблюдал за стариком с таким напряженным вниманием, что она снова обратилась к Каллену и его рассказу.

– Хью Фитцгиббон сказал, что я опозорил его дочь и что он скорее в гробу ее увидит, чем замужем за кем-то вроде меня.

Хотя Эйдан дала себе слово не перебивать старика, она не могла удержаться от восклицания:

– Какой ужас! И что же вы сделали?

– Я пошел к нашему приходскому священнику и умолял его вступиться за меня перед Хью Фитцгиббоном. Я сказал, что пойду на все, стану работать на трех работах всю жизнь, чтобы содержать Мойру и ребенка. Священник согласился поговорить с Хью Фитцгиббоном после воскресной обедни. Три следующих дня были самыми долгими в моей жизни. Тогда я не знал, – проговорил он словно про себя, – что оставшаяся жизнь покажется мне еще длиннее.

– И что же, он отказал священнику?

– Хуже. В воскресенье вечером отец Райан пришел и рассказал мне, что дом Фитцгиббонов опустел. Хью с женой ночью увезли дочь в Дублин, а оттуда в Америку, поклявшись, что мне больше никогда не увидеть Мойру.

– Вы не пытались поехать вслед?

– А как бы я мог? У меня гроша не было за душой. Хью был прав. Я был рабочий. Но не простой. Всю свою жизнь я собирал состояние, чтобы отыскать мою Мойру и нашего ребенка и вернуть их себе. Но Хью меня всегда опережал. Когда они высадились в Америке, Хью сменил фамилию на Гиббонс и взял свое второе имя, Фрэнсис. Я искал Хью Фитцгиббона и нашел их дюжину, но это все были не те. А Мойра стала Морин Гиббонс и вышла замуж, как только сошла с парохода в Нью-Йорке. Не кажется ли вам это странным?

– Вовсе нет. Вы говорите, ваша Мойра была красавица. Если даже предположить, что моя бабушка и была ваша Мойра, то разве странно, что Эдвард Мартин был тоже поражен ее красотой? Что же тут странного, что они встретились, полюбили друг друга и сразу поженились?

– И меньше чем через семь месяцев родилась ваша мать.

Эйдан нахмурилась.

– Не пытайтесь истолковать это по-другому. На самом деле я слышала, что моя мать родилась недоношенной и очень слабой.

Он усмехнулся.

– Множество детей приходят в этот мир раньше положенных девяти месяцев. И не все из них слабы от рождения. Говорят, что половина населения земли появляется на свет незапланированно. Многие из нас дети случая. А ваш дед производил впечатление человека импульсивного, готового жениться на девушке, которую только что встретил?

Эйдан рассмеялась:

– Совсем наоборот. Он был очень сдержанный, дисциплинированный человек. Но я не знала его молодым. Быть может, в зрелом возрасте он избавился от юношеской импульсивности.

– Или его убедили жениться на опозоренной молодой женщине, которой был нужен муж, чтобы прикрыть ее грех. Я знал Фитцгиббона. С него бы сталось предложить большое приданое, чтобы сбыть с рук своевольную опозоренную дочь, избавив себя с женой от внука-безотцовщины.

Эйдан покачала головой.

– Я не могу принять такую версию. Я знаю то, что я знаю: Эдвард Мартин был мой дед, а его жена Морин – моя бабушка. Их дочь была моя мать, которую я любила больше жизни. Я просто не могу допустить, что вся их жизнь была сплошная ложь.

– Не ложь, Эйдан. Результат сложившихся обстоятельств. Мы делаем все, чтобы выжить. Ваша бабушка не была исключением.

– Но чтобы никогда ничего не сказать маме… – Эйдан развела руками. – Они были так близки. У нее было много времени рассказать правду маме, она бы ей сказала правду о ее происхождении.

– Возможно, она так и сделала, а ваша мать сочла за благо вам об этом не рассказывать. И еще одно о вашей матери. Вы не сказали мне, как ее звали.

– Клер.

– Говорил я вам, как звали мою мать? – Каллен выдержал драматическую паузу. – Клер.

Эйдан вздрогнула.

– Совпадение.

– Может быть.

– Или вы все это придумали.

– Я мог бы. Но имеются документы, подтверждающие мои слова. Моя мать, Клер, любила Мойру как родную дочь и горевала со мной, когда мою любимую увезли в Америку. Представьте себе только, как моя дорогая мама жаждала увидеть единственную внучку. Но этого ей не было дано. И хотя Мойра была вынуждена сменить имя, лгать и выйти за другого, она все же пожелала дать своей дочери имя Клер в память о моей матери, которую ей не суждено было больше увидеть.

Эйдан прижала пальцы к вискам. У нее разболелась голова.

– Простите, но для меня это слишком много, чтобы все осознать и во всем разобраться.

– Я понимаю ваши чувства, я сам многое испытал. – Его тон смягчился. – Годами гнев сменялся во мне печалью, решимость растерянностью, надежда безнадежностью. Бывало, я приходил в отчаяние. После долгих поисков я узнал фамилию человека, за которого вышла Мойра. Как же я был рад, как полон надежд! Но меня ждал новый удар: я узнал, что Мойра и наше дитя умерли.

Его взгляд словно потух. После паузы, собравшись с силами, он продолжил:

– Но ты жива, Эйдан. Дочь моей дочери. Мои поиски все же были не напрасны.

Эйдан вскочила на ноги, чуть не опрокинув стул.

– Я не могу принять все это без доказательств. Вы рассказали мне грустную историю. Есть некоторые совпадения, но мне нужно больше.

– Очень хорошо, – старик взглянул на Росса. – Мы так и думали, что тебя будет трудно убедить. Нам и для суда тоже больше потребуется. Ведь так, Росс?

– С вашего позволения, – тут же продолжил Росс, – Каллен желал бы провести генетический анализ. Это просто. Лаборант из местной больницы будет здесь в течение часа. Он возьмет мазок изо рта у вас обоих, и через двое суток будет точно установлено, являетесь ли вы кровными родственниками.

– Двое суток, – повторила Эйдин. – Я надеялась успеть на самолет сегодня вечером.

– Само собой разумеется, – добавил Росс, – в случае отрицательного результата Каллен сдержит свое обещание отправить вас домой первым классом и щедро рассчитаться с вами за испытанные неудобства.

Эйдан обдумала предложение. Она могла бы уехать немедленно и потом всю жизнь сомневаться, была ли ее бабушка возлюбленной Калена, или отложить свой отъезд на два дня и узнать все доподлинно.