Линн Грэхем - Одержимый тобой
– Черт побери, Элла, – остановил ее Николай, когда она уже была у двери. – Должен быть другой выход!
Элла резко повернулась:
– По правде сказать, не вижу альтернативы. Мой отец не сможет жить с сознанием того, что его дочь расплачивается за его долги своим телом.
Его глаза цвета расплавленной карамели опасно блеснули.
– Ты обладаешь редкой способностью все опошлить!
– Нет. Вы просто не любите, когда вам прямо отвечают, и сами говорите загадками. Вы предлагаете мне роль любовницы и одновременно отвергаете шанс переспать со мной.
– Ясное дело, что мне от тебя нужен не только секс. Секс я могу получить в любое время и где угодно, – пренебрежительно уверил он Эллу.
Эллу охватило чувство разочарования.
– Надеюсь, я не тайная наследница?
– О чем это ты, черт возьми?
– Я подумала, может, я шестая кузина какого-то очень богатого дальнего родственника, про которого вы узнали, и теперь хотите…
– У тебя чересчур богатое воображение. В подобном случае мужчине действительно нужно жениться, чтобы получить свою долю наследства. Но в нашей ситуации… – Николай умолк, не закончив фразу.
О женитьбе, даже фиктивной, не может быть и речи. Николай никогда не хотел связывать себя узами брака. От детства у него остались расплывчатые воспоминания о беспутных родителях, которые постоянно ссорились, тратили деньги на алкоголь и наркотики и совсем не занимались своими двумя детьми. Он выжил лишь благодаря заботам старшей сестры, которая вместо игры в куклы нянчила младшего брата. Нет, Николай вполне доволен своей судьбой и обойдется без наследников. Он также не представлял, как можно всю жизнь прожить с одной женщиной, избегая всех остальных. Он едва не содрогнулся от подобной мысли, поскольку превыше всего ценил свободу выбора.
– Что в нашей ситуации? – вернула его в действительность Элла.
– Ты мне нужна в Лондоне.
– Но я ведь уже объяснила вам, что без обручального кольца это невозможно. Вы прекрасно знаете, что я тоже не хочу за вас замуж, – признала Элла. – Но если это сделает мою семью счастливой, я готова пойти на это ради них.
– О свадьбе не может быть и речи. Я сам улажу все вопросы с твоей семьей.
– Что вы имеете в виду?
Николай раздумывал над тем, как далеко он готов пойти в своем намерении наказать Сайруса. В памяти возникла мягкая улыбка сестры, придавшая ему решимости. Он не остановится ни перед чем, чтобы отомстить за сестру. Если другие не могут ответить ударом на удар, что ему до этого за дело? Он не может позволить себе мучиться угрызениями совести. Элла всего лишь пешка в его игре.
– Я скажу твоей семье, что мы встречаемся и хотим пожить вместе в Лондоне, – пояснил Николай. – Твой отец не сможет бороться с несуществующими долгами. Мы лишим его роскоши выбора.
– Вы считаете, что для меня это роскошь – стать вашей любовницей? – яростно возразила Элла, кипя от негодования. – Но я уже отвергла этот вариант.
– Продолжение дискуссии – напрасная трата моего и твоего времени. Не будет ни одной ночи, ни свадьбы, – жестко сказал он с непроницаемым лицом. – Или ты едешь со мной в Лондон, или я выхожу из игры. Третьего не дано.
Элла до тошноты ощущала повисшее в воздухе напряжение. Ужас разрушил ее защитные инстинкты. Он безжалостно отверг ее предложения. У нее слегка закружилась голова, и она оперлась на спинку высокого стула, пытаясь сохранить равновесие. С упавшим сердцем она посмотрела ему прямо в глаза. Момент, которого она пыталась избежать с их утренней встречи, неизбежно настал. Нужно собрать волю в кулак и согласиться через не могу. Элла взмокла от напряжения.
– Твой единственный интерес – списание отцовского долга, – сухо напомнил Николай, – и научиться делать то, что тебе говорят.
Элла вздернула подбородок:
– Если я с чем-то не согласна, меня бесполезно заставлять делать это.
– Значит, надо этому научиться, – отрезал Николай холодно. – Не вступай в игру, если не уважаешь правила.
– Может, подскажете мне, как уважать мужчину, который меня хочет, если я его не хочу? – с презрительным вызовом бросила Элла.
– Ты всегда лжешь относительно себя и своих желаний? – подозрительно мягко спросил Николай, медленно к ней приближаясь и отрезая пути к отступлению. В следующую секунду Элла оказалась прижатой к двери.
– Я не лгу…
Опершись о дверной косяк, Николай пристально посмотрел ей в глаза:
– Самое ужасное, ты сама знаешь, что лжешь… но я не играю в эти игры.
– Я хочу уйти.
– Только с моего разрешения. – Николай навис над ней подобно утесу. Элла впервые пожалела, что не надела высокие каблуки, чтобы не чувствовать себя в его присутствии Дюймовочкой.
– Я ведь могу и коленкой двинуть, – безапелляционно заявила Элла, сверкнув изумрудным взглядом.
– Зачем же наносить вред той части моего тела, которой ты надеешься насладиться? – парировал Николай.
– Наверное, нужен сход лавины, чтобы разрушить ваше раздутое эго?
– Если бы я был скромником, ты бы меня с удовольствием растоптала. Но это не то, что тебе надо. Ты хочешь получить предлог, чтобы остаться со мной.
– Чушь собачья! – выдохнула Элла, не в силах поверить в услышанное. – Мне не нужен никакой предлог, и я не хочу оставаться с вами.
– Нет, хочешь, – настаивал Николай, не выпуская ее из ловушки. – Ты хочешь предлогов и убеждения, но от меня их не получишь. Я так не веду себя с женщинами.
– Замечательное высказывание для того, кто любит послушать звучание своего голоса. Мне это неинтересно.
– Всякий раз, когда ты солжешь мне, я буду тебя наказывать.
– Наказывать меня? – переспросила Элла, непонимающе моргнув.
Николай нагнулся и поднял ее на руки, удивляясь, какая она легкая даже для ее миниатюрного телосложения. Ее вес, по убеждению Николая, граничил с нездоровьем. Он пересек гостиную, направляясь в спальню.
– Тебе понравится мое наказание.
– Что вы делаете? – воскликнула Элла, когда он поднял ее на руки.
– Скрепляю наш договор.
– Какой договор? – грубо спросила она, когда он опустил ее на кровать.
– Твое согласие стать моей любовницей, – ответил он, смакуя каждое слово.
Элла попыталась было соскочить с кровати, но Николай навалился на нее всем своим крупным телом, лишив ее возможности подняться.
– Немедленно отпустите меня! – завопила Элла.
– Терпеть не могу, когда на меня кричат, – успел сказать Николай, прежде чем его чувственный рот накрыл ее губы.
В ту же секунду мир перестал существовать, у Эллы перехватило дыхание, все вокруг закружилось, и она погрузилась в пучину страсти. Кончиком языка Николай нежно исследовал ее рот, и Элла не могла унять крупную дрожь, сотрясавшую ее тело. Он покусывал ее нижнюю губу, лаская и облизывая ее языком, пробуждая в Элле ненасытную жажду продолжения этой сладкой муки.
Его поцелуи дарили ей неизведанные ранее ощущения. Рука Николая проникла под футболку, и его ладонь накрыла ее маленькую упругую грудь. Длинные пальцы захватили пульсирующий сосок, поглаживая и пощипывая его, пока ее спина не выгнулась аркой, бедра приподнялись и она испустила беспомощный горловой стон, полный вожделения.
Он задрал вверх ее футболку, заменив пальцы губами. Ее грудь была так чувствительна, что Элла извивалась и стонала при каждом прикосновении его языка и зубов к упругим бутонам сосков. Горячая лава заполнила ее лоно, угрожая перерасти в настоящее извержение. Вздрагивая от возбуждения, Элла едва не задохнулась в его объятиях.
Неожиданно Элла скатилась с кровати и трясущимися руками натянула на себя футболку. Ее лицо пылало, кровь пульсировала в артериях, а тело дрожало от только что испытанного оргазма. Такого в ее жизни не было никогда. Ее нервы стонали от напряжения, дыхание было прерывистым. Она закрыла глаза, пытаясь обрести самообладание. Да, он может заставить ее хотеть его. Его прикосновения и поцелуи лишали ее разума. В его присутствии тело выходило из-под контроля. И это послужило еще одной причиной, чтобы его возненавидеть.
У Николая пересохло в горле. Он наблюдал за Эллой, борясь со своим восставшим либидо. Николай ощущал физическую боль. Ему хотелось опрокинуть ее на кровать и вонзиться в горячее, сладкое лоно ее миниатюрного тела. Сила его желания породила закравшееся в душу сомнение. Раньше он никогда не шел на поводу у эмоций, секс не волновал его, просто служил для удовлетворения физической потребности. Он избегал всяческих запутанных ситуаций и осложнений. Его мотивировала только работа и чувство мести. И больше ему ничего не было нужно. Ему бы и женщина никогда не потребовалась, будь на то его воля.
– Я ухожу, – равнодушно обронила она, борясь с собой из последних сил, чтобы сохранить остатки самообладания.
Николай вскочил с кровати и, заправляя рубашку в брюки, сказал:
– Я иду с тобой.
– Идете со мной куда? Что вы задумали?
