Райская птичка - Гузман Трейси

Населенные пункты Соединенных Штатов и прилегающие к ним территории обозначались двухсот восемьюдесятью двумя региональными кодами. С 1947 года весь штат Нью-Мексико пользовался кодом 505, но всего два месяца назад тем районам, которые не попадали в северо-западную и центральную часть Нью-Мексико – большинству городов штата – присвоили новый код: 575. Санта-Фе, Альбукерке и Фармингтон по-прежнему использовали 505. Код города 982 обозначал Санта-Фе.

Если заикнуться об этом, Финч решит, что он зазубрил все двести восемьдесят два региональных кода. На самом же деле фокус заключался в том, что Дилан Джеймсон сотрудничал с несколькими галереями в Санта-Фе, и Стивен запомнил все номера в отцовском «ролодексе» [56], когда подростком провел в кабинете отца несколько долгих и скучных дней. Элис Кесслер находилась в Санта-Фе, штат Нью-Мексико, и пробыла там уже несколько дней. У Стивена было ощущение, что времени у них в обрез.

– Дело в том, Стивен, что мы причиняем вред. Хватит. Я устал расхлебывать кашу, которую заварили другие. Она мне поперек горла стоит. Я хочу вернуться домой, провести праздники с дочерью и зятем и забыть обо всем этом деле.

– Финч, будьте благоразумны. Вы говорите, что мы сделали все возможное, но это неправда. Мы сделаем все возможное только после того, как найдем Элис и спросим у нее о картинах. Не обязательно спрашивать ее о чем-то еще.

Финч закатил глаза.

– О, и ты бы на этом остановился! Ты хоть представляешь, сколько людей живет в Санта-Фе? Нет, не отвечай. Уверен, что представляешь, и это еще больше меня расстроит. Думаешь, она будет разгуливать по Санта-Фе с табличкой «Я – Элис Кесслер»?

– Я могу ее найти.

– Я бы поспорил, но допустим. Почему ты считаешь, что она расскажет нам что-нибудь о картине или о дочери? У тебя нет детей. Ты не понимаешь, что родитель пойдет на все, лишь бы защитить ребенка. По какой-то причине она решила не говорить Томасу. Ты в самом деле думаешь, что спустя столько времени она откроется только потому, что двое незнакомцев заявились в город, выследили ее, как уголовника, и принялись засыпать вопросами?

– Тогда подумайте о Байбере, которому так и не выпадет шанса увидеть дочь. Разве это справедливо?

Увы, чем больше Стивен нервничал, тем очевиднее становились его мотивы. Финч знал, почему тот не хочет прекращать поиски.

– Конечно, нет, но это не в нашей власти, Стивен. Ты думаешь, что, если справишься с этой задачей, твоя жизнь изменится. Ожидания, ничем не подкрепленные, не говоря уже о том, что эгоистичные.

– Это не просто какие-нибудь картины, не мне вам объяснять.

– Значит, все дело в том, чтобы вернуть тебе прежний успех? И к черту всех, кто мешается под ногами?

– Странное время вы выбрали, чтобы обнаружить совесть, Финч. Я всего лишь выполняю работу, о которой меня попросили. Может, поэтому он меня и позвал. Потому что предвидел, что вы слишком расчувствуетесь, запутаетесь во всех этих отношениях или, не знаю, в отсутствии отношений. А я, напротив, способен сосредоточиться на поставленной задаче. Что тут такого?

Финч въехал на парковку мотеля, разбрызгав гравий.

– Не знаю, зачем Томас позвал тебя. Может, ему было тебя жаль. Может, он чувствовал себя обязанным Дилану. Какой бы ни была причина, это не важно. С меня хватит.

– Тогда я сам ее найду.

Стивен вылетел из машины и хлопнул дверцей. Увы, поскольку Финч взял авто более высокого класса, жест получился не таким драматичным, как хотелось. Он взбежал по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, отпер дверь своего номера и проскользнул внутрь. Не включая света, ибо всепрощающий мрак был предпочтительнее суровой реальности в свете гостиничных ламп, он навалился спиной на стену.

Не ждал он от Финча такого удара в спину – намека, что Байбер его пожалел. Мысль о том, что Байбер мог знать о его мрачных перспективах, о его нелепом крушении, уязвляла. Стивен предпочитал не задумываться о причинах, по которым его выбрали, воображая, что это результат запутанной сети связей – его отец, Финч, Крэнстон – плюс его былая репутация, которая и решила дело. Жалости к себе у него было хоть отбавляй, а вот о жалости других он как-то не думал. И теперь эта мысль укоренилась в его мозгу как сорняк.

Стивен сел на кровать, открыл ноутбук и просмотрел расписание авиарейсов, потом забронировал себе билет из Мемфиса на следующий полдень. Он позвонил администратору и попросил заказать такси на семь тридцать. По крайней мере не придется опять трястись в машине с Финчем. Он вывел на экран список гостиниц в Санта-Фе. Всего у пяти был такой же код и первая цифра номера, как он видел на календаре. Стивен включил мобильный, вбил номер первой по списку гостиницы, потом остановился и выключил телефон. Что, если ее нет ни в одном из отелей? Что, если она уже выехала и направляется обратно в Теннесси? «Саусвест Чиф» будет пыхтеть, увлекая ее на восток, а он, Стивен, пронесется у нее над головой в другую сторону.

И потом, что он ей скажет? Он рассчитывал, что с Элис как-то сладит Финч. Их объединял Байбер. А он кто? Никто. Финч придумал бы, как начать, как повернуть разговор, чтобы они успели что-то узнать, прежде чем у них перед носом захлопнут дверь. Стивену ужасно не хотелось этого признавать, но, хотя адрес Элис раздобыл он, только благодаря Финчу они попали в дом.

Финч был прав. Стивен строил планы на будущее, отталкиваясь от успешного исхода этого предприятия. Он мог прямо сейчас обзвонить все гостиницы и спросить об Элис Кесслер, но если постоялицы с таким именем не окажется, он вернется в Нью-Йорк с пустыми руками. Крэнстон выкинет его к чертям. Стивен представил переезд к матери, натянутые подобия разговоров, раздел «Требуется помощь», который она будет совать ему под дверь, пометив желтым маркером интересные с ее точки зрения предложения. Стивен застонал, перекатился на спину и принялся разглядывать лунный пейзаж пористого потолка, пока не уснул прямо в одежде.

Глава пятнадцатая

Следующим утром Стивен волочил за собой чемодан по ступенькам, не заботясь о тех, кого может разбудить. Где чертово такси? Он усиленно топал ногами по заиндевевшему асфальту, пытаясь как-то согреться. Несколько минут ожидания и метаний по крыльцу – и он пошел обратно к стойке администратора. Того нигде не было видно, зато Финч поджидал его с двумя стаканчиками кофе наготове.

– Я отменил твой вызов такси. Надеюсь, ты не против.

Стивен не помнил, чтобы когда-нибудь был настолько рад кого-то видеть, и принялся трясти Финчу руку, чуть не опрокинув содержимое обоих стаканчиков.

– Вы передумали?

– Похоже на то.

– Но…

– Вчера вечером у меня был разговор с духовным наставником. Она убедила меня, что так будет правильно и что я должен перед тобой извиниться. Она, как всегда, права. Мои слова, будто Байбер выбрал тебя для этой работы, потому что ему тебя жаль, непростительны, Стивен. За все годы нашего знакомства Томас ни разу ничего не сделал из милости или заботы о другом человеке. И вряд ли он вдруг решил измениться. Думаю, он позвал тебя, потому что ты талантливый, целеустремленный и, как ты напомнил мне вчера вечером, не идешь на поводу у эмоций.

– Вы же понимаете, что это означает еще один перелет?

– Хорошо хоть не дождит. Накуплю розовых пилюль, когда приедем в аэропорт.

– Финч, я сузил поиски до пяти гостиниц.

Тот кивнул.

– Теперь ты у штурвала этого корабля, Стивен. Я просто катаюсь.

– Не знаю, кто ваш духовный наставник – никогда бы не подумал, что вы таким увлекаетесь, – но я люблю ее.

Стивен забросил сумки на заднее сиденье арендованной машины.

– Становись в очередь, – пробормотал Финч, и Стивен заметил, как он посмотрел на небо и покачал головой.

В Хьюстоне у них была полуторачасовая стыковка. Финч провел это время, обмениваясь электронными письмами с Лидией, а Стивен, боясь искушать судьбу, боролся с желанием попросить Финча благосклонно отозваться о нем в одном из посланий. При перелете в Альбукерке его так дергало, что стюардесса спросила, не болен ли он. Впервые с тех пор, как они пустились на поиски, Стивен не был на сто процентов уверен в успехе. Ах, если бы можно было связаться с Байбером. Сколько вопросов хотелось ему задать. В этом не было никакой логики, но Стивен до сих пор лелеял надежду, что, если картины найдутся, Байбер чудесным образом поправится. Видеть, как старый художник хватает губами воздух, было жутко, и Стивену не хотелось повторять этот опыт. Он жаждал увидеть всех четверых в одной комнате: Байбера, Финча, Крэнстона и мать. Чтобы они лучезарно улыбались ему и хором произносили одно простое предложение: Твой отец гордился бы тобой.