Знатная леди - Хейер Джорджетт

– Боже милосердный, Эннис! Будь я проклят, если когда-нибудь видел тебя такой утомленной и измученной! Бедная ты моя старушка, как же нелегко тебе пришлось! А когда я думаю о том, что во всем виновата эта несносная балаболка, то готов собственными руками… Ну да ладно, не будем об этом! – добавил он, с опозданием вспомнив о полученных наставлениях. – Не стоит заводиться из-за этого. А теперь послушай, чего мы с Амабель более всего хотим от тебя: ты должна приехать в Твинхем сразу же, как только сможешь перенести дорогу, и пожить у нас хотя бы некоторое время. Как ты на это смотришь?

– Положительно. Большое спасибо вам обоим! Но скажи мне, что ты думаешь о Томе?

Брата никогда не нужно было упрашивать, когда речь заходила о его детях, и остаток визита прошел в безобидных разговорах. Поднявшись, чтобы уйти, сэр Джеффри поцеловал ее в щеку, ободряюще похлопал по плечу и сказал:

– Ну вот, никто не сможет обвинить меня в том, что я проторчал у тебя слишком долго или заговорил до смерти, верно?

– Нет, конечно! Мне очень приятно, что я смогла поболтать с тобой, и надеюсь, что попозже ты еще заглянешь ко мне.

– Да, можешь не сомневаться. А, это вы, Джарби? Пришли выпроводить меня вон, не так ли? Прямо как настоящий цербер! Ну, Эннис, будь хорошей девочкой и постарайся побыстрее выздороветь. А сейчас я, пожалуй, приглашу Амабель подышать свежим воздухом: мы пройдемся немного, а потом, по возвращении, я еще раз загляну к тебе.

С этими словами он удалился, а Джарби забрала одну из подушек, на которые опиралась ее госпожа, и посоветовала немного вздремнуть, перед тем как ей подадут полдник.

Леди Уичвуд, с большой неохотой передавшая дочку на руки нянечке, пребывала как раз в том расположении духа, что требуется для неспешной прогулки с сэром Джеффри, поэтому ничуть не расстроилась, когда Лусилла отказалась составить им компанию. Они медленно направились в сторону Лондон-роуд, и Амабель, опираясь на руку супруга, сказала:

– Как хорошо, что мы снова вместе, дорогой! Теперь мы можем спокойно поболтать и побыть вдвоем, не боясь, что нам помешает бедная Мария.

– Да, я тоже об этом подумал, когда приглашал тебя немного пройтись, – согласился он. – Это было чертовски умно с моей стороны, ты не находишь?

Но он, пожалуй, в корне изменил бы мнение о собственной находчивости, если бы знал о том, что через десять минут после их ухода на пороге дома мисс Уичвуд появился мистер Карлетон.

Лимбури, открывший ему дверь, заявил, что мисс Уичвуд никого не принимает. По его словам, хозяйке нездоровится и она еще не выходила из своей комнаты.

– Да, мне уже сообщили об этом, – сказал мистер Карлетон. – Передайте ей мою визитку, будьте любезны.

Лимбури принял у него визитную карточку и с поклоном сказал:

– Я распоряжусь, чтобы ее отнесли в комнату мисс Уичвуд, сэр.

– Ну так не заставляйте меня торчать на пороге! – нетерпеливо бросил мистер Карлетон.

Лимбури, прекрасный дворецкий, растерялся, поскольку ему еще никогда не доводилось иметь дело с утренними визитерами калибра мистера Карлетона. Он не умел управляться с вульгарными особами: никто из друзей мисс Уичвуд не потребовал бы впустить его в дом, если бы ему сказали, что хозяйка никого не принимает; а сэр Джеффри, которому, как прекрасно знал Лимбури, очень не нравился мистер Карлетон, наверняка пожелал бы, чтобы его вообще не пускали на порог.

– Сожалею, сэр, но вы не можете увидеться с мисс Уичвуд. Сегодня первый день, когда она почувствовала себя достаточно хорошо, чтобы посидеть часок-другой, и ее горничная говорила мне, что у нее едва достало сил пройти от кровати до софы. Поэтому я не сомневаюсь, что вы понимаете, почему вам нельзя увидеться с ней сейчас.

– Нет, не понимаю, – сказал мистер Карлетон, грубо отталкивая его в сторону и входя в холл. – Закройте дверь! А теперь немедленно отнесите мою карточку своей хозяйке и передайте ей, что я хочу ее видеть!

Лимбури был до глубины души возмущен бесцеремонным вторжением мистера Карлетона и выполнять столь безапелляционные распоряжения не собирался. Он уже вознамерился дать незваному гостю достойный отпор, когда в голову ему закралось подозрение, которое позже он описывал его миссис Уордлоу как «внезапное озарение», что имеет дело с безумно влюбленным мужчиной. Джентльмену в таком состоянии многое можно простить, и посему он обратился к мистеру Карлетону тем же отеческим тоном, с каким разговаривал с мастером Томом:

– Вы же понимаете, что я не могу этого сделать, сэр! Я передам мисс Уичвуд, что вы заходили, но не рассчитываете же вы увидеться с нею, когда она только-только встала с кровати!

– Я не только рассчитываю, но и непременно увижусь с нею, – ответил мистер Карлетон.

К счастью для Лимбури, неловкая ситуация разрешилась с появлением Джарби, которая спустилась по лестнице, присела в намеке на реверанс и осведомилась:

– Вы желаете видеть мисс Уичвуд, сэр?

– Не только желаю, но и намереваюсь! Вы ее горничная?

– Да, сэр, именно так.

– Отлично! Я слышал от нее о вас и думаю, что зовут вас Джарби и вы прожили с мисс Уичвуд много лет. Я прав?

– Я служу ей еще с тех пор, как она была ребенком, сэр.

– Отлично! Значит, вы должны хорошо ее знать и можете сказать мне, повредит ли ей встреча со мной.

– Не думаю, что повредит, сэр, но я не могу взять на себя ответственность и заявить, что она согласится принять вас.

– Так спросите у нее!

Она несколько мгновений бесстрастно разглядывала его, после чего ответила:

– Безусловно, сэр. Если вы соблаговолите подождать в гостиной, я непременно сделаю это.

Она повернулась и величественно поднялась по ступенькам, а Лимбури, оправившись от шока, вызванного тем, что самая неумолимая из домочадцев беспрекословно повиновалась возмутительному распоряжению мистера Карлетона, сопроводил того в гостиную. Столь беспрецедентная ситуация чрезвычайно его заинтересовала, и он наслаждался ею, уже не опасаясь гнева сэра Джеффри, потому что теперь, если тот все-таки рассердится на него, он сможет свалить вину за вторжение мистера Карлетона на Джарби.

Мистеру Карлетону не пришлось ждать долго. В гостиную вернулась Джарби и сообщила:

– Мисс Эннис будет счастлива видеть вас, сэр. Прошу вас следовать за мной.

Она провела его на второй этаж, остановилась на лестничной площадке и сказала:

– Должна предупредить вас, сэр, что мисс Эннис по-прежнему чувствует себя неважно. Лихорадка утомила ее, как вы сами увидите, и я надеюсь, что вы не станете волновать ее.

– Я тоже надеюсь на это, – ответил он.

Похоже, она удовлетворилась его ответом, поскольку распахнула дверь в спальню мисс Уичвуд и пригласила его войти, сообщив голосом, лишенным каких бы то ни было эмоций:

– Мистер Карлетон, мисс.

Она задержалась на мгновение, держа дверь открытой нараспашку, поскольку всего несколько минут назад, когда она доложила своей хозяйке о приходе мистера Карлетона, мисс Уичвуд пришла в чрезвычайное волнение и, кажется, не могла решить, хочет она его видеть или нет. Она полулежала на софе, а тут попыталась вскочить на ноги, растерянно бормоча:

– Мистер Карлетон? О нет, я не могу… Джарби, ты, должно быть, шутишь надо мной? Он и в самом деле здесь? О, ну почему он вернулся в тот момент, когда я измучена и выгляжу как не знаю кто? Я не приму его! Он невыносимый… О, что же мне делать?

– Что ж, мисс, если вы желаете, чтобы я отослала его прочь, я попробую сделать это, но, судя по его виду, уж скорее это он велит мне не путаться под ногами и взбежит по лестнице. Не успеете вы опомниться, как он постучит в вашу дверь, если вообще не войдет без стука, что меня ничуть не удивит.

Мисс Уичвуд неуверенно рассмеялась.

– Невозможный человек! Забери сейчас же эту ужасную шаль! Если уж я должна принять его, то, по крайней мере, не лежа на софе, как умирающая.

Итак, когда мистер Карлетон вошел, он увидел мисс Уичвуд сидящей на софе. Шлейф платья мягкими складками лежал у ее ног, а роскошные золотистые волосы были убраны под кружевной чепчик. Ей достало самообладания произнести недрогнувшим голосом: