Ранчо - Стил Даниэла

Зоя кивнула:

– Буду дрыхнуть весь день. Надеюсь, к вечеру опять стану человеком.

– Во всяком случае, к завтрашнему вечеру ты просто обязана встать на ноги, – подхватила Мэри Стюарт. – Ведь нам предстоит учиться тустепу! Давай не забывать о главном. – Все трое заулыбались сквозь слезы, держась за руки.

Зоя опять поблагодарила судьбу за то, что очутилась в Вайоминге. Давно ей так не везло: ведь она оказалась с подругами и определила будущее своей дочери. К тому же помирилась с Мэри Стюарт и даже смирилась со своей болезнью. Конечно, она ненавидела саму мысль о СПИДе, но уже находила в себе силы верить, что сможет продлить жизнь и даже улучшить свое состояние, если будет правильно себя вести. Подруги заключили соглашение о том, что никто больше об этом не должен знать. Если кто-то проявит настойчивость, следует объяснять, что у Зои язва или даже рак желудка – что угодно, только не вирус смертельной болезни. Ей не хотелось вызывать у людей ужас и жалость. Подруги обещали ее не подводить.

В конце концов, она выгнала их из дома. Едва выйдя на воздух, Мэри Стюарт и Таня залились слезами, хоть и молчали, пока не удалились на приличное расстояние.

– Боже, что за ужасный день! – простонала Мэри Стюарт на полпути к стойлам. Они даже не знали, куда направляются, а просто брели наугад, обливаясь слезами и поддерживая друг друга, чтобы не упасть. – До сих пор не могу в это поверить.

– Мне все время не давала покоя ее бледность, – отозвалась Таня. – Вообще-то у нее всегда была просвечивающая кожа, хорошо сочетающаяся с рыжими волосами, но такой бледной, как здесь, я ее не помню. К тому же она очень быстро утомляется.

– Теперь все это получило объяснение. – Мэри Стюарт выглядела безутешной. Одно ее радовало: они с Зоей успели помириться. – Слава Богу, что она перестала нас обманывать. Представляешь, какой тяжкий груз несла в полном одиночестве! Надеюсь, мы сумеем хоть как-то ей помочь.

– Кроме нас, ей придется поставить в известность своего сменщика, Сэма. Либо он будет помогать ей сам, либо найдет кого-то, кто этим займется. – Практичная Таня уже думала о будущем.

– Кажется, теперь понятно, почему она ни с кем не встречается, – добавила Мэри Стюарт.

– Не понимаю, почему она должна лишать себя радостей. Главное – осторожность, – сказала Таня, размышляя. – Уверена, другие на ее месте ведут себя иначе. Нельзя же полностью себя изолировать – это вредно для здоровья! – Господи, поверить не могу... – Обе дружно всхлипнули.

Завидя их, Хартли и Гордон взяли под уздцы их лошадей. Женщины чуть не натолкнулись на них. Мужчины сразу поняли: дело неладно.

– Что случилось? – спросил Хартли. Он не знал покоя с самого утра, когда услышан от Мэри Стюарт, что они этим утром никуда не поедут.

Гордон тоже не находил себе места: он вообразил, что Таня опомнилась и не хочет больше с ним знаться. Теперь оба смекнули, что дело обстоит еще хуже. Сначала обе женщины хранили молчание.

– У тебя неприятности? – осторожно спросил Гордон Таню. По ее виду можно было подумать, что она потеряла близкого человека. В действительности этого еще не произошло, но вопрос теперь только в сроках. Худшее – впереди.

– Нет, все в порядке, – прошептала Таня, убирая волосы со лба. От этого ее жеста его ударило, как электрическим током.

– Как ваша подруга?

Таня не ответила. Мэри Стюарт, разговаривая с Хартли, не могла сдержать слез. Таня знала, что Мэри Стюарт не нарушит данное Зое обещание. Значит, она может назвать Зоину болезнь раком, как договаривались. Таня решила сказать то же самое Гордону. Услышав приговор, он побледнел, понимая горе подруг, для которых Зоя была родным человеком.

– Я знаю ее с восемнадцати лет,– безутешно проговорила Таня. – Двадцатишестилетняя дружба, это не шутка.

Он многое отдал бы, чтобы ее обнять, но находился на работе, и об этом сейчас не могло идти речи.

– Никогда бы не подумал, – сказал он.

Она улыбнулась.

– Спасибо за комплимент. Очевидно, я лет на десять старше тебя. Официально мне тридцать шесть – это так, на всякий случай. А по-настоящему – сорок четыре.

Ему в отличие от нее это казалось такой мелочью, что он рассмеялся.

– А мне по-настоящему – сорок два, я – ковбой, родился в Техасе и сейчас подохну от испуга. Я ведь решил, что ты, проснувшись, одумалась и теперь не хочешь иметь со мной дело. – Гордон все утро находился в тревоге и почти не замечал Хартли. Ему повезло, что, кроме Хартли, у него не оказалось подопечных.

– Я вскочила в шесть утра, чтобы с тобой повидаться, и была в таком волнении, что не могла уснуть. Чувствовала себя четырнадцатилетней дурочкой, влюбившейся впервые в жизни. – То же самое с ней происходило в восьмом классе, когда она влюбилась в Бобби Джо, только сейчас все ощущалось гораздо острее. – Всю ночь не могла больше ни о чем думать. А с утра все перевернулось с ног на голову. Зоя так расхворалась, что пришлось вызвать врача. Он долго с ней сидел, и только потом она во всем нам призналась.

– Она поправится? Я хочу сказать – сейчас? Может, ей лучше лечь в больницу?

– Врач так не считает, – ответила Таня. – Разве что если ей станет еще хуже. Ей хочется домой, на работу.

– Поразительная женщина! – Он посмотрел на Таню, переживая за ее подругу и за нее саму – ведь ей предстоит тяжелая утрата. Ситуация напомнила Тане о судьбе Элли. Как все тогда из-за нее убивались! С Зоей получится и того хуже, – Ты тоже поразительная женщина! Никогда еще не встречал таких. Никогда бы не поверил, что ты – женщина из плоти и крови, как все остальные, только лучше. Я-то думал, что ты будешь донимать всех своими прихотями, а ты оказалась совсем простой, проще не бывает. – Это звучало не как оскорбление, а как комплимент. – Так как насчет воскресенья?

– Попытаюсь. Все будет зависеть от состояния Зои. – Она знала, что встреча в воскресенье – их единственный шанс побыть вдвоем. Его рабочая неделя длилась шесть дней, а в следующее воскресенье, когда у него снова будет выходной, они уже уедут.

– Неужели все это по правде, Таня? – неожиданно спросил он, стоя с ней под густым дубом. Ему хотелось утвердительного ответа, но он очень боялся, что она снимет маску и окажется ослепительной голливудской кинозвездой, которая, потешившись с ним, быстро выбросит его из головы. Впрочем, это как будто на нее не похоже.

– По правде, – прошептала она в ответ. – Не знаю, когда и как это произошло. Наверное, еще в понедельник, когда ты разозлил меня своим нежеланием со мной разговаривать. Впрочем, не важно, когда это случилось, – главное, я никогда ничего подобного не испытывала! Все по правде, Гордон, можешь мне поверить.

Его вид говорил о том, что он сражен наповал.

– Я, почему с тобой не говорил? Потому что боялся. А потом ты оказалась совсем не такой, как я думал, и тут уж я ничего не смог с собой поделать. Дай мне волю, я бы по гроб жизни скакал с тобой по этим горам.

– Чем займемся сейчас? – Ей хотелось смотреть на него, разговаривать с ним, быть с ним рядом, проверяя свое чувство, но она знала, что для него это чревато неприятностями, вплоть до увольнения.

– Может, встретимся вечером? – предложил он тихо, чтобы их никто не мог подслушать. Она согласно кивнула, подняла глаза и улыбнулась ему.

– А завтра покатаемся. Сегодняшний день мы проведем с Зоей, если ее не сморит сон. Посмотрим, как она будет себя чувствовать после обеда. Кстати, как насчет завтрашнего вечера? Ты собираешься учить меня танцевать тустеп? В брошюре сказано, что нашими наставниками будут ковбои. Смотри не увиливай! – Она находила в себе силы для юмора, и за это он еще больше ее любил. Глаза обоих были полны волнения и любви. Обоим хотелось объятий и поцелуев, но и соблюдение осторожности имело свои достоинства: тайна способствовала нежности чувств. – Ну, будете моим учителем, мистер Уошбоу?

– Да, мэм, непременно. – Он собирался не только присутствовать на танцах, но и сполна использовать эту возможность себе на пользу. – Между прочим, в субботу я снова участвую в родео.