Манящая тайна - Маклейн Сара

— Я счастлив, что убийства не было.

Он снова потянул ее на себя, и она плюхнулась к нему на колени, прямо в его объятия. Ей следовало бы запротестовать, но, кажется, они оба потеряли голову, и Мара внезапно поняла, что ей все равно. Его руки обнимали ее, и у нее невольно вырвалось:

— Я все же не понимаю… Почему вы отказались от мести?

Одна его рука скользнула к ее волосам. Пальцы начали неторопливо вытаскивать шпильки из прически; густейшая масса волос словно стремилась вырваться из оков.

— А я не понимаю, почему ты все-таки пошла на этот шаг.

Его рука так восхитительно скользила в ее волосах… А от его пальцев во все стороны расходились волны наслаждения. Распущенные волосы наконец упали ей на плечи.

Возможно, именно эти его ласки подтолкнули Мару сказать правду:

— Вы освободили меня, но это не было настоящей свободой.

Его рука замерла. Темпл обдумывал ее слова. Затем возобновил поглаживания.

— Настоящая свобода? Что это значит?

Мара закрыла глаза, полностью отдаваясь ласкам. И на сей раз сказала полуправду:

— Я оставалась скованной своими поступками. Тем, что сделала с вами. — Она замолчала, но он продолжал ее ласкать, словно выманивая продолжение. — И не только двенадцать лет назад, но еще и в ту ночь, когда Кит напал на вас на ринге. И сегодня… — Она выдохнула, внутренне съежившись от чувства вины за то, что натворила сегодня вечером. — Ведь сегодня вечером я вас предала, а вы… вы меня отпустили.

«И я люблю тебя. Я могла дать тебе то единственное, чего ты по-настоящему хотел».

Этого Мара вслух не сказала. Не смогла. Боялась того, что за этим последует.

Испугалась, что он засмеется.

Испугалась, что не засмеется.

Она открыла глаза и увидела, что Темпл смотрит на нее пылающим взглядом.

— Вы слишком много обо мне думаете, — вырвалось у нее.

— А когда в последний раз о тебе кто-то думал? — Он скользнул пальцами по ее шее, затем по плечам. — Когда в последний раз о тебе кто-то заботился? Ты это кому-нибудь разрешала? — Темпл словно убаюкивал ее едва ощутимыми прикосновениями, едва слышным голосом, теплым дыханием…

Мара отрицательно покачала головой:

— Нет, никогда и никому.

— Ты вообще хоть кому-нибудь доверяла?

«Я бы никогда не позволил ему тебя обидеть».

Она вспомнила эти его слова, едва не уничтожившие ее на балу. Выходит, даже тогда, двенадцать лет назад, не зная о ней вообще ничего, он бы все-таки защищал ее. Эта мысль оказалась особенно приятной.

Мара покачала головой:

— Не могу вспомнить.

Он вздохнул и поцеловал в лоб. Затем в щеку, в шею и в уголок рта. Мара склонилась к нему, желая поцеловать его по-настоящему. Желая укрыться от переполнявших ее мыслей. Желая укрыться от него.

В нем.

А он вдруг проговорил:

— Как-то ты спросила меня, почему я выбрал имя Темпл. Хочешь это узнать?

Мара замерла, не зная точно, хочет ли она что-либо об этом услышать. Наконец кивнула:

— Да.

— Я там спал в ту ночь, когда приехал в Лондон. То есть после того, как меня изгнали…

Она наморщила лоб.

— Не понимаю… Вы что, спали в церкви?

Герцог покачал головой:

— Нет, я спал под Темпл-баром [4].

Мара знала этот памятник, находившийся в нескольких кварталах отсюда, на восточной границе города. И она живо представила там юношу с ясным лицом, того, кто отнесся к ней с такой добротой. Одинокого и несчастного.

— А вы тогда… — Она пыталась найти слова, которыми можно было бы закончить фразу, не оскорбляя его.

Его губы дернулись в безрадостной улыбке.

— О чем бы ты ни подумала, ответ будет скорее всего «да».

Просто чудо, что он может на нее смотреть.

Просто чудо, что он может находиться рядом с ней.

Она его не заслуживает.

— А что случилось после той первой ночи? — спросила она.

— Настала вторая, а за ней — третья, — ответил он, здоровой рукой старательно расстегивая пуговки на ее перчатке, снимая ее так же искусно, как надевал. — А потом я научился сам пробивать себе путь.

Он стянул шелк с ее пальцев, и она тотчас же положила ладонь ему на руку, чувствуя, как бугрятся его мышцы.

— Вы научились драться?

Он кивнул и занялся второй перчаткой.

— Я был крупным. И сильным. Все, что мне требовалось, — это забыть о правилах бокса, которым меня научили в школе.

Мара невольно вздохнула. Чтобы выжить, ей тоже пришлось забыть обо всех правилах, выученных когда-то.

— Со мной произошло примерно то же самое, — пробормотала она.

Вторая перчатка соскользнула с руки, и Темпл вновь заговорил:

— Я тогда был ужасно зол, и правила джентльменов меня больше не устраивали. Я два года дрался на улицах, соглашаясь на любой бой за деньги. — Он помолчал и с улыбкой добавил: — А также на множество других драк — бесплатных.

— А как вы попали в «Ангел»?

Он наморщил лоб.

— Ну… мы с Борном дружили еще со школы. И он, проиграв все, что тогда имел, понял, что исчерпал свою удачу. Поэтому мы с ним решили создать альянс. Он играл в кости, а я следил за тем, чтобы проигравшие платили. — Мара удивилась такому повороту событий, Темпл с усмешкой сказал: — Вот видишь? В конечном итоге — никакого благородства.

— А что было потом? — спросила она, стремясь узнать до конца.

— Как-то ночью мы зашли слишком далеко. Вели себя слишком уж нагло. И оказались зажатыми в весьма неприятный угол недовольной компанией.

Мара вполне это представляла.

— Сколько их было?

Он пожал здоровым плечом, и его рука скользнула по ее бедру.

— Дюжина. Может, больше.

— И все против вас?! — изумилась Мара.

— Да, против нас с Борном.

Она покачала головой:

— Но это… невозможно.

Он улыбнулся:

— Так мало веры в меня?

Она улыбнулась ему в ответ:

— Что, я ошибаюсь?

— Нет, ты не ошиблась.

— Так кто же вас спас?

— Чейз.

Таинственный Чейз!

— Он был там?

— Да, в определенном смысле. В общем, мы дрались целую вечность, а к ним все подходили и подходили новые, и я тогда решил, что нам конец. — Темпл показал на шрам в углу глаза. — Я уже почти ничего не видел, кровь заливала глаз. — Мара вздрогнула, и он тут же пробормотал: — Прости, мне не следовало…

— Нет, продолжайте. — Она поднесла руку к тонкому белому рубцу и погладила его пальцами. А что будет, если она его поцелует? — Мне просто не нравится мысль о том, что вам причиняли боль.

Он с улыбкой перехватил ее руку, поднес к губам и поцеловал кончики пальцев.

— А опоить меня, значит, можно?

Она снова ответила ему улыбкой.

— Ну, если из моих рук — это совсем другое дело.

— Понятно, — кивнул Темпл. И Маре очень понравился смех, прозвучавший в его голосе. — В общем, достаточно сказать, что я подумал: нам конец. И тут подъехала карета, и из нее вывалилась еще группа мужчин. Вот тогда я решил, что нам точно конец. Но эти люди стали драться на нашей стороне. А мне было плевать, на кого они работали, раз уж мы с Борном остались живы.

— Они работали на Чейза?

Темпл кивнул:

— Именно так.

— И тогда вы тоже стали работать на него?

Он покачал головой:

— Не «на него», а «с ним». С самого начала предложение было вполне определенным. У Чейза возникла идея создать казино, которое навсегда изменит игорный мир аристократов. Но для осуществления этой идеи ему требовался боксер. А также игрок. Мы же с Борном как раз и представляли необходимое сочетание.

— Значит, он спас вас.

— Вне всякого сомнения. И он никогда не считал меня убийцей.

— Потому что вы никого не убивали! — воскликнула Мара и поцеловала его в висок.

Темпл прижал ее к себе и крепко обнял. Какое-то время они сидели молча. Наконец Мара чуть отодвинулась и проговорила:

— Я хочу дослушать до конца. Как вы стали непобедимым.

Темпл пожал плечами:

— Наверное, я всегда был склонен к насилию…