Рикарда Джордан - Изгнанница. Клятва рыцаря
– Мы могли и раньше до этого додуматься, – заявил довольный Авраам, рассказав Герлин и Соломону об услышанном. – Если присмотреться, можно заметить, что и у отца, и у сына круглое лицо, правда, один из них маленький и изящный, а другой долговязый. Рост юноша унаследовал от матери, она почти на две головы выше своего возлюбленного…
Разумеется, последнее замечание было преувеличением, однако Марта действительно была высокой и костлявой женщиной. Теперь было понятно, почему Леопольд не нашел себе другого мастера, а отчаянно пытался угодить Мартинусу, своему вечно недовольному отцу.
– Где же юноша рос? – задавалась вопросом Герлин.
Мартинус и Марта, конечно, много путешествовали. Возможно, ребенок всегда жил с ними – сначала как поваренок, затем в качестве ученика. Многие ученые брали совсем юных учеников.
– В любом случае, в астрологии нашего господина Леопольда не ждет блестящее будущее, – заметил Авраам. – Вчера я попросил его вычислить, когда же прекратится этот дождь, но он мне так и не дал ответа…
– А что, по твоему мнению, он должен был ответить тебе? – осведомился Соломон, который снова был не в духе.
Временный навес над козлами не смог защитить его от последнего ливня. Лекарь промок насквозь, замерз и к тому же переживал из-за дороги. Вообще-то пока на нее грех было жаловаться, однако такой дождь со временем превратит любую дорогу в грязевой поток.
Авраам вскинул руки.
– Ну… – протянул он угрюмо, – …сейчас мы под созвездием Девы, многообещающего знака, и это предвещает нечто чудесное. Девушка превращается в женщину… но ее будущее пока скрывает непрозрачная вуаль. Вы должны видеть в этом дожде занавес, господин, который скрывает от нас красоту мира. Однако очень скоро дева поднимет свою вуаль… Нас ожидает свежая трава, чистый прохладный воздух и исполнение всех наших тайных желаний. Так что наберитесь терпения, воспринимайте эту погоду как предзнаменование перемен, очищения…
– Что за глупости! – оборвал его Соломон. – К тому же мы сейчас находимся под знаком Близнецов.
Авраам ненадолго задумался.
– Ага, ну в таком случае мы находимся под созвездием Близнецов, прежде единых неба и земли, а теперь разделенных мрачной пеленой. Разве удивительно, что небо льет по этому поводу слезы? Но вскоре снова покажется сияющее солнце, и его лучи опять объединят брата и сестру золотыми цепями.
– Какая чепуха! – не унимался Соломон.
Авраам расплылся в улыбке.
– Но ведь звучит здорово, не правда ли? И не беспокойтесь, дядя, Дева над нами или Близнецы, пелена дождя вскоре рассеется, и нас снова будет согревать золотое солнце.
– Дождь ведь не может продолжаться еще двадцать дней! – в отчаянии воскликнула Герлин.
– Вот именно! – просиял Авраам. – Поэтому мое предсказание имеет все шансы сбыться. Господину Леопольду следовало бы всего лишь что-нибудь выдумать – и гороскоп готов. Но из него не вытянешь ни слова. Просто невероятно при таком-то красноречии отца и болтливости матери! Ну, он, по крайней мере, хоть считать научился. Господин Мартинус, похоже, надеется, что он останется в Париже, будет там учиться.
– Вот почему мы едем окольными путями! – вздохнул Соломон. – Мне это совсем не нравится, нам бы лучше ехать прямиком в Турень. Столица будет окружена рыцарями и пешими воинами – и все пребывают в дурном расположении духа, они ведь только что вернулись из крестового похода. Конечно же, им хотелось бы остаться дома, а не противостоять Ричарду Львиное Сердце. У него и поживиться-то нечем. После выплаты выкупа он и все его ленники бедны как церковные мыши.
– Да еще и при такой погоде! – вздохнул Авраам. – Неподходящей для войны, равно как и для путешествий. Но вскоре она изменится, как и пророчат звезды. – Он снова расплылся в улыбке и подмигнул Марии.
Она как раз подъехала на мулице в надежде хоть немного укрыться от дождя с подветренной стороны повозки.
После затяжных дождей промокли даже все покрывала в повозке, а у господина Мартинуса подходил к концу запас вина. Герлин и ее друзья не знали, что именно стало причиной того, что магистр решил эту ночь провести в ближайшем трактире, а не разбивать лагерь в лесу. Похоже, его спутники были рады такой возможности, равно как и рыцари. Да и Герлин вздохнула с облегчением и утешилась мыслью о сухой постели. Однако Соломона и Авраама не слишком обрадовала такая перспектива.
– Вы когда-нибудь бывали в таком трактире, госпожа Линдис? – спросил Авраам, когда Герлин стала вслух мечтать о камине и теплой постели. – До этого момента я путешествовал только как еврей и не имел доступа в такие места, однако меня не раз уверяли, что я не много потерял.
– В южных землях все трактиры вполне приличные, – заметил Соломон. – Но я боюсь, что здесь нас не ждет ничего хорошего. Нет ли какой-нибудь возможности для христианина переночевать в конюшне? – Он повернулся к Аврааму.
Однако племянник только покачал головой:
– Нет, нам придется довольствоваться тем, что получим.
Гостевая комната на первом этаже трактира «Золотой олень» выглядела весьма уютно. Во всяком случае, в ней горел огонь, на котором тушилось рагу. Ощущался сильный аромат мяса и овощей, и как только гости переступили порог, трактирщик тут же поставил на стол вино. Трактир был полупустой, из-за такой погоды путников было немного. Несколько гостей разговаривали по-французски – очередной повод для недовольства госпожи Марты, ей совершенно не нравилось путешествовать по стране, языка которой она не знала. Мария же, похоже, понимала, о чем беседовали мужчины. Она, как и Герлин, покраснела, когда двое из них отпустили двусмысленные замечания о вновь прибывших женщинах.
– Что вон тот сказал о сегодняшней ночи? – испуганно спросила Мария у Герлин – похоже, она совсем не удивилась, что ее приятельница говорит по-французски, или же слишком устала, чтобы придавать этому значение.
Однако от внимания господина Бертольда это не ускользнуло. Он снова уставился на молодую женщину.
– Что-то вроде того, что ему хотелось бы насладиться нашим видом в ночных рубашках, но… Возможно, мы их неправильно поняли…
Сейчас Герлин не хотелось забивать себе голову языковыми проблемами. Она устала и жадно набросилась на рагу. Еда была вкусной, несмотря на то что к небольшому количеству свиного сала добавили многовато свеклы и других овощей. Съев всего одну ложку, Соломон тут же ее отложил и с отвращением поморщился, равно как и Авраам: религия запрещала им есть свинину. Герлин посочувствовала ему, ведь они наверняка были голодны не меньше ее, однако, чтобы не привлекать к себе внимание, не решались попросить что-то другое. Им пришлось ограничиться хлебом и вином. Последнее весьма энергично поглощал и господин Мартинус. К изумлению Герлин, Соломон то и дело щедро наполнял и ее кубок.
– Пейте, Герлин, вам это понадобится, – прошептал он ей, когда она, протестуя, накрыла рукой свой кубок. – Эти трактиры…
Герлин поняла, что он имел в виду, когда хозяин наконец указал гостям их комнату. К ужасу женщин – только Марта, похоже, привыкла к таким условиям, – спальня была общей. На соломенных тюфяках по двое и даже по трое расположились как мужчины, так и женщины. Некоторые из них даже разделись, другие же предпочитали спать в недосохшей у камина одежде. Герлин стыдливо отвела глаза, когда мужчина, стоявший неподалеку, с усмешкой стянул штаны. Порядком перебравший господин Мартинус как ни в чем не бывало потащил обоих своих женщин на тюфяк и уложил подле себя – Марию справа, Марту слева. Мария готова была провалиться сквозь землю от стыда, а Авраам кипел от ярости, однако вел себя, на удивление, достаточно спокойно. Господин Бертольд и рыцари, усмехаясь, направились в угол, а господин Леопольд охотно освободил на тюфяке место для Авраама. Соломон расстелил свой плащ на одном из тюфяков у стены после того, как проверил, не течет ли в этом месте крыша – на некоторые тюфяки с потолка капало. Затем он кивнул Герлин.
– Иди сюда, Линдис, любовь моя, – спокойно произнес он.
Герлин в изумлении посмотрела на него:
– Я?..
Соломон снова кивнул и приподнял край плаща, приглашая ее лечь рядом. Она почувствовала, что заливается краской.
Соломон с улыбкой взял ее за руку. Его глаза светились пониманием, однако, похоже, он решительно настаивал на том, что им следует спать вместе.
– Я не могу делить с вами постель, – прошептала Герлин, когда он мягко притянул ее к себе. – Я не могу! – Она надеялась, что он не поймет ее неправильно. Дело было не в том, что он был евреем. Дело было в том, что…
– Герлин… – Соломон попытался говорить как можно тише и скрыть дрожь в голосе. Ему придется приложить невероятные усилия, чтобы лежать возле Герлин и не сметь прикоснуться к ней. К тому же, похоже, она этого и не хотела. – …У нас нет другого выхода. Мы привлечем к себе внимание, мы ведь супруги. Посмотрите как-то незаметно на Бертольда из Бингена. Он не спускает с нас глаз. Он чувствует, что здесь есть какой-то подвох. Его подозрительность висит в воздухе, как вонь нечистот. Эти постоянные вопросы… А сегодня вы к тому же продемонстрировали, что понимаете французский. Разумеется, во Франции вряд ли удалось бы это долго скрывать, но это нетипично для жены цирюльника. А еще эта история со свининой… Он спросил тогда, неужели я не голоден. После целого дня пути вряд ли можно было ответить утвердительно, я отговорился расстройством желудка. Но если сейчас мы не будем вести себя как муж и жена, он станет задавать еще больше вопросов. Так что, прошу вас, не усложняйте ситуацию. Залазьте под мой плащ и попытайтесь уснуть. И думайте обо мне как о Фрице, вашем муже, а не как о господине Соломоне, лекаре…
