Будь моей - Линдсей Джоанна

Неужели она различила вздох облегчения или ей только показалось?

— В таком случае ты его не увидишь. Я отвезу тебя к королеве. Она позаботится, чтобы до свадьбы тебя никто не беспокоил, а потом мы уедем в одну из моих усадеб. Но… могу я спросить, почему ты не хочешь его видеть?

Александра была слишком расстроена, чтобы оценить его такт или задуматься о том, как он воспримет ее ответ.

— Потому что он мог покончить с этой помолвкой еще до нашей встречи, но не сделал этого. По его вине мы прошли через бездну унижений, и я не могу этого простить.

Василий немного помолчал:

— Скажи, Алин, а если бы он сейчас предложил разорвать нашу помолвку, твое слово по-прежнему останется в силе?

— Раз уж я обещала выйти за тебя, если ты сам меня не отвергнешь, то полагаю, я должна его сдержать.

— Даже, если бы не было никакой помолвки? Она хмуро посмотрела на него:

— Ты в своем уме?

— Глупый вопрос, я понимаю, но, по правде говоря, для меня это важно. Дело в том, что я хочу официально попросить твоей руки.

Дрожь восторга, пронзившая Александру, удивительно напоминала боль, и она даже не обрадовалась.

— В атом нет необходимости, Петровский!

— Сделай мне одолжение, Алин, пожалуйста. Ты выйдешь за меня замуж?

— Да.

— Даешь мне слово?

— Не торопи события, Петровский. Ты все время давишь на Меня. Ладно, вот тебе мое слово, хотя это последний раз, когда я что-нибудь кому-нибудь обещаю.

Прежде чем она успела договорить, он сгреб ее.

Когда Василий разжал объятия, девушка была слегка смущена и не могла отдышаться.

— А это еще зачем? Он улыбнулся:

— Это благодарность человека, который всегда спешит и наседает. Ее глаза сузились:

— В следующий раз, Петровский, просто скажи «спасибо».

Глава 35

Василий ждал свою невесту у королевской часовни; его друзья болтались рядом и подтрунивали над ним, потому что он явился слишком рано, но если бы Василий не боялся вопроса Александры: «К чему такая спешка?» — то настоял бы на том, чтобы свадебная церемония состоялась еще вчера. Графу казалось, что все вокруг ужасно медлительны, он с нетерпением ждал заветного часа и не мог перестать волноваться, пока все не закончится.

До сих пор ему удавалось избежать встречи с бароном. Если повезет и дальше…

Но тут вместо Тани, которая должна была появиться и объявить, что идет Александра, в дверях возник Константин Русинов, мрачный как туча, а голос его прозвучал, как раскат грома:

— Где вы прячете мою дочь?

Василий вздохнул. Ему не повезло — собственно не везло с тех пор, как он повстречал дочь этого человека. Но граф был полон решимости покончить с этим невезением.

Русинов многозначительно посмотрел на Штефана:

— Вас не затруднит оставить нас вдвоем? Штефан посмотрел на разгневанного отца, потом на Василия и удивленно поднял черную бровь:

— Как ты считаешь?

— Черт побери, 1-11тефан…

Король хихикнул и, обняв одной рукой любопытного Лазаря, а другой — озадаченного Симона, выпроводил их из комнаты и вышел сам.

Оставшись наедине с Константином, теперь уже донельзя смущенным, поскольку он узнал короля Кардинии, Василий, не обращая внимания на его состояние, сказал:

— Алин провела ночь с фрейлинами королевы. Мы собираемся обвенчаться.

— Разве ей не сказали, что я здесь?

— Сказали, — ответил Василий и неохотно добавил:

— Но, боюсь, она не хочет видеть вас, барон.

Константин тотчас же забыл о своем смущении:

— Чепуха! Видите ли, мы с дочерью очень близки. Она…

Василий перебил его:

— Возможно, она оскорблена вашим поступком.

Лицо Константина утратило свирепое выражение:

— Так она знает, что не было никакого договора?

— Нет, не знает. Она не слышала, как мать рассказывала мне о вашей исповеди, и я предпочел не сообщать ей об этом. Но сейчас речь не о помолвке. Я попросил ее руки, и она согласилась.

— Значит, теперь она счастлива с вами?

— Будет счастлива, — сказал Василий не допускающим сомнений тоном.

— Слава Богу, — вздохнул барон. — После рассказа вашей матушки о поведении моей дочери я испугался, что Алин никогда не примет вас и именно потому и сбежала. Но если она сама хочет выйти за вас…

— Я сказал, что она будет счастлива, барон. Но пока она еще переживает, что ее возлюбленный Лейтон оказался никчемным негодяем, никогда не помышлявшим о женитьбе. Я дал ей время прийти в себя, но, как только мы поженимся, она, черт возьми, забудет его, я вам это обещаю!

Константин снова нахмурился:

— Вы говорите, она всего лишь неохотно согласилась на брак? И это после того, как вы столько времени провели вместе?

— Боюсь, мы не очень хорошо начали наше знакомство, — признался Василий. — Она не хотела быть моей женой, а я не горел желанием на ней жениться. Но после того, как я изменил свою точку зрения, барон, я не решился соблазнить ту, которая была предназначена мне в жены, однако, как только мы поженимся, я не буду чувствовать себя связанным.

— Но если она не знает, что никакой помолвки не было, почему же она отказывается меня видеть?

— По-видимому, она не может простить, что вы навязывали нас друг другу. Моя благодарность вам не знает границ, но вы много на себя взяли, барон. Если бы мои чувства к Александре были иными, я бы…

Василий не успел закончить фразу. В дверях появилась Таня со словами:

— Она идет. О, прошу прощения…

— Все в порядке, Таня. Это отец Александры. Королева кивнула и спросила:

— А где Штефан?

— В часовне, — ответил Василий.

— Разве тебе не полагается быть у алтаря?

— Я буду там через минуту.

Кивнув еще раз, она прошла в часовню. Теперь Василий оказался в щекотливом положении, потому что ему предстояло попросить своего будущего тестя удалиться. Он не хотел снова расстраивать Александру, а у него были опасения, что так и получится, если увидит отца. Но, видимо, удача окончательно отказалась служить графу.

Появилась она, ослепительно прекрасная в своем подвенечном платье из шелка цвета слоновой кости, отделанном белоснежными бельгийскими кружевами и крошечными жемчужинками, — это платье было заказано лично Василием, — и у графа захватило дух. Невеста не испытывала такого затруднения.

Заметив отца, она повернулась и, не говоря ни слова, вышла.

— Алин? — крикнул Василий и побежал за ней, но его опередил Константин.

И так как терять уже было нечего, Василий остановился, предоставив барону, по крайней мере, попытаться выяснить отношения с дочерью, и мысленно пожелал ему успеха.

Но Александра не собиралась останавливаться. На глаза ее снова навернулись слезы, но она твердо решила, что на этот раз не допустит никаких рыданий. Она не будет говорить с отцом, не будет…

Константин догнал ее на полпути к выходу и попытался обнять, но она вырвалась, отступила назад и хотела сказать: «Не трогай меня», — но смогла только вымолвить:

— Не трогай! — И, пылая негодованием, швырнула барону в лицо:

— Какого черта ты вообще явился сюда? Вряд ли ты так уж беспокоился обо мне…

— Боже мой, Алин, ты же знаешь, что это не правда!

В его голосе была такая боль, что Александра тут же замолчала, но все же она не собиралась позволить барону, оде ржать верх.

— Я оказалась здесь как раз благодаря твоим заботам, и не думаю, что когда-нибудь чувствовала себя несчастнее!

— О чем ты, ведь вы с графом прекрасно подходите друг другу. Я видел, он тебе понравился. Так почему же ты не захотела познакомиться с ним поближе?

— Потому что я любила другого — то есть думала, что люблю. Конечно, ты будешь счастлив услышать, что это была ошибка, ты всегда радуешься, когда я ошибаюсь, — с горечью сказала она, — Но, даже если бы это было не так, ничего бы не изменилось, потому что граф с самого начала был против нашего брака. Он и передумал лишь по той причине, что ему все равно придется однажды на ком-нибудь жениться, и он не хочет причинять себе лишнее беспокойство — ведь за другой женщиной надо ухаживать, а он никогда и не доставлял себе хлопот, ухаживая за мной.