Надя Хашими - Пока не взошла луна
– Это была плохая мысль, – мягко сказала она.
– Мне нужно, – не сдавался он, – и я не знаю, что делать.
Мими завидовала ему. Он мог попытать счастья, а она, птица, запертая в клетке, – никогда.
Она смягчилась, понимая, что сделала все возможное, чтобы предупредить его, и сняла с себя ответственность за дальнейшее.
– Я покажу тебе. Но не называй мое имя.
Салим с готовностью согласился. И тут затрезвонил телефон. Мими достала из сумочки мобильный и ответила. Во время короткого разговора ее взгляд метался по улице, а голос звучал нервно и робко.
– Быстро!
Салим пошел за Мими, которая сказала, что отведет его к многоэтажному дому, где Салим сможет поговорить с одним человеком о поездке во Францию.
«Наконец-то нарисовалась какая-то перспектива», – подумал он.
Его радость длилась недолго.
Они едва успели сделать несколько шагов, как из-за угла вылетела серо-стальная машина и, взвизгнув тормозами, остановилась, едва не запрыгнув на тротуар.
Они отскочили, и Мими, неловко ступив на не зажившую еще ногу, упала. Салим помог ей встать, и она схватилась за его руку.
– Ты клиент, – прошептала она дрожащим голосом.
– Что?
Но объяснить она не успела. Из автомобиля, захлопнув за собой дверцу, вылетел мужчина в черной кожаной куртке. Схватив Мими под локоть, он оттащил ее в сторону и что-то спросил на языке, которого Салим не понял. Ответ его не удовлетворил. Он сжал ее сильнее и встряхнул. Мими о чем-то умоляла.
– Что ты тут делаешь с девочкой? – рявкнул незнакомец, обращаясь к Салиму.
Его холодные темные глаза смотрели со злобным прищуром. Он возвышался над Салимом почти на голову и весил килограммов на пятнадцать больше, а от выражения его небритого лица становилось не по себе.
– Я… разговаривал, – пробормотал Салим. У него совсем вылетело из головы то, что сказала Мими.
– О чем?
– Я хотел спросить ее… Потому что я хочу…
Салим запнулся.
– Ты хочешь ее? – напрямую спросил тот.
– Д-да… – выдавил из себя Салим, стараясь говорить как можно убедительнее.
Мими нервно переводила взгляд с Салима на мужчину в черной куртке.
– Хорошо. Покажи деньги.
Салим растерялся. Деньги лежали в мешочке, привязанном к поясу. Достать несколько банкнот, чтобы показать этому человеку, Салим не мог. Тот неминуемо увидел бы все деньги и мог отнять их.
– Я… У меня нет…
Незнакомец выпустил Мими и схватил Салима за подбородок, сдавив огромной рукой его щеки.
– Денег нет?
– Нет, – пробормотал Салим, еле сумев разлепить губы.
Рука сжалась сильнее.
– Значит, нет денег?
Мужчина повернулся к Мими и что-то прокричал. Та попыталась было ответить, но он ударил ее по лицу. Девушка едва не упала.
Салим протянул к ней руки, но мужчина уже снова переключился на него.
– Тратишь впустую время моей девочки?
Он в ярости ударил Салима в лицо. Тот пошатнулся и не успел сообразить, что к чему, как его ударили еще два раза.
Против гнева этого человека Салим был бессилен.
В его ребра, живот и спину вонзались острые носки туфель. Он слышал крики Мими. Пытался сжаться и прикрыть живот. Дыхание его участилось. Салим ударился щекой об асфальт, холодный и жесткий.
А потом все прекратилось.
Салим отполз в сторону и закашлялся, стоя на коленях. Крики Мими замерли. Он дотащился до угла и упал за грудой картонных коробок.
«Пусть все это закончится».
Он закрыл глаза и провалился куда-то в темноту.
Салим49«Почему я не защищался? Что со мной?»
На себя Салим злился почти так же сильно, как и на сутенера Мими.
Настало утро. Тело молило о покое, но Салим добрел до магазинчика и купил какой-то напиток – есть он не мог из-за разбитых, опухших губ. Продавец, презрительно покачивая головой, взял деньги. Он принял Салима за хулигана, и его возмущало, что власти не могут держать нарушителей спокойствия в узде.
Салим добрался до железнодорожного вокзала и начал изучать маршруты и расписание поездов до Франции, но вмиг умело затерялся в толпе, почувствовав, что в спину ему смотрит полицейский, – тому только и осталось, что головой покачать. А потом он зашел на вокзал с другой стороны.
Каждый день он боролся с мыслью о том, что может не добраться до Англии. После того, что случилось с ним в первые дни в Италии, он боялся даже попытаться.
Салим измучился так, словно в его жилах тек свинец, а не кровь. Он устал голодать и изводить себя мыслями о том, где взять денег. Устал просыпаться от кошмаров с ночными погонями и трупами. Вероятно, они зря уехали из Кабула. Там все еще могло наладиться.
Он дремал, привалившись к стене, и не услышал цокота каблучков.
– Салим.
На уединенной улице итальянской столицы кто-то узнал его разбитое лицо.
Открыв глаза, он увидел два колена, расчерченных глубокими царапинами. Рядом с ним присела Мими.
– Ты как? – еле слышно спросила она.
– Нормально, – негромко солгал Салим. – Ты одна?
Он огляделся по сторонам.
– Да. Бурим в другом месте.
«Так, его зовут Бурим…»
– Тебе очень больно? Ох, твои губы!
– Ничего страшного. Сейчас уже лучше.
Салим понимал, что они наткнулись на Бурима из-за него. И из-за него Мими тогда куда-то уволокли. Судя по ее виду, Бурим обошелся с девушкой круто: под ее левым глазом залегла синяя тень, а на губе виднелась присохшая корочка.
– Мими, прости меня, – сказал Салим, – мне так жаль, что тебя избили!
– Ничего, – ответила она, опускаясь на землю рядом с ним, – Бурим псих. Я его знаю, ничего нового.
– Тебе нужно бежать от него.
Салиму это казалось логичным. Зачем здесь оставаться, если у тебя забирают все заработанные деньги, да еще и держат в постоянном страхе? Почему она не убегает?
– Я ничего не могу сделать. Сейчас – нет. Может, когда-нибудь. Но сейчас… Сейчас нет выбора.
Они замолчали. Каждый думал о своем: Салим – о том, почему девушка не уйдет прямо сегодня, а она – о том, что ему этого просто не понять.
– Сейчас я отведу тебя к одному человеку. Может, ты уедешь. Тебе повезло больше, чем мне.
– А Бурим? Он не найдет нас?
– Он сейчас далеко. У него две девочки. Новые девочки. Пошел встретиться с ними. У нас есть время.
Кивнув, Салим пошел за ней. Он не чувствовал в себе сил для этой встречи, но, с другой стороны, отчаянно хотел выбраться из Рима. Мими вела его по знакомым улицам, следя, чтобы он не отставал. Они подошли к многоэтажному дому со сломанной дверной ручкой и заколоченными на первом этаже окнами. Салим тряхнул головой. Он знал, что придется заглушить дурные предчувствия, чтобы войти.
– Нажимаешь звонок квартиры 3Б, – наставляла его Мими, – отвечает мужчина. Спрашивает, от кого ты. Говоришь, что от меня. Тебе нужно во Францию. И спрашиваешь, есть ли работа для тебя.
– Твое имя называть?
– Да. Этот человек не друг Бурима. Делаешь все, что он скажет. Все, понял? Он опасный, но может отправить тебя во Францию. Придешь сюда через два дня, – добавила она.
Салим почувствовал облегчение, узнав, что до встречи еще есть время. С другой стороны, это означало провести в Риме еще два дня.
– Как его зовут? – спросил он.
Мими уже вела его обратно.
– Как зовут этого человека? – повторил Салим.
– Никак, – твердо ответила она. – И никаких вопросов ему. Он не любит разговаривать.
– Как ты с ним познакомилась?
– Он год работал с Буримом. Теперь они в ссоре. Из-за денег. И не разговаривают. Но я знаю, он отправляет людей в другие страны. Он скажет тебе, что делать.
Салим кивнул. Кое-что он понял, хотя и не все. Мими по уши погрязла в махинациях каких-то подозрительных типов. Салиму пришло в голову, что и он тоже: «Наверное, я такой же, как она. Как те люди, с которыми она знакома. Похоже, я вовсе не невинный беженец. Но, может, если я соглашусь, мне хорошо заплатят».
Мими шла впереди, а он следил взглядом за ее собранными в хвост волосами. Он все еще плохо себя чувствовал и сказал, что хорошо бы где-нибудь присесть и перекусить половиной сэндвича, лежавшего у него в кармане.
– Иди за мной, – велела Мими, не оборачиваясь, и Салим послушался.
Она привела его в полутемную однокомнатную квартиру недалеко от места, где они встретились. Двуспальный матрас, лежащий на металлической раме, прикрывала простыня. Салим увидел стоявшую на стуле лампу и еще два стула у стены. Когда-то комната была выкрашена в веселенький ярко-желтый цвет, но теперь он выгорел и краска пошла трещинками. Кухоньку отделяла от комнаты стена, не доходившая до потолка. Посудой и утварью, казалось, давно никто не пользовался – ее покрывали пыль и ржавчина. За приоткрытой дверью ванной виднелся щербатый фаянсовый умывальник и маленькая душевая кабинка с почерневшим кафелем.
Квартира выглядела убого, и если бы Салим увидел ее до отъезда из Кабула, то почувствовал бы отвращение. Но с тех пор многое изменилось. Падар-джан часто говорил, что в стране слепых и кривой – король.
