Этот прекрасный сон - Макгвайр Джейми

– Красивая, правда? А эта, – он махнул рукой, указывая на Эйвери, – с севера.

– Да нет, ее зовут – Эйвери, ни с какого она не с севера, – возмутился я. – Просто имя. Мы знакомы по работе, помнишь? – При виде его озадаченной физиономии я не выдержал и рассмеялся.

– Я ей не нравлюсь. Можешь себе такое представить?

– Запросто. – Я закинул руку Куинна себе на плечи и оттащил его от Деб. – Пойдем, дружище. Думаю, нам пора домой.

– Но я хочу потусоваться с этими близняшками…

– По-моему, они от тебя слегка устали.

Я подмигнул Эйвери, она одобрительно улыбнулась.

– Но я должен угостить тебя пивом… – простонал Куинн.

– Это да, но сейчас нам лучше пойти ко мне. Будешь спать на кухонном полу, где Декс делает лужи.

Я помог напарнику выбраться на улицу, и он прислонился к облицованной кирпичом стене, глотая свежий воздух.

– Здесь так душно… – Он дернул воротник голубой рубашки поло, растянув ткань. – Кажется, меня тошнит.

– Так тебе и надо.

Дверь бара заскрипела, и я обернулся.

– Давай ему побольше воды, и пускай съест банан или что-нибудь в этом роде, – улыбнулась Эйвери, заправив за ухо прядь волос. – Да, и… спасибо, что так лихо с ним управился.

Я засунул руки в карманы джинсов:

– Вообще-то, это нетипичное для него состояние.

Повернув голову, я увидел, как Куинн согнулся пополам в безрезультатном позыве к рвоте. Рубашка валялась рядом на асфальте.

– Надеюсь. Иначе было бы жалко его маму.

– Он рассказывал вам про свою мать?

– Хотел, чтобы мы переспали с ним в обмен на ее пирог. – Эйвери прикрыла рот рукой, чтобы не рассмеяться. – Оригинальная тактика.

– Завтра я скажу ему, что вы под впечатлением. А сейчас надо бы звякнуть его мамаше.

Я моргнул, Эйвери уставилась в пространство между нами. Разговор заглох, и я стал думать, что бы еще сказать, пока Куинн пытается опорожнить желудок. В такой ситуации трудновато продолжать светскую беседу.

– Ладно, заберу его к себе домой, – наконец проговорил я, потирая шею, а про себя подумал: «Завтра утром ему мало не покажется».

– Еще раз спасибо.

Эйвери открыла дверь и шмыгнула обратно в бар, где ее ждала подруга.

– Идем! – Я поднял Куинна и закинул его рубашку себе на плечо.

Мы поплелись по темной улице к моему дому. Ночь обещала быть долгой.

Глава 3

Эйвери

– Давай-ка по порядку. – Деб стояла возле своего шкафчика в одной медицинской блузе и полосатых носках едкой расцветки. – Он достает тебя из горящей машины…

– Машина не горела, – невозмутимо поправила я.

– Ладно. Он звонит своим дружкам-парамедикам, вытаскивает тебя и несет, пристроив твою головку на свое мускулистое плечо и обнюхивая твои трусики допотопного фасона.

Я с отвращением покачала головой:

– Они-то тут при чем?

Деб недоумевающе на меня уставилась:

– Мы ведь говорим о парамедике Мак-Бабнике, верно? Он мог снять с тебя трусики, чтобы сделать из них кровоостанавливающий жгут, как этот сексуальный Мак-Гайвер [4].

Я выдохнула:

– Мак-Бабник – отвратительное прозвище.

– Ты смеялась, когда услышала его от меня в первый раз. А теперь заняла оборонительную позицию. Дело плохо.

Она сунула свой кед, перепачканный в дерьме, в полиэтиленовый пакет, туго его завязала и бросила в шкафчик с грохотом.

– Ты ведь его выбросишь, правда? – спросила я, потирая висок, который начинал болеть.

– Выбросить мою обувь?! – Такое предположение мою подругу возмутило.

Она повернулась ко мне спиной, зашла в крошечную ванную и принялась мылить руки под краном. Когда они стали пунцовыми, Деб оторвала бумажное полотенце и выключила воду, а потом взяла еще несколько полотенец и, вытершись, бросила в корзину.

– Ты, видно, ударилась головой сильнее, чем я думала, – прибавила она, собирая волосы в крошечный хвостик.

Я улыбнулась, глядя, как Деб надевает свежевыглаженные штаны и просовывает ноги в резиновые сабо.

– По крайней мере, не развязывай пакет, пока не узнаешь, нет ли у пациента…

– Хлорка убивает все. А если я и подхвачу псевдомембранозный энтероколит, то, может, мне удастся сбросить лишние пятьдесят фунтов, с которыми я борюсь с восьмидесятых годов.

– В восьмидесятые годы ты только родилась.

– Во время беременности у мамы возник диабет. Я была толстым младенцем.

Деб закрыла шкафчик, защелкнула кодовый замок и повернула диск.

– Поверни еще раз, – посоветовала я. – А то кто-нибудь похитит твой загаженный кед.

– Какая-нибудь тощая стерва из рентгенологии запросто может спереть мой завтрак.

Андреа, медсестра-рентгенолог, обернулась и смерила нас взглядом. Деб вытаращила глаза и ткнула пальцем в ее сторону:

– Точно! Я вижу, как ты пялишься на мой шоколадно-ванильный пудинг!

Андреа, внезапно заторопившись, вылетела из раздевалки.

– Боже мой, Деб, ты опять наживешь себе неприятности!

– Мой кед может оказаться сегодня вечером у тебя под подушкой. У меня есть ключи от твоей квартиры. Кстати, что ты все трешь голову? В чем дело?

– Болит немного. – Я отняла пальцы от висков. – Но ничего страшного. Дома приму таблетку. Пойдем скорее: рабочий день закончился. Мне и так неудобно, что тебе пришлось дежурить за меня ночью в твой выходной. Давай свалим отсюда, пока не дали экстренный сигнал.

Мы вместе вышли из раздевалки и направились в холл. Помахав медсестрам из ночной смены, я увидела доктора Розенберга. Он жестом попросил меня подождать и зашагал мне навстречу. Я остановилась.

– Вариант А: он собирается сделать тебе предложение, – прошептала Деб.

– Заткнись, – процедила я сквозь зубы.

– Вариант В: хочет сказать, что ему нравится, как твои титьки торчат из-под балахона.

– Я тебя сейчас убью, – прошипела я, когда доктор уже почти подошел.

– Вы домой, дамы? – спросил он.

– Вариант С… – начала Деб.

– Что «С»? – повторил Розенберг, захлопав невероятно длинными ресницами.

Его брови сдвинулись, и на переносице образовались две параллельные морщинки.

– С. Diff, – выпалила я, – псевдомембранозный энтероколит. Его не обнаружили у последнего пациента?

– Нет, в этом я могу вас уверить, не дожидаясь результата анализа. При этом заболевании от пациента так пахнет – ни с чем не перепутаешь…

– Довольно странный постельный бред, – пробормотала Деб.

– Что, простите? Какой бред?

– Она говорит не «бред», а «вред», – ляпнула я первое, что пришло в голову. – Вредоносные бактерии. Но нам пора. Подруга меня отвезет. На своей машине. Или нужно, чтобы я задержалась, доктор?

– Ах да, вы же остались без колес! Надеюсь, у вас есть страховка?

Деб разинула рот, но я с силой ткнула ее локтем. Она вскрикнула и хмуро на меня воззрилась, потирая ребра. Доктор Розенберг с любопытством на нас посмотрел и продолжил:

– Я сегодня добирался на работу в два раза дольше обычного из-за ремонта на Северном шоссе. Если вы тоже по нему ездите, то, пожалуй, лучше поискать другой путь.

Деб ухмыльнулась:

– Док, вы ведь живете в Алапокусе?

Он мягко улыбнулся и смущенно опустил глаза:

– Совершенно верно, Хамата, но не знал, что это общеизвестно.

– Ну так вот… – протянула Деб. – Мы, дипломированные медсестры, добираемся до своих паршивеньких квартирок по Западному шоссе. Там пробок нет.

– Хорошо, – весело сказал доктор Розенберг. – Тогда приятного отдыха. Доброй ночи, Эйвери.

– Доброй ночи, доктор, – кивнула я и развернулась на каблуках.

Когда Деб взяла меня под руку, я превратилась в камень.

– Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя, – долдонила я, пока мы шли по коридору.

– Зря ты так сердишься, – усмехнулась она. – Сегодня в ванне с шампанским он будет думать о тебе.

– Ничего подобного. Он будет думать о том, о чем положено думать женатым мужчинам. А ты засранка, если замышляешь такие вещи.