Джоди Хедланд - Свет твоих глаз
– Что? – Анжелика прижала ладонь к сердцу, пытаясь справиться с растущим беспокойством.
Пьер указал на гладкую палку, лежащую в траве у его ног. Круглый набалдашник блестел на солнце.
Анжелика уставилась на него. Это трость Жана? Но если так, почему он ее оставил?
Пьер покачал головой и отдал свой мушкет Рыжему Лису. Подхватил трость.
– Скорее всего, он был как раз на пути к озеру, намереваясь искупаться… но потом отвлекся.
Анжелике хотелось спросить, что он имеет в виду, что могло отвлечь Жана, но печаль в его глазах стала исчерпывающим ответом.
Жан услышал их, когда они играли в воде, а потом объяснялись друг другу в любви.
– Он наверняка так спешил убраться оттуда, – сказал Пьер, – что потерял свою трость.
– Куда он мог пойти от нашего озерца? – Ей сложно было представить, как их страстные признания могли шокировать Жана, как он чувствовал себя после этого.
Пьер посмотрел на лес и нахмурился.
– Кажется, я знаю, где его искать. – И ничего больше не объясняя, Пьер помчался через поле в направлении леса.
Анжелика подобрала юбки, сбросила с ног атласные туфельки и побежала за ним. Пьер был быстрее, и вскоре она потеряла его из виду, но зато с легкостью нашла его след через лес и уже поняла, куда он направился.
К опушке у поля Доусмана она добежала, уже задыхаясь. Волосы растрепались, тщательно заколотые шпильки потерялись в лесу, а босые ноги болели от бега и колючек.
Она на цыпочках подошла к большому кедру, их «думательному дереву», и увидела, что с нижней ветки свисают сапоги Пьера. Чуть выше на дереве она заметила и сапоги Жана.
Анжелика замерла у основания дерева. Длинные ветки скрывали ее, иглы мягко покачивались на ветру, и со своего места она могла слышать весь разговор братьев.
Голос Жана звенел:
– Ты украл ее у меня, Пьер.
– Я был эгоистом, признаю.
– Да, был. Разве брат поступает так со своими родными?
– Да, я был не лучшим из братьев.
– Ты же знал, что со мной ей будет лучше. – Боль в голосе Жана ранила Анжелику. – Ну почему ты не мог просто оставить ее в покое? Зачем добивался ее привязанности?
– Жан, это было нечестно с моей стороны, теперь я это понимаю. – Голос Пьера был пронизан страданием. – Я не должен был действовать у тебя за спиной. Она не хотела, но я все равно ее преследовал.
Повисла долгая тишина, лишь ветки продолжали шуршать на ветру.
– Я знаю, что не заслуживаю твоего прощения, – сказал Пьер. – И все же прошу его. Обещаю, что, если ты простишь меня, я тут же уеду с острова и больше не буду вас беспокоить.
Беззвучный крик подступил к горлу, и Анжелика зажала ладонью рот. Несколько долгих минут она не смела даже вздохнуть, чтобы сдержать рыдания.
Но Жан наконец вздохнул.
– По правде говоря, ты не крал ее у меня. Ты лишь пришел за тем, что принадлежало тебе по праву.
– О чем ты?
– Она всегда любила тебя. – Злость в голосе Жана уступила место глубокой печали. – Всегда, даже когда мы в детстве взбирались на это дерево, она гналась за тобой и садилась на ветку рядом. Именно тебя постоянно искали ее чудесные глаза.
Пьер молчал.
– На меня она никогда не смотрела вот так. Даже не замечала, пока ты не уехал.
– Я не знал…
– Но я не ты, – перебил его Жан. – А ей нужен ты. И всегда был нужен только ты… не я.
Анжелика лишь крепче прижала ладонь ко рту, не давая прорваться крику – крику, который бы подтвердил истинность слов Жана.
– Когда она утром вбежала в дом, я сразу понял, что она ждет тебя, Пьер. И увидев, что это всего лишь я, она старалась скрыть разочарование. Но я знал, что она хотела увидеть тебя.
– Жан, я…
– И прошлым летом в пещере я тоже это знал. Я видел, что вы небезразличны друг другу и что ты тоже в нее влюблен.
Анжелика посмотрела мимо кедра на желтую траву поля, сквозь которую уже пробивались новые зеленые побеги. Было сложно представить, что именно здесь произошла кровавая битва, вернувшая Жана обратно на остров.
– Я так пытался ее удержать, – продолжал Жан. – Я цеплялся за надежду, что она все же останется со мной, что ты поймешь, что здесь, на острове, со мной она будет счастлива.
– И я это понял. Я хочу, чтобы она была с тобой здесь, в месте, которое любит больше всего на свете.
– Она не будет здесь счастлива. И ты это знаешь, брат.
– Но она любит остров, – возразил Пьер.
– Нет. Она любит тебя и будет счастлива только рядом с тобой.
К глазам Анжелики подступили слезы. Она не могла поверить собственным ушам, но знала, что Жан говорит правду, ту самую правду, которую Господь говорил ей все это время. Не нужно подыскивать времени и обстоятельства для счастья. Если Господь ее опора, она сможет быть счастлива где угодно.
– Я все равно хотел жениться на ней, – признался Жан. – Несмотря на то что знал, как она любит тебя. Я пытался оправдаться тем, что со временем сумею сделать ее счастливой. Что сделаю все возможное, чтобы помочь ей забыть тебя, и что однажды она тоже меня полюбит. – Его голос сорвался. – А потом я увидел вас в озере, как вы смеялись и как вы играли, и понял, что со мной она никогда так не смеялась. Даже улыбки и те были редкостью.
Он замолчал на минуту, затем добавил:
– Я понял, что, если заставлю ее стать моей женой, она будет несчастна. Из-за меня. Я никогда не увижу ее улыбок, не услышу смеха, как бы ни старался.
Анжелика больше не могла сдерживать слезы. Она знала, что дальше подслушивать их нельзя, но у нее просто не получалось уйти.
– Теперь ты понял? Я тоже был эгоистом. Я хотел заполучить ее только для себя и не думал о ней самой.
– Не эгоистичнее меня, – сказал Пьер. – Я худший.
– Худший хвастун из возможных, – сухо отрезал Жан. – Даже когда речь заходит о самоуничижении.
Анжелика улыбнулась и ясно представила себе, что братья тоже обмениваются улыбками. Слезы вновь потекли по ее щекам, но это были слезы благодарности Богу за то, что она не уничтожила их братской любви друг к другу.
– Так значит, ты меня прощаешь? – спросил Пьер.
– Если ты прощаешь меня.
– Договорились.
– И если пообещаешь жениться на Анжелике и делать ее счастливой каждый день своей жизни.
Пьер помедлил.
Анжелика застыла.
– Не знаю, нужен ли я ей теперь. Она решительно настроена выйти за тебя.
– Анжелика, ты же выйдешь за него замуж? – Жан свесился с ветки, глядя на нее.
Она ахнула и попятилась. Когда они заметили, что она стоит внизу и подслушивает?
Пару секунд спустя Жан появился на ветке над ее головой, неловко спускаясь, чтобы сберечь поврежденную ногу. Спрыгнув, он приземлился на здоровую ногу, но все равно охнул от боли.
Ей хотелось подбежать и помочь ему, но, когда Жан выпрямился, печаль в его глазах остановила ее. Медленно шагая и подволакивая больную ногу, Жан двинулся к ней, держа под мышкой трость, которую принес ему Пьер. Он взял ее за руку, поднес к губам и нежно поцеловал.
– Мне жаль, что я нарушила нашу помолвку, Жан, – начала она. – Я ошиблась, нельзя было поддаваться своей влюбленности в Пьера, когда я была связана обещанием с тобой.
Он покачал головой:
– Ты с самого начала не была моей. И теперь я освобождаю тебя от всех клятв, чтобы ты была счастлива с тем, кому принадлежит твое сердце.
Она старалась не расплакаться.
– Ты хороший человек, Жан, и заслуживаешь женщины, которая будет любить тебя всей душой.
– Не думаю, что такая найдется теперь, когда я такой. – Он кивнул на свою неподвижную ногу.
– Я верю, что Господь приведет в твою жизнь женщину, которая увидит тебя настоящего, чудесного и доброго, и будет любить тебя таким, какой ты есть. – Анжелика вспомнила о дочери хирурга, которую видела утром на берегу. – И мне кажется, что ты ее уже встретил.
Он грустно улыбнулся.
– Что бы ни случилось, я всегда буду любить тебя, Анжелика. – Он снова поцеловал ее руку. Кивнув наверх Пьеру, Жан расправил плечи и захромал прочь.
Она смотрела ему в спину, борясь с желанием побежать следом. То, как гордо он держал голову, лучше всяких слов говорило ей, что этим она лишь причинит ему новую боль. Нужно было отпустить Жана, пока у него еще оставалась его гордость.
Анжелика молча глядела ему вслед, пока Жан не исчез в лесу, а потом подняла взгляд на кедровое дерево. Ей хотелось подождать, когда Пьер спустится к ней, но что-то подсказывало Анжелике, что настал ее черед подходить к нему первой.
Судорожно вздохнув, она подобрала юбку и нырнула под низкие ветки. Поставила босую ногу на первую ветку-ступень и почувствовала, как кора царапает ее ногу. И вновь посмотрела вверх.
Пьер прислонился к стволу и наблюдал за ней.
– Самое время.
Ее щеки вспыхнули от стыда.
– Ты знал, что я слушаю?
