Оливия Дрейк - Если башмачок подойдет…
Он крепко обнял ее, осыпая поцелуями ее голову. Ладони его блуждали по ее спине, словно он вознамерился никогда ее не отпускать. Затем их губы слились в сладостном страстном поцелуе, полном взаимной любви.
Саймон слегка отстранился, прижавшись лбом к ее лбу.
– Это означает «да», я не ошибся?
Следы тревоги в его голосе тронули ее сердце.
– Это означает да, да, тысячу раз да! О, Саймон, я так сильно тебя люблю! Почему бы еще, как ты думаешь, я позволила тебе подобные вольности в тот день в гостевой спальне?
Его глаза сверкнули.
– Я думал, ты просто не смогла устоять перед моим непревзойденным искусством любовника.
– Ну что ж, я действительно не могу отрицать, что ты мастерски действуешь своим ртом и руками.
Соблазнительно улыбаясь, она провела кончиком пальца по его влажным губам, и он улыбнулся в ответ, глядя ей прямо в глаза. Страстное желание охватило ее. Какое счастье, что уже не было необходимости себя сдерживать. Его ладони медленно блуждали по ее груди и пояснице, разжигая ее страсть к нему, и девушка прошептала:
– Нам ведь не нужно возвращаться в бальный зал прямо сейчас?
Как только она это сказала, часы на каминной полке пробили полночь. Его руки мгновенно замерли, и он пристально посмотрел на часы.
– Нет, мы должны идти немедленно, иначе мы пропустим наш главный танец.
Она потерлась о него бедрами.
– Мы можем потанцевать прямо здесь, только вдвоем.
Саймон слегка опустил ресницы, и его взгляд откровенно сказал ей, как сильно он желает ее. Затем он крепко сжал челюсти и упрямо отстранился от нее.
– Как ни соблазнительна ты, любовь моя, я твердо намерен танцевать с тобой перед всем обществом. Праздничный ужин – самое подходящее время объявить о нашей помолвке.
Он подвернул лампу, взял Аннабелл за руку и вывел ее из кабинета, заперев за собой дверь.
Когда они рука об руку шли по темному коридору, Аннабелл попыталась понять, почему ей так не нравится идея во всеуслышание объявить об их столь важном решении прямо сейчас.
– Разве обязательно сообщать эту новость сегодня? Почему мы не можем пока хранить ее в секрете?
Он удивленно взглянул на нее.
– Зачем же ее скрывать? Я хочу, чтобы весь свет знал, что ты моя невеста.
– Они узнают об этом достаточно скоро. – Чтобы успокоить его, она погладила его по щеке. – Саймон, ты не должен забывать, что я всего лишь гувернантка. Хуже того, я ничего не знаю о своей семье. Из того, что мне известно, я вполне могу оказаться внебрачной дочерью разбойника с большой дороги. И поскольку люди в этом бальном зале судят всех в первую очередь по их родословной, многие сочтут меня охотницей за состоянием.
– Пусть только попробуют, – решительно заявил он. – Я им живо вправлю мозги.
– Я не сомневаюсь, что ты защитишь меня. Но я не хочу испортить этот чудесный вечер сплетнями и дурными пересудами. Он слишком особенный для нас. – Чувствуя, что он готов уступить, она добавила: – Кроме того, есть человек, который должен первым узнать об этом.
Лукавая улыбка тронула его губы.
– Николас?
Аннабелл утвердительно кивнула.
– Он был страшно расстроен, что не увидит бала, и я обещала ему, что приду в полночь с угощением и разбужу его. Он спросил, не придешь ли и ты тоже. Ты придешь?
Саймон схватил ее в объятия и поцеловал в лоб.
– Все будет так, как ты пожелаешь, любовь моя. Но сначала мы потанцуем. Я на этом настаиваю.
– Да. О да.
Они поспешили в бальный зал и обнаружили, что все танцоры уже собрались и пребывают в ожидании. Аннабелл беспокоилась, что они пропустят начало танца, но Саймон уверил ее, что музыканты не начнут играть последний танец до его прибытия. Когда они ступили на танцевальную площадку, по залу прокатился глухой гул. Многие гости удивленно уставились на них, дамы перешептывались, прикрывшись веерами.
Мельница слухов уже была запущена на полную мощность.
Аннабелл высоко подняла голову, и они заняли позицию для вальса. Саймон тесно прижал ее к себе. Когда она положила руку к нему на плечо, сапфир на ее пальце ярко блеснул в свете свечей. Заметит ли кто-нибудь из гостей, что у нее теперь появилось кольцо? Станут ли они спрашивать друг у друга, было ли оно у нее в начале вечера?
Пусть интересуются. Она не собирается их просвещать. Сегодняшний вечер только для нее и Саймона.
Как только музыканты заиграли, он улыбнулся ей, и весь остальной мир мгновенно исчез. Она больше не замечала ни толпу зевак, ни другие пары на танцевальной площадке. Существовали лишь они двое, кружащиеся по залу под музыку. Впервые она почувствовала себя свободной немного заигрывать с ним, подобно остальным леди и джентльменам.
– С вами гораздо приятнее танцевать, милорд, чем с девочками в академии, где я выросла.
– Как утешительно слышать, что мое искусство выигрывает в сравнении с умениями девочек-подростков.
Аннабелл рассмеялась.
– Я бы сказала вам больше, насколько вы совершенны, но это вскружит вам голову, и тогда жить с вами будет совершенно невозможно.
Посреди их шуточного разговора выражение его лица вдруг стало напряженным.
– Я с нетерпением жду момента, когда мы станем жить вместе, Аннабелл. Ты знаешь, как сильно я хочу этого?
Пылкое обещание в его серых глазах разожгло в ней огонь предвкушения. Она ощущала его каждой клеточкой своего существа – неистовое стремление быть его женой. Дождется ли он брачной ночи, чтобы соблазнить ее? О, она очень надеялась, что нет. Как же это не подобало леди – испытывать столь безумное желание, чтобы он затащил ее к себе в спальню и делал с ней все возможные непристойности.
В конце танца он склонился к ней и прошептал:
– Я добуду угощение. Иди наверх в детскую и жди меня. Нас не должны видеть уходящими вместе, иначе пострадает твоя репутация.
Аннабелл подозревала, что ее репутация уже находится под большим вопросом в глазах многих присутствующих. И когда они оба исчезнут, не сложат ли люди два и два вместе в любом случае?
И все же его стремление защитить ее было очень приятно. Когда он направился в столовую и она подошла к парадной двери, Аннабелл была слишком счастлива, чтобы обращать внимание на тех, кто неодобрительно посматривал на нее. Она была помолвлена с самым потрясающим, самым благородным мужчиной во всей Англии. Мужчиной, который ее любит настолько, чтобы признавать свои ошибки и исправлять их. С мужчиной, который откровенно признался в своей любви к ней. Это все еще казалось ей чудесным сном. Наверное, кто-то должен ее ущипнуть.
Она не смогла удержаться и взглянула на кольцо с сапфиром. Каким весомым оно ощущалось на ее пальце и все же каким совершенным. Как знак любви Саймона, оно было более ценным для нее, чем все сокровища короны. Когда Аннабелл снова подняла взгляд, толпа гостей расступилась, и она оказалась лицом к лицу с леди Данвилл.
Та тоже смотрела на руку Аннабелл.
Леди Данвилл вздернула подбородок и смерила Аннабелл таким злобным взглядом, что от него могло бы свернуться молоко. Она сказала что-то стоявшей рядом полной даме, и та неодобрительно покачала головой.
Хотя леди Данвилл очень не нравилась Аннабелл, девушка искренне посочувствовала этой женщине. Каким тяжким ударом, должно быть, стало для нее полное крушение ее планов относительно дочери из-за простой гувернантки.
Но у жалости есть свои пределы. Аннабелл сохраняла невозмутимое выражение лица, пока не вышла из бального зала. Затем ее бодрое настроение одержало верх, и она с улыбкой проследовала по полутемным коридорам и вверх по лестнице в детскую.
В классной комнате было темно, и девушка зажгла свечу от тлеющих угольков в камине. Направляясь к комнате Николаса, она решила, что будет уместно предупредить няню о приходе Саймона.
Она заглянула в маленькую спальню, но койка была пуста, покрывало не тронуто. Где же Элоуэн?
Отворив дверь напротив, Аннабелл увидела, что Николас крепко спит на большой кровати под балдахином. Огонь в камине погас, остались лишь тлеющие угольки. В кресле-качалке в углу няни тоже не оказалось. Ее вообще тут не было.
Должно быть, она ускользнула во двор, на празднование Самайна.
Возмущенная Аннабелл задумалась, стоит ли пойти и отыскать ее. Но выйдя из классной комнаты, она встретила Саймона, поднимавшегося по лестнице с блюдом и двумя бокалами шампанского в руках. Аннабелл рассказала ему, что случилось.
– Мне не нравится, что герцог остался здесь совсем один, – сказала она. – Что, если ему привидится ночной кошмар и он закричит?
– У него бывают ночные кошмары? – спросил Саймон, нахмурив брови.
– Нет, но не исключено, что такое может случиться, и я не хочу, чтобы он испугался.
Саймон взглянул ей в глаза, и на мгновение ей показалось, что он может отчитать ее за то, что она слишком нянчится с мальчиком. Но вместо этого он, к ее удивлению, спросил:
– Такое случалось с тобой в детстве?
