Под прикрытием - Стил Даниэла

На мгновение ей захотелось повернуться и броситься бежать со всех ног, но из-за спины хозяина появилась крупная немецкая овчарка. Высунув длинный розовый язык, она пару раз вильнула хвостом, и Ариана, странным образом приободренная этим проявлением собачьего дружелюбия, осталась на месте.

– Здравствуйте, я – Ариана Грегори, – поздоровалась она по-английски.

– Яэль ле Фло, – коротко представился хозяин и повторил приглашающий жест.

Стиснув зубы, Ариана сделала над собой усилие и вошла. Яэль принял у нее куртку и провел в маленькую, но очень уютную гостиную, обставленную старой, но даже на вид удобной кожаной мебелью. Оглядываясь по сторонам, Ариана машинально подумала, что в такой комнате, наверное, очень приятно сидеть с друзьями – курить, потягивать маленькими глотками виски или коньяк и лениво беседовать обо всем на свете. На кофейном столике действительно стояла пепельница, и Яэль сказал, что она может курить, но Ариана лишь покачала головой. Она ожидала, что хозяин предложит ей чаю или кофе, но Яэль молча показал ей на большое мягкое кресло возле камина. Он опустился в такое же кресло напротив и довольно долго молчал, внимательно ее разглядывая. Глаза у него были темно-карими, почти черными, а лицо, несмотря на разгар зимы, покрывал темный загар, свидетельствовавший о том, что Яэль проводит много времени на открытом воздухе. На стенах висело несколько фотографий с изображениями парусных яхт, и Ариана решила, что он, наверное, яхтсмен-любитель.

– Итак, как вас занесло в Аргентину? – спросил Яэль, и Ариана, вздрогнув от неожиданности, подумала, что приятель Сэма Адамса не любит терять время даром. Похоже, сеанс депрограммирования уже начался, и начался без всякого предупреждения.

Первым побуждением Арианы было сказать, что ее заставил отец, но это было бы не совсем верно. Да, сначала она действительно не хотела никуда ехать и потратила немало сил, чтобы отговорить его от этой поездки, но и допустить, чтобы отец отправился в Буэнос-Айрес один, она не могла. Бросив работу, она рассталась с бойфрендом, и… – эти мысли вихрем пронеслись в ее голове. Насколько подробный он ждет от нее ответ?

– Мой отец был назначен американским послом в Аргентине, – ответила она, кашлянув и словно пробуя голос. – Он хотел, чтобы я поехала с ним… и я поехала. – Подробности Ариана собиралась опустить, но с Яэлем этот номер не прошел. Он смотрел на нее пристально, но вместе с тем спокойно и выжидающе, и ей почему-то казалось, что психолог способен прочесть ее мысли с такой же легкостью, с какой она читала пятифутовые вывески над парижскими кафе и театрами.

– А вы с ним ехать хотели? – В его тоне звучала доброжелательность, но глаза смотрели теперь изучающе. Под таким взглядом просто невозможно было солгать или утаить правду, и Ариана ответила честно:

– Нет, не хотела. Я тогда только недавно окончила колледж и нашла работу в онлайн-журнале, которая мне очень нравилась. Это было почти два года назад, – уточнила она на всякий случай. – И еще я встречалась с одним молодым мужчиной, мне было… приятно с ним. Нет, я не хотела уезжать из Нью-Йорка, – уверенно заключила она.

– Вы сказали об этом отцу? – Яэль ле Фло закурил сигарету.

– Да.

– Но он все равно заставил вас ехать с ним? – Наверное, депрограмматор пытался как можно лучше представить себе их отношения, и все ж Ариане не хотелось в чем-то обвинять отца. Что случилось – то случилось, думала она, и папа здесь ни при чем.

– Моя мама умерла за год до этого, а папа не хотел ехать в Аргентину один. Он очень просил, чтобы я была с ним, и я… я поехала. Я просто не могла иначе: мой папа был уже пожилым человеком, и у него было больное сердце. Ему нужна была моя помощь, к тому же он считал, что нам обоим понравится там. И он оказался совершенно прав! В Буэнос-Айресе я каждый день бывала на приемах и вечеринках и познакомилась со многими интересными людьми, с которыми иначе я никогда бы не встретилась. Да и мы уезжали в Аргентину не навсегда, а всего-то на какие-то три или четыре года…

– В вашем возрасте это довольно большой срок, – заметил Яэль. – Четыре года должны были казаться вам вечностью. – По-английски он говорил на редкость хорошо, хотя и с сильным французским акцентом, и Ариана не сомневалась, что он отлично ее понимает.

– Сначала так и было, – призналась она, – но через несколько недель мне стало там нравиться. Мне выпала замечательная возможность посмотреть другую страну, узнать ее жителей, язык…

– …а плюс к тому быть похищенной и провести три месяца в плену у партизан-коммунистов, – быстро добавил Яэль. – Ради этого вы бросили любимого человека и работу, которая вам нравилась… – Ариана не нашлась что ответить. – Ну, хорошо, – продолжил Яэль после небольшой паузы. – Вы уже вернулись на работу?

Ариана покачала головой:

– Нет.

– Вот как? Почему?..

– После… после всего, что со мной случилось, я решила, что должна заниматься чем-то другим, настоящим… Я могла бы помогать бедным или детям-сиротам… Мне очень хочется приносить пользу, понимаете?! В Нью-Йорке я писала для модного сетевого журнала, но сейчас такая работа кажется мне пустой и бессмысленной.

– Почему? Неужели вы разлюбили моду? – Тон Яэля был самый что ни на есть наивный, и Ариана подумала, что, если ему хотелось забраться к ней в голову, у него это получилось неплохо. Он явно заметил, как она одета. Дизайнерские джинсы, простой, но дорогой свитер, сумка от Баленсиаги, туфли из натуральной кожи… пожалуй, уверять его, что мода ничего дня нее не значит, не стоило.

– Я… я просто подумала, что помогать бедным – важнее, – решительно отвечала она.

– Кто вам это сказал? – Было ясно: ему надо знать, какие еще идеи бродят у нее в голове и откуда они взялись, и Ариана, не думая, выпалила:

– Хорхе.

– Кто такой Хорхе? – мягко спросил Яэль и слегка подался вперед… но лишь для того, чтобы затушить в пепельнице сигарету.

Ариана замешкалась. Она понимала – Яэль наверняка знает, кто такой Хорхе. Должно быть, ему хотелось посмотреть, что скажет она.

– Хорхе – вождь… предводитель группы, которая меня похитила.

– Ах да… Бунтарь-революционер, так?

Она кивнула.

– Друг бедняков и защитник угнетенных… Но очень хотел получить за вас выкуп. Двадцать миллионов долларов… На эти деньги можно досыта накормить половину аргентинских крестьян. Кстати, вам известно, что у этого аргентинского робингуда были счета в Швейцарии? Он ничего вам об этом не говорил?

Эти сведения Сэм получил от одного из осведомителей после гибели Хорхе. Информация, правда, была ничем не подтверждена, но выглядела вполне правдоподобной.

– Нет, ничего такого он не говорил. – Ариана печально потупилась. Она не верила Яэлю. Хорхе был таким благородным и честным и так искренне ненавидел богатых… Нет, не может быть, чтобы он оставлял деньги себе! Сэм Адамс тут что-то напутал и напрасно поделился этими соображениями с Яэлем.

– Вы действительно считаете, что он раздавал все деньги беднякам?

– Я… не знаю. Хорхе говорил, что – да, и я ему верила.

– Что еще он вам говорил? – Теперь вопросы сыпались один за другим, так что Ариана не успевала обдумать ответ. Нет, она не собиралась ничего скрывать, но говорить откровенно о своих самых глубоких переживаниях и чувствах ей было непривычно и как-то неловко.

– Он говорил, что любит меня, – ответила она и тут же добавила: – Я думаю, Хорхе правда меня любил… несмотря на свои политические взгляды. Мы были созданы друг для друга. Другого такого человека я не встречала!

– А теперь? Вам его не хватает? – Взгляд и голос Яэля были такие, что Ариана не осмелилась бы солгать, если б и захотела. Под его взглядом она чувствовала себя как под гипнозом, хотя он не делал никаких пассов руками и не размахивал у нее перед носом серебряными часами с цепочкой. Должно быть, эта способность подчинять себе чужую волю делала его немного похожим на Хорхе, вот только Яэль не хотел от нее ничего, кроме правды.