Очаровательная сумасбродка - Чейз Эллисон

— Я верну жеребца домой, но мне нужно еще некоторое время. — Услышав недовольные возгласы крестьян, Колин поднял руку, призывая их к молчанию. — Самое большее — месяц.

Харпера его слова явно разозлили.

— Неделя! — выкрикнул он.

Колин покачал головой.

— Дело может занять больше времени, — сказал он. — Я уже вез жеребца сюда — даю вам честное слово, — но его у меня украли по пути из Аскота в Бриарвью.

— Из Аскота?

Слова лорда Дрейтона явно удивили непрошеных визитеров. Проповедник поднял руки в знак молчания, а затем повернулся к Колину.

— Почему из Аскота? — спросил он. — Жеребец нечистокровный, на скачках от него никакого толку.

Колин задумался. У него уже достаточно проблем, но их станет еще больше, если он расскажет им, какое отношения ко всему этому имеет королева. Наконец он решил остановиться на урезанной версии правды.

— Мой отец задумал сравнить силу жеребца с силой чистокровного коня, — сказал он. — Отец не понимал, какая в этом таится опасность…

— Ваш отец — самонадеянный пьяница! — загремел голос Харпера, который уже во второй раз перебивал его.

Да. Но Колин ничего не добьется, если признает это на людях. Вместо этого он придал своему лицу самое высокомерное выражение, на какое был способен, и пустил Кордельера вперед, чтобы собравшиеся расступились.

— Поскольку моего отца тут нет и он не может объяснить свои действия, то придется вам иметь дело со мной. Вот мои условия: деревня и наши фермеры-арендаторы имеют и всегда будут иметь поддержку семьи Эшуортов. Подсчитайте ваши недавние потери. Те, которые случились из-за нашей небрежности, будут немедленно компенсированы, включая крыши, которые надо было починить в конце зимы, речные берега, которые необходимо было укрепить, и поля, нуждающиеся в осушении.

В самом деле. Записи, которые велись в поместье, неопровержимо свидетельствовали о том, что его отец самым постыдным образом манкировал своими обязанностями перед этими людьми. Требуя уплаты ренты именно в назначенный день, он сам очень часто не исполнял своих обязанностей по отношению к фермерам-арендаторам.

— Возвращайтесь к вашим семьям, в ваши мастерские и лавки, — приказным тоном проговорил Колин. — И беритесь за работу, которую вы не выполняете уже несколько недель.

— А жеребец?

Крылья носа у Колина затрепетали. Повернувшись к Эду Харперу, он обвел его ледяным взглядом.

— Жеребец вернется домой, причем скоро, — пообещал он, надеясь, что эти слова окажутся правдой. — Это все, что я могу вам сейчас сказать. Будьте мужчинами, как предназначено вам природой, и прекратите ухудшать собственное положение, — добавил Колин более тихим голосом, понимая, что поражает их в самое сердце.

Он не ошибался. При упоминании о том, что они ведут себя не как гордые девонширские мужчины, собравшиеся обменялись робкими взглядами. А потом, повесив головы и ссутулившись под влажным ветром, они начали расходиться. Колин смотрел им вслед, испытывая несказанное облегчение.

— Похоже, вам удалось выиграть немного времени, милорд.

От неожиданности Колин чуть подскочил, и от этого движения по бокам Кордельера пробежала дрожь. Глядя вслед уходящим крестьянам и желая, чтобы они держались подальше от Бриарвью-Мэнора, он и не заметил, что проповедник не ушел вместе с остальными.

Крутя в руках шляпу, словно это был корабельный штурвал, проповедник, прищурившись, посмотрел на графа.

— Но если вы не выполните своих обещаний, сэр, они вернутся.

Колин перевел взор на крыши деревенских домов, видневшиеся у подножия холма, на котором стоял Бриарвью- Мэнор. Легкие клубы дыма, поднимавшиеся из печных труб, напомнили ему о том, что все может быть потеряно. Колин помрачнел.

— Знаю, — бросил он.

Проповедник снова натянул на голову свою большую черную шляпу.

Развернув Кордельера, Колин поехал назад к дому. Завтра при первых лучах солнца он уедет отсюда и начнет поиск жеребца. А заодно постарается отдалиться от Холли. Он не сможет обеспечить ей безопасность и благополучие.

Едва подняв голову вверх, Колин увидел, что она смотрит на него из окна спальни, и решимость отдалиться от нее начала потихоньку улетучиваться. Несмотря на то что он мог укрыться от неприятностей в работе и в кругу своих друзей, перспектива провести остаток жизни без нее была невыносимой и мрачной. И если он не сможет поделиться с Холли радостью от своих будущих открытий, то они не будут ничего значить для него.

Холли подняла руку, чтобы помахать ему, но тут же сжала пальцами горло. Колин почти физически чувствовал, как бьется ее сердце, ощущал вкус ее губ. Первые признаки пробуждающейся страсти опалили его нутро. Опустив ресницы, она порвала связующую их взгляды нить, но пламя в ее взоре прожгло дорожку от его сердца к его чреслам.

Господи! Почему она не в постели? Неужели она никогда не бывает осторожной? Неужели, как и он, постоянно испытывает себя на прочность?

Холли поджидала его в дверях своей спальни. От легкой пробежки от конюшни до дома и подъема по изогнутой лестнице он слегка задыхался, но, судя по тому, как поднималась и опадала ее грудь, Холли тоже дышала не совсем спокойно. Чужая ночная сорочка облегала ее тело, мягкая ткань не столько скрывала, сколько выгодно обрисовывала его достоинства, воротничок с оборками подчеркивал бледность ее лица и лихорадочный огонь в глазах.

Казавшиеся невозможно огромными, эти глаза приковывали его ц себе, отражая бушующие в нем чувства. Когда его страсть загорелась при виде Холли с новой силой, она тоже почувствовала, что ее желание быть с ним так и рвется наружу, окрашивая ее щеки в алый цвет.

Колин зашагал прямо к ней.

— Где бабушка? — спросил он.

— Отдыхает в своей комнате.

— Как давно она туда ушла?

— Совсем недавно — думаю, примерно четверть часа назад.

С непоколебимой решимостью Колин преодолел расстояние от лестницы до спальни и стал наступать на нее, пока она не попятилась назад в комнату. Колин вошел туда следом за ней, захлопнул дверь и для пущей безопасности повернул ключ в замке.

Холли на мгновение задумалась. А потом ее лицо обрело уверенное выражение, вмиг превратившее ее из девушки в женщину, которая знает, чего хочет.

— Думаю, сейчас самое время взять меня на руки, — сказала она.

Подойдя к ней, Колин быстро поднял ее.

— Я боюсь повредить тебе, — вымолвил он. — Недавний несчастный случай…

— Да со мной все в порядке. — Холли обвила руками его шею. — Особенно после того, как я потолковала с очень мудрой герцогиней.

Крепко прижимая Холли к себе, он донес ее до кровати, положил на нее и расположился рядом. Губы Колина прижались к ее губам, и его ночные кошмары растаяли от тепла ее кожи и головокружительной мечты обладать ею.

Да, это всего лишь мечта, но ему нужно верить в реальность ее исполнения еще несколько часов. Он будет притворяться, что есть на свете сила, способная разрушить древнее проклятие.

А если кто и обладает этой силой, так это смелая и отважная Холли Сазерленд.

Уже во второй раз за день глаза Холли наполнились слезами. Она лежала на боку, уютно провалившись в глубокую вмятину на пуховом матрасе, к ее спине прижимался Колин, обхвативший ее за талию своими сильными руками. Его тело согревало ее сквозь несколько слоев одежды. От его ровного, глубокого дыхания у нее на затылке шевелились волоски. Биение его сердца у ее спины успокаивало Холли.

Она ощущала удивительный покой, и в то же время ее груди ныли от желания еще раз ощутить прикосновения его рук. Ее тело одновременно испытывало удовольствие и томилось от неутоленной страсти. Несмотря на то что он поднял ее сорочку и осмотрел ее всю с головы до пят — ну, или почти всю, она так и не лишилась невинности. Зная, что этому надо только радоваться, Холли тем не менее испытывала досаду и разочарование.

И даже подумала о том, что было бы неплохо, если бы Колин не был уж таким истинным джентльменом.

Не то чтобы галантность помешала ему получить удовольствие. Обняв Холли, он объяснил ей, где и как прикасаться к нему, как обнимать его, ласкать. Эти объяснения с демонстрацией того, что и как надо делать довели Колина до того, что его голова откинулась на подушки, шея напряглась, и он отдался ласкам Холли.