Джейд Ли - Непокорная красотка
Этого уже вполне достаточно. Ей не было нужды оставаться собой.
– Нет необходимости что-то откладывать, Джеффри. Этого для меня хотела и моя мама.
Он задумчиво кивнул, бросив на нее проницательный взгляд.
– Вы так сильно его любите? – мягко спросил он.
Она не стала переспрашивать, кого он имеет в виду. Стивен вообще не покидал ее мысли с того самого момента, когда неделю назад он демонстративно повернулся к ней спиной. А Джеффри, от серых глаз которого ничто не могло укрыться, должен был, разумеется, понять, что она скорбит о том, что навсегда потеряла Стивена, причем в не меньшей степени, чем она горевала по поводу кончины своей матери.
Действительно ли она все еще любит его? После всего, что произошло?
– Нет, – солгала Джиллиан. Она отвела глаза в сторону и стала смотреть в окно на угасающий вечер, который постепенно переходил в ночь. – А если бы даже и любила, теперь он меня презирает. Безукоризненно правильный граф Мавенфорд не мог бы согласиться на женитьбу с незаконнорожденной, которая к тому же еще лгунья и мошенница. – Она изо всех сил старалась скрыть горечь, но та, несмотря на все ее усилия, все равно сквозила в ее голосе.
Она почувствовала, как Джеффри положил руку на ее ладонь.
– Мы будем двигаться не торопясь, Аманда. Сначала привыкнем друг к другу. Я уверен, что со временем мы сумеем прийти к некоторому согласию.
– Спасибо, – прошептала она, благодарная за его понимание. Для нее было бы большим облегчением получить – после всего того, что произошло, – небольшую передышку, прежде чем столкнуться с обязанностями, связанными с предстоящей свадьбой.
– В конечном счете все это только к лучшему, Аманда.
Она повернулась к нему, и с ее губ невольно соскользнул вопрос, смысл и важность которого она осознала лишь мгновением позже:
– Могли бы вы иногда называть меня Джиллиан? Хотя бы в те моменты, когда мы с вами будем находиться наедине?
Он ответил тихо, но голос его в вечернем полумраке прозвучал очень четко:
– Не думаю, что это было бы разумно, Аманда. Кто-то может случайно услышать. К тому же вам необходимо учиться воспринимать свою новую индивидуальность. Теперь вы Аманда Виндхэм. И все следы… другой личности должны быть стерты в вашей душе и вашем сердце.
– Я понимаю.
Она действительно понимала это, однако не могла отделаться от ощущения, что, став Амандой, теряет все лучшее, что было в Джиллиан. Если Джиллиан исчезнет, кто тогда вспомнит о Мэри Эймс? Кто положит свежие цветы на могилу несчастной старой горничной? Что она скажет своим детям об их бабушке? Она все равно не сможет рассказать им о милой усталой женщине, которая пела у огня всякую бессмыслицу, только чтобы отвлечь свою голодную дочку от урчания в ее пустом животе. Не сможет поведать им о женщине, которая прожила жизнь, руководствуясь самой простой житейской мудростью.
Аманда ни о чем этом не знала, зато знала Джиллиан. И Джиллиан не собиралась этого забывать.
* * *Стивен тоже не мог ничего забыть. Когда голова начала кружиться и взгляд затуманился, он с отвращением отбросил в сторону пустую бутылку.
Она уехала.
Два часа назад ее небольшой чемодан был погружен в карету Таллиса, а за ним последовала туда и она. Ее соблазнительное тело, ее бледное трагическое лицо разом исчезли в темноте дилижанса – она даже не оглянулась. После чего они с Таллисом уехали.
Ее здесь больше нет.
«Лживая стерва», – думал он. Но в мыслях этих не было огня, не было злобы, а лишь болезненная пустота от воспоминаний, которые не отпускали его, несмотря на выпитый бренди. Сможет ли он забыть, как невинно округлялись ее удивленные глаза, когда она пыталась водить его за нос? Или как вызывающе покачивались ее бедра, когда она весело смеялась? Или эти плотно сжатые, такие чувственные губы, которые разжигали огонь в его душе?
Он застонал и потянулся за следующей бутылкой.
– Так-так. Чудесная картина, согревающая материнское сердце.
Стивен поднял голову и тут же зажмурился от яркого света свечи, поднесенной почти вплотную к его лицу.
– Мама, – сказал он; язык у него заплетался, но почти незаметно, – уберите это с моих глаз.
– Ты пьян.
– Немного, но недостаточно.
Она внимательно разглядывала его, поднеся свечку еще ближе, а затем поставила ее. В воздухе библиотеки, пропахшем алкогольными испарениями, раздражение ее было почти физически ощутимо.
– Ох, Стивен, я всегда считала тебя благоразумным мальчиком.
Стивен пожал плечами, сдаваясь и стоически обрекая себя на компанию матери.
– Простите, что разочаровал вас.
Она вздохнула.
– Что ж, мог бы, по крайней мере, предложить и мне глоточек.
Он удивленно заморгал, глядя на мать. Он уже и не помнил, когда она в последний раз просила себе бренди. Но в ответ на ее нетерпеливый жест он сразу же налил ей бокал, отчаянно стараясь ничего не пролить.
– Что это? – спросила она, и ее резкий голос снова нарушил ход его мыслей. Он вздрогнул и пролил янтарную жидкость.
– Что вы имеете в виду под словом «это»?
Стивен находился в состоянии опьянения, и реакции у него были замедленные. Поэтому он не успел помешать матери взять лист бумаги со своего стола.
– «Правила для настоящей леди», – прочла она вслух. – Я никогда не видела необходимости в таких глупостях, но, с другой стороны, я никогда особо и не понимала вас обоих.
Даже будучи пьяным, у Стивена хватило решимости забрать у матери этот список. Это был листок из комнаты Аманды, вернее Джиллиан. Она оставила его там, равно как не взяла с собой также ожерелье и серьги, которые он ей подарил. Все это вместе было аккуратно завернуто в ее домашний чепец и спрятано в дальнем углу шкафа.
Грили сказал, что украшения обнаружила одна из горничных, когда убирала ее комнату. Теперь же эти предметы были разложены на его письменном столе как последнее напоминание о ней. Со стороны его матери было крайне нетактично рассматривать их и молча трогать руками, в то время как Стивен скрипел зубами от досады.
Все это принадлежало только ему, черт побери, и он не желал, чтобы кто-то еще, тем более его мать, теребил его еще свежие душевные раны.
– Мама…
– Грили сказал мне, что мать Джиллиан умерла. Бедная девочка. Я попыталась высказать ей свои соболезнования, но, похоже, она в тот момент меня не слышала.
Стивен вздрогнул и нахмурился, пытаясь осмыслить последние слова матери. Она только что сказала «Джиллиан»? Это просто невозможно. Его мать не могла знать настоящего имени девушки.
– Я вспоминаю, как умерла моя мама, – продолжала графиня, потянувшись к своему бокалу. – Ты был еще слишком мал, чтобы помнить это, но я была просто убита горем. Между матерью и дочкой существует особая связь, которую не может нарушить ничто. Много дней я не спала и не могла есть. Я думала только о том, что осталась в этом мире совсем одна. У меня был муж и трое очаровательных деток, но я все равно чувствовала себя совершенно потерянной. – Она многозначительно взглянула на Стивена. – Сейчас не время принимать жизненно важные решения. Неминуемо сделаешь неправильный выбор.
Стивен покачал головой.
– Мать Аманды умерла много лет тому назад.
Графиня раздраженно поставила бокал обратно на стол, и тот обиженно звякнул.
– Постой, причем здесь это? Я говорила о матери Джиллиан. И об этом отвратительном священнике. Я очень рада, что ты с ним разобрался. – Она выразительно посмотрела на дырку от пули в стене. – Полагаю, ты почувствовал, что драматический эффект будет тут к месту.
Стивен с отвисшей от изумления челюстью обескураженно уставился на свою мать.
– Это мать Джиллиан умерла.
Графиня чопорно сложила руки на коленях.
– Ну да. Я так и сказала, разве нет?
Он долго смотрел на нее, пока его затуманенный алкоголем мозг пытался докопаться до правды.
– И как давно вы поняли, что она на самом деле Джиллиан?
– Да практически с самого начала! Стивен, неужели ты думаешь, что незаконнорожденная служанка могла строить из себя благородную даму, а я бы этого не заметила? Старческим слабоумием я, слава богу, не страдаю.
– Но… но…
– Господи, то, что все мужчины по определению слепы, еще не означает, что женщины не могут видеть таких вещей. Что говорить, в ее чертах не было и намека на сходство с моей сестрой. А если волосы эти достались ей не от моего зятя, следовательно, матерью ее могла быть горничная.
– Но… но…
– Прошу тебя, Стивен, попробуй четко сформулировать свои мысли.
Стивен глубоко вдохнул и машинально потянулся за бокалом, но затем передумал и оттолкнул его.
– Вы хотите сказать, мама, что вы с самого начала все знали, но тем не менее продолжали проталкивать вперед… эту…
– Внебрачную дочь моего зятя, – милостиво помогла ему графиня.
Стивен уставился на нее.
– Вы хотите сказать, что, несмотря на это, продолжали наряжать ее? И оплачивать ее сезон?
