Бет Уайт - Креольская принцесса
– Самое интересное, что мы узнали в форте Питт, это то, что британцы спровоцировали несколько восстаний индейцев, которые напали на наши форты на реках Огайо и Миссисипи этим летом с расчетом ударить по Новому Орлеану осенью. Но мне кажется, их план рухнул. Наш человек Вильбрев, который сейчас находится в племени чокто, докладывает, что они, чикасо и чероки сильно боятся американцев и деньги британцев здесь не помогут.
– Да, подобные действия свидетельствуют, что британцы так легко от своих колоний не откажутся. Я знаю, что Его Величество готов вести переговоры, но Англии не нужен мир.
Рафаэль оперся о край стола, размышляя о возможных последствиях. Приближалась война, и быстрой победы ждать не приходилось. Флоридабланка, испанский государственный секретарь, тщательно скрывал союз с американцами, ожидая, пока Испания будет готова в финансовом и военном отношении. Если Гальвес был прав, а он обычно не ошибался, время почти пришло. Однако театр военных действий должен был охватить огромную территорию, а Англия не собиралась ничего уступать.
Он знал, что стратегия Гальвеса была простой – выдвинуться на север и захватить британские форты в Батон-Руже, Манчаке и Натчезе, чтобы обеспечить контроль над рекой. Затем, прежде чем осадить Пенсаколу, он хотел захватить Мобил с фортом Шарлотт. Окружение британцев на западном и южном фронтах должно было воодушевить французскую армию, американские войска и ополчение на восточном побережье, в долине реки Огайо и в Новой Англии.
Для удачного воплощения замысла испанцев было очень важно, чтобы агенты в Мобиле, Пенсаколе и здесь, в Новом Орлеане, действовали слаженно. Но Рафаэль также знал, как тяжело будет Симону Ланье оставить Дейзи Редмонд в Мобиле.
Обняв сестру, Ланье повернулся к губернатору и Рафаэлю. Его лицо было напряжено. По всей видимости, он что-то услышал из их разговора.
– Губернатор, вы обещали, что, если я доставлю золото в форт Питт, вы поможете мне найти способ вернуться в Мобил и забрать оттуда Дейзи Редмонд.
Гальвес пожал плечами:
– Так и было. Но я не могу позволить, чтобы возник неожиданный кризис до того, как мы официально окажемся в состоянии войны. Если вы дадите мне еще полгода, чтобы я мог усыпить их бдительность, я отправлю вас за ней до того, как мы начнем наступление.
Ланье был явно расстроен.
– Губернатор, если вы не против, я хочу кое-что сказать, – вмешался Рафаэль, надеясь предотвратить любые необдуманные действия со стороны своего нетерпеливого коллеги. – Мне нравится ваше предложение о том, чтобы я привез мисс Редмонд сообщение от мисс Ланье. Симон и Лиз хорошо знают мисс Редмонд, поэтому у них получится составить такое сообщение, которое успокоит ее, но в то же время, если попадет в чужие руки, не вызовет подозрений.
Гальвес кивнул:
– Хорошо. Вы втроем должны встретиться завтра утром и безотлагательно заняться этим делом. Рафаэль, когда закончите письмо, принеси его мне. Между тем мы с Поллоком посмотрим, что можно сделать с просьбой губернатора Генри прислать припасы. В Новом Орлеане сейчас много американцев, которые выдают себя за торговцев, потому за город я спокоен. Но я надеюсь, что Гавана вскоре пришлет нам подкрепление. – Он потер лоб. – На этом пока все. Смешайтесь с толпой и слушайте. Ради всего святого, делайте вид, что вы хорошо проводите время.
Лиз рассмеялась и обняла брата.
– Я хорошо провожу время, потому что со мной мой брат.
Рафаэль был бы рад, если бы она сказала подобные слова о нем. Терпение не было его сильной стороной, но, возможно, он медленно, но уверенно учился ему.
На следующее утро после бала у губернатора Рафаэль проснулся в своей комнате от солнечного света, пробивавшегося сквозь занавески. Он встал, оделся, тихо спустился по лестнице и в поисках еды завернул в кладовую, которая находилась рядом с кухней на первом этаже.
Семья Гонсалесов переехала из Гаваны в Новый Орлеан летом 1769 года, когда Рафаэлю было тринадцать лет. Следующие три года прошли спокойно. Рафаэль вместе с братьями учился на дому, постоянно исследуя улицы и закоулки города. Когда ему исполнилось шестнадцать, отец решил послать его в Испанскую королевскую академию морских инженеров. Он окончил ее в 1776 году и вернулся домой. Рафаэль захотел стать офицером и служить губернатору Унзаге, но тот, по мнению отца, сошел с ума и познакомил его сына с ирландским торговцем Оливером Поллоком.
Полковник Гонсалес не мог знать, что Рафаэль все-таки попал на службу, но в подразделение с такими специфическими задачами, что о его существовании не знал никто, кроме губернатора и его ближайшего окружения. Его первым заданием было довольно отчаянное путешествие вверх по реке Миссисипи. Он должен был доставить груз пороха, который в конце концов попал к генералу Вашингтону, находившемуся в то время в Пенсильвании. Вскоре после того как Рафаэль вернулся в Новый Орлеан, Унзагу на посту губернатора сменил еще более хитрый и находчивый Гальвес, который решил не мешать Поллоку и Риппарде работать вместе.
Рафаэлю нравилась тайная и беззаботная работа испанского шпиона, но с каждым разом он все с большим нетерпением ожидал того времени, когда сможет заснуть в собственной кровати, проснуться и поесть маминых сдобных булочек и попить кофе с молоком, а потом подразнить сестру Софию. Медленно спускаясь по лестнице, почесываясь и зевая, он гадал, встала ли уже сестра. Они могли бы поехать покататься на лошадях до завтрака, если она, конечно, еще не совсем обленилась и не спит до полудня после всех этих балов и вечеринок, которыми так богата осень.
Ухмыльнувшись, он развернулся, чтобы подняться назад, но тут замер. Он вспомнил, чем отличалось сегодняшнее утро: в соседней с Софи комнате спала Лиз.
Он невольно начал представлять, как Лиз готовилась ко сну, как сбросила с себя откровенное платье, которое ей дала мадам Гальвес, как расчесала волосы… а затем он понял, чем все это может закончиться.
«Ты грязный придурок», – подумал он и, чтобы отвлечься, начал цитировать в уме основные положения проблемы Гольдбаха[41], которая полностью вытеснила из его головы мысли о красных губках, золотистой коже и топазовых глазах.
Он поскребся в дверь Софии.
– Софи! Вставай и приготовь мне завтрак! Я голоден! – Когда изнутри послышался жалобный стон, он рассмеялся. – Потом поедем кататься на лошадях. Поспеши, давай одевайся!
– Уходи!
– Софи…
– Бери Лиз… Она любит рано вставать, между прочим.
Рафаэль посмотрел на соседнюю дверь, стараясь выбросить из головы непристойные мысли. Ему все равно придется ее разбудить. Им надо начать работу над закодированным письмом Дейзи.
– Рафаэль? Что ты делаешь?
Испанец вздрогнул. Лиз стояла внизу возле лестницы, глядя на него снизу вверх. На ней было простое, очень скромное желтое платье, а волосы были заколоты набок, словно бы она сделала это, не глядя в зеркало. Как он мог не услышать ее?
Взяв себя в руки, Рафаэль начал спускаться.
– Доброе утро, кузина! Я вижу, что вы не так ленивы, как моя сестра, и я вас поздравляю. Хотите присоединиться ко мне за завтраком, а потом покататься на лошадях?
Она покачала головой, отчего ее волосы немного растрепались.
– Здесь завтраки не в почете. Но я думала о сообщении для Дейзи и записала кое-что. Хотите взглянуть?
Конечно, он хотел взглянуть. Он спустился по лестнице, чувствуя себя, как тупица Одиссей, о котором они когда-то разговаривали. Этот недотепа распорядился привязать себя к мачте, чтобы иметь возможность слушать красивые женские голоса. А теперь Лиз рассказывает ему об обычаях его дома? Никакого завтрака? Весь мир перевернулся.
– Да, но я голоден. – Он взял ее за локоть и осторожно повел на кухню. – Симон спустился?
– Он уже ушел… куда-то. – Она неопределенно махнула рукой. – Он сказал, что вы будете спать до полудня, а он к тому времени уже вернется.
Оскорбившись, Рафаэль остановился и нахмурился.
– Я никогда не сплю до полудня. А потом губернатор скажет, что мы опаздываем с письмом. У меня, между прочим, есть еще другие дела, которые я должен сегодня выполнить, а теперь мне придется их отложить.
– Да я же пытаюсь вам сказать, что письмо почти готово. Я просто хочу, чтобы вы прочитали мои записи, потом я перепишу все начисто и вы сможете его забрать.
– Как оно может быть готово, если я еще даже… Ох, забудьте. Я полагаю, вы даже не послали Мануэля за кофе.
Лиз озадаченно посмотрела на него, потом покачала головой и пихнула его.
– Садитесь, и я принесу кофе. Горячее молоко тоже нести?
Он наблюдал за тем, как она порхает по кухне, уверенно управляясь с кофемолкой, тяжелым чайником и кувшином с молоком. Когда перед ним на столе появилась дымящаяся чашка кофе с цикорием и сладкая булочка с маслом, он пришел к выводу, что Лиз – очень полезное приобретение для их семьи. Он определенно должен убедить ее остаться.
