Надя Хашими - Пока не взошла луна
Салим еще две ночи спал на строительной площадке, убегая на рассвете, перед приходом рабочих. На еду он старался тратить как можно меньше, только чтобы хоть как-то перебиться. Целыми днями он изучал порт. Однажды он снова увидел африканца – тот вернулся и тоже наблюдал за перемещениями грузов. Рука его была перевязана. На Салима он, похоже, не обратил внимания.
На третий день Салим решил попытать счастья. Пароход до Афин ожидали в полдень. За полчаса до его прибытия три грузовика заехали на причал, развернулись и остановились. Водители вышли из кабин перекусить и поболтать.
Салим начал свою опасную игру. Забросив рюкзак на спину, он как ни в чем не бывало направился в порт. Пассажиры только-только начали выстраиваться в очередь. Они катили перед собой чемоданчики на колесах или тащили на плечах большие сумки. Салим надеялся, что не слишком выделяется из толпы.
Отойдя от пассажиров, он неспешно пошел в сторону, где стояли наготове грузовики. Из их выхлопных труб вырывались клубы дыма. Убедившись, что никто не обращает на него внимания, Салим подобрался к ним меньше чем на десять метров. Два водителя стояли прямо перед грузовиком спиной к нему. Салим подумал, что если залезть за кабину, то можно потом спрятаться под рамой. Но только если сделать все очень быстро.
Один из водителей как раз указывал на что-то вдалеке, и Салим, не раздумывая, бросился к грузовику, пытаясь ступать как можно тише. Водители все еще разговаривали. Оказавшись за кабиной, Салим поискал, за что бы уцепиться, но видел лишь какие-то трубки и свернутые провода. Ничего такого, куда можно было бы проскользнуть и удержаться там. Он прижался к земле и схватился за какую-то деталь, оказавшуюся такой горячей, что он инстинктивно отдернул руку.
Какой-то стержень шел от передних колес по всей длине ходовой части, тонкий, однако способный выдержать его вес. Но когда Салим, перекинув рюкзак на грудь, схватился за стержень, что-то сместилось и с лязгом упало. Звон металла о бетон насторожил водителей. Они обогнули грузовик как раз в тот момент, когда Салим поднимался на ноги.
«Беги! Беги, не раздумывай!»
Они гнались за ним, крича и осыпая проклятиями.
«Беги!»
В прежние времена мальчишки могли бы поспорить, что Салим обгонит кого угодно, что он убежит от водителей, а они к нему даже приблизиться не смогут. На футбольном поле он бегал очень быстро. Ноги у него были такими легкими, что он успевал повернуться лицом к преследователю и улыбнуться, пока тот, задыхаясь, беспомощно протягивал руку вперед.
Но того Салима не стало. У того мальчика были мать, отец и дом, куда он возвращался. Мать досыта кормила его. Он носил хорошие кроссовки.
От водителей теперь убегал не тот подросток.
Этот беглец был голодным и одиноким. У него остались силы только на то, чтобы горбатиться над помидорами или сгребать навоз, пока за спиной стоял надсмотрщик.
И этот Салим стал намного более легкой добычей.
Его рванули за воротник. Салим еще пытался бежать вперед, но ноги вдруг оторвались от земли, а потом его швырнули вниз. От удара об асфальт челюсть пронзила жгучая боль.
Что было дальше, Салим помнил лишь урывками. Свидетельства об этом оставили на его теле водители, уставшие от того, что беженцы прячутся под машинами, и от того, что их машины бесконечно проверяют на таможне. Тяжелые ботинки и злые слова…
Шатаясь, он попытался подняться на ноги.
Всплеск адреналина.
«Бежать!»
Они что-то орали вслед.
Наконец Салиму удалось оторваться от них, и голоса начали стихать.
Рюкзак бился о его живот. Салим привалился к кирпичной стене какого-то здания. Адреналин перестал действовать, и снова пришла боль. Каждая жилка в нем отчаянно дрожала, а ноги, казалось, вот-вот подогнутся. Порванная рубашка, заляпанные грязью джинсы… Пульс грохотом отдавался в ушах, но не мог отогнать воспоминание о криках и проклятиях.
Из губы шла кровь. Салим блуждал по переулкам, стараясь держаться подальше от прохожих. Он не хотел, чтобы его видели.
Наткнувшись на пустой склад, он подождал, пока глаза привыкнут к темноте, а потом скорчился у стены, закрыл глаза и попытался забыть о боли.
«Господи, прошу, дай мне отдых…»
Он чувствовал себя сломленным и не знал, сколько еще сможет выдержать.
Салим38Салим проспал почти два дня. Он потерял счет времени. Каждый раз, когда он пытался проснуться, разум, несмотря на голод, снова убаюкивал его, не в силах встречаться с реальностью.
На третьи сутки желудок потребовал еды. Ему надоело довольствоваться бутылкой сока, из которой Салим периодически отхлебывал. Коснувшись разбитой губы, он понял, что она заживает. Теперь он мог двигаться и уже не чувствовал себя таким больным. Переодевшись, он поднялся на ноги. Голова кружилась.
Он просчитался. Повел себя недостаточно осторожно. Слишком мало узнал о грузовиках и их устройстве. Это его и подвело. Он чувствовал себя неудачником.
Прикрывая рукой глаза от яркого солнца, Салим выбрался наружу и, пройдя по улочке, купил в магазинчике бутылку молока и булочку-плетенку. Хозяин удивленно смотрел на него. Салим заплатил молча, не поднимая головы.
Пока он ел, живот крутило, но чувствовалось, как возвращаются силы и проясняется в голове. Солнце начало клониться к закату, и Салим снова отправился на стройплощадку. По дороге он купил еще еды.
Выбора не оставалось: или попытаться снова, или сгнить в этой стране, вдали от семьи. Но раны должны были зажить.
Следовало учиться на своих ошибках, и Салим снова начал наблюдать за портом, но так, чтобы его не заметили. Он смотрел на пароходы и пытался найти лазейку. Члены экипажа, одетые в синюю и белую форму, провожали пассажиров на палубу. Там он бы никак не проскользнул.
Можно было снова попытать счастья на грузовиках. Устроиться сзади. Хотя один парень в Афинах рассказывал, что его друг умер, надышавшись выхлопных газов.
Салим снова начал подумывать о контейнерах, хотя и с опаской. Надежда таяла. Он даже пришел к мысли обратиться к контрабандистам, но понятия не имел, где с ними можно встретиться. Он пообещал себе завтра пройтись по городу и разыскать беженцев. Кто-то должен был указать ему путь к перевозчикам. Салим вернулся к порту, чтобы до наступления темноты еще раз сходить в разведку.
Последний пароход до Афин по расписанию отправлялся через пятнадцать минут. Приближаясь к кораблям, Салим увидел, как из одного грузовика выбрался водитель и направился к зоне погрузки. Там стояли и болтали две женщины в сине-белой форме.
Убедившись, что никто на него не смотрит, Салим обошел грузовик сзади и припал к земле, чтобы заглянуть под ходовую. Оказалось, что ухватиться там не за что. Не желая повторять прошлой ошибки, Салим осмотрел замок на фургоне. Пробраться внутрь он никак не мог, но зато увидел подножку, а еще маленькую задвижку сбоку от двери.
Вскочив на подножку, Салим чуть ли не прилип к двери. Ему удалось удержаться и поставить правую ногу на задвижку. Он в отчаянии шарил по двери, часто и взволнованно дыша, пытаясь за что-нибудь зацепиться и опасаясь, как бы нога не соскользнула с крохотной опоры. Он тянулся к крыше фургона, но никак не мог ухватиться за верхний край. Голоса зазвучали ближе – водители возвращались. Внизу или наверху, но он должен был ехать!
Собрав все силы, Салим перенес вес на правую ногу, а левую закинул вверх. Руки ухватились за металлические задвижки, левая нога с глухим стуком опустилась на край крыши. Салим сделал еще одно усилие, чтобы подтянуться… Мышцы рук горели, но ему это удалось. Он лежал, распластавшись на животе, и надеялся, что снизу его рюкзак не видно. Теперь водители переговаривались всего в нескольких шагах от него. По их спокойным голосам Салим понял, что его не заметили.
А через несколько секунд завелся двигатель и грузовик, содрогнувшись, двинулся по направлению к кораблю. Машину еще раз тряхнуло, когда она разворачивалась, готовясь въезжать на пароход. Щека Салима ударилась о холодный металл. Он изо всех сил старался держаться.
Водитель остановил грузовик, найдя свободное место рядом с несколькими другими. За ними приехали еще несколько, и воздух наполнялся теплыми выхлопными газами. Салим прикрыл рот и нос рубашкой. Хлопнула дверца, и он услышал удаляющиеся шаги. На месте стоянки грузовиков голоса разлетались эхом, и сложно было сказать, откуда они доносятся. Он чуть приподнял голову и увидел аппарель, а неподалеку – пассажирский трап. Салим видел, как люди с багажом поднимались на корабль. Не так давно он с семьей тоже путешествовал именно таким цивилизованным способом.
Ему не верилось, что он так далеко зашел.
Через несколько минут аппарель и трап подняли. Салим припал к крыше грузовика, боясь праздновать свою маленькую победу. Убедившись, что поблизости никого нет, он сел и осмотрелся. В темноте он мало что мог разглядеть, но осознание, что и его не видно, придавало уверенности.
