Бет Уайт - Креольская принцесса
– Те книги дала вам Дейзи?
Если бы она отвесила Рафаэлю пощечину, он бы удивился меньше.
– Да. И это причина, по которой я согласилась… потому что не могла…
Внезапно Рафаэль понял. Лиз была готова отвергнуть его поспешное предложение руки и сердца, но потом поняла, что Дейзи выдаст себя, чтобы спасти ее. Она пыталась сказать ему, что не отвечает ему взаимностью. На самом деле ничего, кроме дружбы, она ему никогда не предлагала.
– Значит, вы сочувствуете повстанцам?
Спокойный голос губернатора не дал ему вскочить и убежать прочь. Он чувствовал себя законченным идиотом. Рафаэль заставил себя откинуться на спинку кресла, положить ногу на ногу и улыбнуться, словно бы он привык к тому, что ему разбивают сердце.
Лиз посмотрела на губернатора и ответила спокойным голосом:
– Да, сэр, сочувствую.
Мобил
24 мая 1778 года
Дейзи терпеливо ждала, держа в руках корзину, пока Тулли, звеня ключами, отопрет ворота. Ей выдали специальное разрешение на выход из форта. Но ее должен был сопровождать адъютант в то время, когда он не находится на службе.
Отец заявил, что выпустит Антуана Ланье лишь тогда, когда он публично отречется от поддержки американских повстанцев. Дейзи пыталась ему тщетно доказать, что никому не интересно, во что верит этот законченный пьяница. Ее мольбы о том, чтобы вернуть детям отца, не возымели никакого эффекта. Антуан в тюрьме был так же полезен семье, как если бы валялся пьяным под столом. В тюрьме он, по крайней мере, никому не мешал.
На самом деле, когда Дейзи и Тулли вышли за ворота и увидели Жюстин Ланье с малышом Реми на руках, которая ждала их в тени стены, девушка подумала, что то, что Антуана бросили за решетку, было спасением для его семьи. Светлые волосы Жюстин блестели здоровьем, на ней было опрятное красивое платье, а малыша таким сытым и чистым она никогда прежде не видела.
Жюстин улыбнулась, увидев Дейзи, а Реми захлопал в ладоши. Женщина поставила малыша на землю, и он тут же побежал к Дейзи.
Девушка нагнулась, опустила корзину и подхватила ребенка на руки.
– Поцелуй меня, малыш, – прошептала она, чмокнув его в потную шейку.
Малыш захихикал и схватил ее за волосы, прижавшись к ней лицом.
– Дей-дей!
Дейзи удивленно посмотрела на ребенка:
– О боже, он уже говорит?
Жюстин покраснела от удовольствия.
– Я учила его выговаривать твое имя. Остальные дети тоже хотели прийти, но я бы со всеми не справилась. Дедушка забрал их на рыбалку, – добавила она, заметив вопросительный взгляд Дейзи.
– Я так рада, что вы привели Реми, – призналась Дейзи. – Капрал Тулли, правда же, он прекрасен?
Тулли смущенно прочистил горло:
– Мэм.
Он отошел на несколько шагов, чтобы женщины могли спокойно поговорить.
Улыбаясь, Дейзи окинула Жюстин довольным взглядом.
– Вы чудесно выглядите. Как мистер Шаз? Я надеюсь, он уже восстановился после не самого гостеприимного приема, который ему тут оказали.
– Да, он в порядке. – Жюстин наклонилась и подняла с земли сумку с чем-то округлым внутри. – Прости, он немного пахнет. Дедушка настоял, чтобы я передала сыр и немного колбасы. Черника поспела, я испекла с ней пирог.
– Хорошо. Просто положите все ко мне в корзину. Я иду на рынок купить апельсинов и кое-что еще. Капрал Тулли никому не расскажет.
– Антуан здоров? Никто не верит, но я скучаю по нему. – Жюстин потупила взгляд и покраснела.
Дейзи почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы. Никто не понимал, почему она все еще скучает по Симону. Сама Дейзи тоже понять этого не могла. Она была так похожа в этом на Жюстин. По крайней мере мужчина, который бросил ее, не сделал ей ребенка. С другой стороны, Антуан наконец выступил в защиту чего-то, что было важнее бутылки рома. Она же понятия не имела, почему уехал Симон.
Потершись носом о щечку ребенка, Дейзи успокоилась.
– Да, он ведет себя сейчас очень бодро. Тулли и Нил Маклеод не позволяют другим солдатам обижать его, а теперь он еще и трезвый… – Девушка пожала плечами. – Он Ланье. Как вы знаете, он может быть довольно милым.
– Да, я знаю, – вздохнула Жюстин. – От Симона что-то слышно?
Дейзи замерла.
– Нет.
– Дейзи, он вернется. Симон – самый упертый мужчина в Западной Флориде, и он любил тебя. То есть любит.
– Он велел мне ждать его год. – Дейзи погрустнела и так сильно прижала к себе Реми, что он пискнул. – Я даже не знаю, что это значит, Жюстин.
Жюстин обняла Дейзи и Реми.
– Это значит, что он вернется.
Дейзи крепко обняла Жюстин. Как же она скучала по Лиз! Как она скучала по дружеским отношениям с отцом!
– Спасибо, Жюстин, – прошептала она. – Я позабочусь об Антуане.
– Я знаю, что так и будет. – Жюстин шмыгнула носом.
– Вы тоже плачете? – Дейзи улыбнулась сквозь слезы. – Капрал Тулли теперь не захочет со мной никуда ходить.
– Не могу ничего поделать. Кажется, я снова беременна.
– О, Жюстин! – Дейзи рассмеялась. – Но об этом вы расскажите Антуану сами.
– Дейзи, что будет дальше? – Жюстин сделала шаг назад, вытерла слезы и забрала ребенка. – Твой отец опомнится и выпустит моего мужа? Какой смысл держать одного француза под замком?
Дейзи покачала головой и подняла корзину.
– Я не знаю. – Она повернулась, чтобы убедиться, что Тулли их не слушает, но все равно понизила голос: – Я боюсь, что скоро война придет сюда. Переписка между Мобилом и Пенсаколой оживилась. Я слышала, что французы устраивают рейды в заливе, а испанцы бездействуют. Я знаю, что папа волнуется.
Жюстин обняла Реми.
– Ты скажешь мне, если я могу чем-нибудь помочь освобождению мужа? Возможно, твой отец позволит нам повидаться?
– Сомневаюсь. Но я попытаюсь. – Это все, что она могла сделать. – Пойдемте на рынок, я куплю апельсины. Надеюсь, Реми не откажется их попробовать. – Она повернулась и позвала Тулли. – Капрал, возьмите, пожалуйста, корзину, пока мы с Жюстин походим по рынку.
Тяжело вздохнув, Тулли подчинился.
– Это как раз то, чем я хотел заняться в свой выходной.
16
Новый Орлеан
25 мая 1778 года
Лиз вытерла перо и закрыла чернильницу, потом перечитала написанное в дневнике. Как скучно! Нахмурившись, она отодвинула от себя тетрадь. Подойдя к окну, девушка раздвинула шторы и выглянула на улицу.
За две прошедшие недели она превратилась из официантки, подававшей пиво в английской таверне и жившей в крохотной комнатке под крышей, в почетную гостью губернатора Испанской Луизианы. Ей нравилось у Гальвесов, но все больше она волновалась по поводу того, что ее не выпускали из дома. Она рассказала губернатору все, что могло помочь испанцам отобрать Мобил у британцев. По всей видимости, в войне назревал поворот, и не догадываться об этом мог только житель какого-нибудь необитаемого острова. Но по какой-то причине, которую ей не объяснили, губернатор и его леди считали, что о Лиз в городе знать не должны.
Это было шикарное заточение. В первый день, после того как губернатор удалился вместе с Рафаэлем в свой кабинет, мадам Гальвес попросила служанку отвести Лиз в комнату для гостей, где она смогла привести себя в порядок. Хозяйка дала ей одно из своих шелковых платьев. Когда через много часов Лиз проснулась, она увидела у кровати служанку, которая помогла ей надеть розовое кисейное платье, в котором она спустилась к ужину. Рафаэль, по всей видимости, поехал домой к семье, оставив Лиз наслаждаться богатым, но скучным ужином у Гальвесов.
С тех пор она его не видела. Мадам Гальвес туманно объяснила, что Рафаэль выполняет задание для мистера Поллока и скоро вернется.
Что бы это ни означало.
Скоро Лиз поняла, что самым сложным в жизни в доме губернатора, кроме того, что она постоянно скучала по дому и гадала, чем занимается Рафаэль, было отсутствие каких-то событий. Она так привыкла к умственному и физическому напряжению в школе и таверне с утра до позднего вечера, что теперь ночью спала лишь урывками, просыпаясь от кошмаров. В результате весь день она проводила, ощущая усталость и раздражение. Единственным развлечением в этом монотонном существовании были редкие разговоры с леди Гальвес.
Фелициана Гальвес умела отлично поддерживать беседу, рассказывая интересные истории о том, как она, любимая дочь богатого семейства французских торговцев, выросла в чудном портовом городе Новый Орлеан. Ее первый брак длился недолго, и в нем не было детей. Второй же все описывали, как невероятную удачу. Она была щедра на похвалы своему красивому и умному мужу, чьи такт и дипломатичность давно обеспечили ему уважение и благосклонность старых испанских сановников, включая самого короля. Однако она старательно избегала щекотливых политических тем.
Лиз решила, что в семье губернатора не только у него есть способности к дипломатии.
Она уже собиралась сесть на удобный стул в углу комнаты, когда услышала, как кто-то скребется в ее дверь. Лиз отошла от окна и быстро пересекла комнату. Наконец-то она сможет с кем-нибудь поговорить!
