Адриенна Бассо - Опьяненный страстью
– Дорогая, позвольте заметить, что ваша изящная шейка наверняка сломается, если вы продолжите носить на голове это гнездо.
Доротея надменно изогнула бровь, но глаза ее искрились весельем.
– Могу вас уверить, что вы в первый и последний раз видите меня в столь массивной шляпе. Я заказала миссис Дженкинз еще одну шляпку. И намерена тактично направить ее мастерство в сторону от избыточного количества ленточек, бантиков, перьев и тому подобного. Я уверена, что мне удастся убедить ее придержать свои буйные замыслы, чтобы привлечь более широкий круг покупателей и таким образом упрочить финансовые успехи.
– А тем временем?..
Доротея удрученно вздохнула:
– А тем временем мне придется носить эту шляпку, чтобы довести до всеобщего сведения, что я поддерживаю ее старания.
Картер нагнулся и прошептал Доротее на ухо:
– Я с легкостью могу устроить так, что, когда мы будем возвращаться в коляске домой, вашу шляпку сорвет и унесет ветер. И она навсегда затеряется в Рейвнзвудском лесу.
– Не искушайте меня, – возразила Доротея с кривой улыбкой. – А вот и лавка кондитера. У меня длиннющий список сладостей, которые я хочу купить.
Мистер Харпер оказался приятным мужчиной с легкой улыбкой на губах. Он с горячим энтузиазмом приветствовал их в своих владениях, вызвав у Картера на мгновение острое чувство вины. Это были его земли, его люди, его ответственность. Каждое удивленное радостное приветствие напоминало о том, что он слишком редко посещает своих подопечных.
Поклявшись, что теперь, когда он женился, все в корне изменится, Картер неспешно принялся изучать товары мистера Харпера, добавив к длинному списку Доротеи несколько пунктов по собственному выбору.
Доротея держалась приветливо и любезно, нахваливая плоды трудов кондитера, и мистер Харпер радостно улыбался, нежась в лучах ее внимания. Однако Картер был уверен, что добавочными унциями сладостей, полученных от кондитера, они обязаны исключительно ужасно уродливой шляпке миссис Дженкинз. Не вызывало сомнений, что бедный мистер Харпер не мог полностью сосредоточиться на процессе взвешивания, завороженный подрагивающей и раскачивающейся хитроумной конструкцией на голове Доротеи.
Они зашли еще в несколько лавочек, и в каждой Доротея вела себя столь же обходительно и великодушно. В результате вскоре все вокруг были от нее без ума. Когда они вернулись в Рейвнзвуд, она счастливо улыбалась. Правда сразу же оставила мужа, сославшись на то, что ей нужно заняться письмами, и добавив, что, возможно, потом немного вздремнет перед ужином.
Когда она уходила, Картер поцеловал ей руку, что, по его мнению, и подобало делать супругу в таких случаях. Провожая Доротею жадным взглядом, когда она поднималась по лестнице в свои апартаменты, он с нетерпением ждал того дня, когда они наконец смогут разделить время этого короткого отдыха. И очень надеялся, что ждать придется недолго.
– Ловить рыбу? – Доротея с сомнением смотрела на шест, который держал Картер. – По правде говоря, я ни разу не бывала на рыбалке.
– И вы называете себя сельской жительницей? Стыдитесь!
– Эта сельская жительница предпочитает работу по дому, – заявила она.
– Но сегодня прекрасный день. Просто преступление не воспользоваться солнечной погодой. Пойдемте, я вас научу.
Она видела веселый блеск в его глазах, читала вызов на его мужественном лице. Господи, его обаяние было совершенно неотразимым. И он это чертовски хорошо знал.
– И вы будете использовать червяков? – с содроганием спросила она.
– Совсем малюсеньких. – Она закатила глаза, и он поспешно добавил: – Я сам буду насаживать их на ваш крючок и снимать рыбу, когда она попадется.
Хм, с чего это его так тянет на природу? Как обычно, Доротея заподозрила в приглашении мужа скрытый мотив, а именно: удобный случай соблазнить ее. Но если честно, разве это возможно при наличии грязных червяков и рыбного запаха?
Доротея некоторое время смотрела на мужа, тщетно пытаясь разгадать его намерения.
– Я пойду с вами, но только если мы будем ловить рыбу с берега, – в конце концов сказала она. – Терпеть не могу маленькие лодки и к тому же не умею плавать.
– Я знаю все подходящие места на берегу.
– Можно взять с собой моего щенка?
Картер поморщился:
– Боюсь, он может сбежать или, хуже того, свалится в озеро. Нет ничего более неприятного, чем запах мокрой собачьей шерсти.
– Хорошо, оставим его дома на этот раз, – неохотно согласилась Доротея. – Я только надену шляпку, и можем идти.
Он схватил Дороти за руку, прежде чем она успела уйти, с комичным выражением страдания на лице.
– Только, прошу вас, наденьте что-нибудь из Лондона. Шляпка миссис Дженкинз наверняка распугает всю рыбу.
– И привлечет птиц. Да, понимаю. Я надену шляпку из Лондона.
Она весело бежала вприпрыжку, торопясь на встречу с ним в южной части сада. Перспектива провести время с мужем привела ее в прекрасное настроение. Это была приятная прогулка к озеру.
– Где мы остановимся? – спросила Доротея.
– Здесь, на камнях. – Картер указал рукой на несколько валунов прямо у воды.
– Они довольно грязные, – заметила Доротея, взглянув на свое бледно-зеленое дневное платье.
Картер нарочито громко вздохнул:
– Если бы я знал, что вы будете вести себя как ребенок, мадам, я никогда бы не пригласил вас с собой.
– Так вам и надо, – огрызнулась Доротея, глядя на него с задором. – Мне следует настоять, чтобы вы вернулись в дом и принесли для меня подушку.
– Шелковую?
– Парчовую, – ответила она, пытаясь сохранить лицо серьезным.
– Я не разбрасываю свои роскошные подушки по грязи, мадам. Тем более что у вас от природы имеется вполне достаточное мягкое место. – Он усмехнулся. – Я подушку заменю собственной одеждой.
Он галантно снял сюртук и постелил его на плоский участок большого валуна. Доротея изящно присела, скромно одернув юбку, чтобы прикрыть лодыжки. «Черт, с ним весело пререкаться, особенно когда он не взвинчен и улыбается».
День был теплый и солнечный. Спустя некоторое время Картер закатал рукава рубашки, и при виде его загорелых мускулистых рук Доротея ощутила странный спазм в животе. Судорожно сглотнув, она отвела взгляд, сосредоточившись на своем удилище.
Несмотря на уверения Картера, что в этом озере полно рыбы, они ничего не поймали. Дороти предположила, что виной всему была их тихая беседа, которая отпугнула рыбу. Он рассказал о своем детстве, а она поделилась несколькими историями о своих сестрах. Весь день он часто улыбался и смеялся, как бы случайно стараясь прикоснуться к ней.
На обратном пути в усадьбу Картер бережно поддерживал жену под локоть или брал за руку, затянутую в перчатку, всякий раз, когда на дороге попадалась выбоина. Это не были откровенно чувственные прикосновения, но в них ощущалось нечто собственническое, и она нашла это странно волнующим.
Было очевидно, что муж дает ей время принять решение относительно их физических взаимоотношений, и Доротея была очень благодарна ему за это. Кроме того, она понимала, что такой зрелый мужчина, как Картер, не будет до бесконечности ждать, пока его строптивая жена надумает вернуться к своим супружеским обязанностям.
Это были чудесные дни. Они значительное время проводили вместе, и с каждым новым днем Картер реально замечал, как сопротивление Доротеи постепенно тает. Если он продолжит действовать правильно, то пройдет еще совсем немного времени, и они станут с радостью делить постель и получать огромное наслаждение.
В своем стремлении завоевать доверие и расположение Доротеи Картер постарался изучить ее распорядок дня и круг повседневных занятий.
Он узнал, что она почти каждый вечер неспешно принимает ванну перед ужином, выражая слугам глубокую благодарность за то, что им приходится таскать наверх так много горячей воды, чтобы она могла позволить себе это удовольствие. Он узнал также, что она принимает ванну одна, без служанки. Картер приготовился использовать эту ситуацию, чтобы сделать следующий шаг, потому что возможность продолжить обольщение жены была слишком хороша, чтобы ее упустить.
Картер оставался в своей спальне, пока не услышал, что служанка Доротеи ушла. Тогда он осторожно прошел через их общую гостиную и приложил ухо к двери спальни жены. Улыбка озарила его лицо, когда он услышал плеск воды. Картер осторожно повернул ручку двери.
Доротея лежала в ванне лицом к камину, спиной к нему. Она тихо напевала, и этот мелодичный звук, а также то, что все ее внимание было поглощено ванной, позволило ему проникнуть в комнату незамеченным.
Струйки пара, поднимавшиеся с поверхности воды, окружали ее экзотическим туманом. С его места у двери видны были ее прекрасные плечи, изящный изгиб стройной шеи, движения обнаженных рук, когда она поднимала их из воды.
