Любовь на Рождество - Корнуолл Лесия

Фиона…

С тех пор как с ней случилась беда, Иан никогда не видел, чтобы она играла в подвижные игры, обычные для других детей. А если она упадет? Надо сейчас же спуститься, прекратить безобразие, убедиться, что она…

Но Фиона обернулась, и он увидел ее смеющееся, счастливое лицо. Иан был ошеломлен. Фиона никогда не играла с другими детьми, не бегала и не лазала по деревьям. Из-за хромоты она передвигалась медленно и неуклюже и всегда боялась, что испортит другим игру или бег наперегонки, если попробует присоединиться к ним. Потому и предпочитала больше сидеть. Иан давал ей возможность решать самой и даже не пытался уговорить попробовать.

А теперь ему казалось, что прямо у него на глазах совершается чудо. Фиона играла в снежки, хромая так же, как обычно. Потом они с Аланой взялись за руки и побежали по лужайке, поддерживая друг дружку: у Фионы здоровой была левая нога, у Аланы — правая. То и дело они покатывались со смеху, иногда валились в снег, и все это время лицо его сестры сияло от радости. Как и лицо Аланы Макнаб.

Иан в изумлении наблюдал за ними. Каким-то образом Алана умудрилась превратить катастрофу в праздник. Дети будут помнить этот день дольше, чем ночной пожар. Иан заморгал. Подхваченный ветром плащ Аланы развевался за ее спиной.

Словно крылья ангела.

Снежок угодил ей в грудь, она упала навзничь, ахнула и расхохоталась. Иану вдруг захотелось быть рядом, разделить с ней радость, улыбаться, наблюдая, как дети толпой кидаются к ней и снова опрокидывают в снег.

Таких женщин, как Алана Макнаб, он еще никогда не встречал, но всегда надеялся встретить. Когда он размышлял, какой хотел бы видеть свою жену, подругу, любимую, ему представлялось, что она будет похожа на Алану. Сердце сжалось от тоски. Нет, не просто похожа — это будет она, Алана.

В отчаянии он сжал рукой край подоконника. Увы, он опоздал.

Глава 33

Корнфорт, за восемь дней до Рождества

Фарлан Фрейзер пригубил свой эль и оглядел зал — постоялого двора. Эль приятно кружил голову, как и воспоминания о том, что ему удалось-таки украсть поцелуй у Брианны Макнаб, дочери кузнеца. Весной он пообещал вернуться и наняться подручным к ее отцу — конечно, если его собственный отец согласится. А пока он был немного пьян и влюблен, и единственное, что ему оставалось, прежде чем направить свои стопы к дому, — сплавить кому-нибудь письмо, лежащее у него в кармане.

На постоялом дворе он разыскал паромщика, рассудив, что уж он-то наверняка знает, кто куда ездит и как часто.

— Вы не отвезете письмо в Гленлорн?

Паромщик посмотрел на измятое письмо в руке Фарлана Фрейзера и отхлебнул эля.

— Отвезу. Доставлю до самого постоялого двора в Лох-Рэмси. А там уж найдется кто-нибудь, кто отнесет его в Гленлорн.

— Премного вам благодарен, — ответил парнишка и поднял кружку.

— Душеньке своей пишешь? — поддразнил его паромщик, на которого холодными зимними вечерами нередко находило желание поболтать.

Фарлан почувствовал, что краснеет, и старый паромщик расплылся в ехидной ухмылке.

— Да нет, не моя она. А Макгилливрея из Крейглита. Он, говорят, ездил воровать скот и нашел ее в снегу. Ну и, недолго думая, перекинул через плечо и повез домой, а теперь вроде как решил себе оставить. А письмо это — для ее родни в Гленлорне.

— Стало быть, лэрд остался доволен и хочет скрепить сделку, — сообразил паромщик. — Красотка, — видно.

Фарлан придвинулся к нему.

— Говорят, второй такой нигде не сыщешь. Лэрд-то аж онемел, как увидел ее, ну и не захотел никому отдавать. Дело уже сделано, если понимаете, о чем я, только ее родня еще ни сном ни духом.

Паромщик ухмыльнулся.

— Везунчик Макгилливрей, — заметил он. — Будет кому согреть ему постель этой зимой.

— Еще и богачка, — разошелся Фарлан, постучав указательным пальцем по письму. — Вот Макгилливрей и пишет, спрашивает, какое за девчонкой дадут приданое. Я слыхал, он хочет и скот, и земли, и золото…

Паромщик присвистнул.

— Все сразу? Видно, девчонка-то не из простых.

— Все сразу, — подтвердил Фарлан. — Но говорят, за такую ничего не жалко отдать.

Прихлебывая эль, паромщик обвел взглядом лица любопытствующих слушателей.

— Чтоб всем нам хоть раз найти такую девчонку в снегу!

Звякнули кружки, подогретый эль пенными струйками сбежал со щетинистых подбородков.

Глава 34

Когда Алана и Фиона вернулись в дом, Иан ждал внизу. Поддерживая друг друга и вслух отсчитывая шаги, девушки ступали прямо и легко, как принцессы.

Заметив поодаль ждущего их Иана, Фиона сбилась со счета, бросилась к нему и крепко обняла.

— О, Иан, нам было так весело! — воскликнула она. — Пойдем завтра с нами! Алана говорит, можно расчистить место на льду озера и покататься — они часто так делают.

Он посмотрел поверх ее плеча на Алану, которая расстегивала плащ. Ее щеки разрумянились, глаза блестели. Его вновь охватило нестерпимое желание поцеловать ее.

— Ну, не так уж часто, — поправила она.

— Пойду расскажу Элизабет, может, она тоже захочет с нами, — Фиона звонко чмокнула брата в щеку холодными как лед губами и поспешила прочь, что-то напевая.

Иан не сводил глаз с Аланы.

— Она не играла так, как сегодня, с тех пор как случилось несчастье с ее ногой. А мне и в голову не приходило, что она скучает по детским забавам. Я даже не додумался расспросить ее.

Алана улыбнулась.

— Мне тоже было весело. Давно я не играла в снежки так, как раньше, с сестрами. Пока Алек жил с нами, он расчищал лед на озере, и мы катались все вместе. — Ее взгляд стал задумчивым.

— Пока я смотрел, как вы играете, мне пришла в голову одна мысль, — заговорил Иан. — О том, как можно помочь Фионе справиться с хромотой. Рождественский подарок. — Увидев, что в глазах Аланы вспыхнуло любопытство, он пояснил: — Это не значит, что с Фионой что-нибудь не так.

— Разумеется!

— Просто я увидел, как вы идете с ней под руку, и подумал: может, если изготовить для Фи особую пару обуви, в которой ее ноги сравняются по длине, она сможет ходить прямо?

Алана всплеснула руками.

— Может, даже танцевать! — подхватила она.

— Или войти в комнату так, чтобы никто не догадался, что она хромает.

— И тогда никто не будет судить о ней по внешности, — добавила Алана. — А когда с ней познакомятся, узнают, какая она умная, добрая и замечательная, никому уже не будет дела до ее хромоты.

— Вот именно, — кивнул Иан.

Алана коснулась его рукава.

— Для Фионы это очень много значит.

А для Иана ее улыбка означала целый мир. Боже, он рисковал утонуть в ее глазах.

Посерьезнев, он смотрел на нее и чувствовал, что в горле пересохло. Ему хотелось поцеловать ее. Должно быть, Алана прочла это желание в его глазах, потому что вдруг покраснела и отпрянула, порывистыми и суетливыми движениями сворачивая плащ.

— А как это можно сделать? — спросила она. — Я вот о чем: подложить клинья под стельки ее сапожек будет несложно. Но у бальных туфелек подошва тонкая, почти как ткань.

— Я… — На миг Иан утратил способность думать о чем-либо кроме Аланы. А она стояла рядом и ждала ответа — разумного ответа. — Спасибо, — наконец пробормотал он. — За то, что вы так добры к Фионе.

— О, это совсем не трудно, — заверила она и хотела уйти, но он удержал ее за руку.

— И все-таки… — начал он. От ее волос пахло мылом и ветром; медь, серебро и бронза дали цвет ее глазам. Иан шагнул к ней, услышал, как она тихо ахнула — от предвкушения или от испуга, а может, эти чувства смешались. Он коснулся ее мягких и прохладных губ и с трудом удержался, чтобы не продлить этот единственный целомудренный поцелуй. — Спасибо, — повторил он и заставил себя отпустить ее.

Она улыбнулась и посмотрела на него так, словно была уверена, что он способен свернуть горы. Одного краткого поцелуя оказалось недостаточно. Тихо чертыхнувшись, Иан снова притянул ее к себе и сжал в объятиях, намереваясь поцеловать так, как давно уже мечтал.