Коварный обольститель - Хейер Джорджетт

– Вы и впрямь великодушны! Благодарю вас!

Ступеньки были подняты; перед тем как дверца захлопнулась, до него еще донесся голос Алисы.

– Горячие кирпичи и меховая полость, мисс! – восторгалась девушка. – Это просто потрясающе, говорю вам!

Феба подалась вперед, чтобы помахать ему на прощание, конюхи отпустили коренников, которых держали под уздцы, и карета покатилась вперед, покачиваясь на превосходных рессорах. Сильвестр стоял и смотрел вслед экипажу, пока он не скрылся за поворотом дороги, после чего герцог обернулся к Кигли, ожидавшему рядом, держа за уздечку нанятую верховую лошадь.

– Довези их сегодня же до Лондона, Джон, если получится, но не рискуй без необходимости, – сказал его светлость. – Деньги, пистолеты – полагаю, у тебя есть все, что нужно.

– Да, ваша светлость, но я бы хотел, чтобы вы позволили мне вернуться!

– Нет, жди меня в Солфорд-хаус. Я не могу взять вас обоих, тебя и Свейла. Или, во всяком случае, я не хочу этого делать! В конце концов, коляски не рассчитаны на троих пассажиров.

Поднимаясь в седло, Кигли мрачно улыбнулся.

– Я так и думал, что вокруг вашей светлости слишком много поклонников, – удовлетворенно заметил он.

– Надеюсь, это станет мне хорошим уроком! Ну, ни пуха ни пера! – напутствовал грума Сильвестр.

Недолгий обратный путь до «Синего вепря» герцог проделал, ведя лошадей неспешной рысью и предаваясь не таким уж приятным размышлениям о событиях минувшей недели. Ему ни в коем случае не следовало останавливаться в «Синем вепре». Он спросил себя, что же на него нашло, и склонялся к ответу, что всему виной – его упрямство и несговорчивость. Джон попытался переубедить его – черт бы побрал Джона за то, что он, по своему обыкновению, оказался прав! – и Сильвестр сделал это, стараясь в первую очередь досадить ему, а уж только потом и по какой-либо иной причине. Что ж, за свое нечестие он получил сполна! А стоило ему обнаружить молодого Орде в беде, как все, он попался в ловушку: только сущий негодяй мог бросить мальчишку на произвол судьбы. Кроме того, ему понравился Томас, и герцог никак не мог предвидеть, что его милосердие выйдет ему боком и он окажется впутанным в ситуацию, которой всеми силами стремился избежать. Сильвестру оставалось лишь возблагодарить провидение за то, что он не часто ездил по дороге в Бат: в «Хафуэй-Хаус» он дал изрядно пищи для кривотолков, а это никак не входило в его планы. И всему виной вздорная девчонка! Она крайне нуждалась в том, чтобы ей преподали урок хороших манер вкупе с пристойным поведением; Феба отличалась недопустимой дерзостью и полным отсутствием красоты, поэтому он совершенно искренне невзлюбил ее. И какой черт дернул его прийти ей на помощь, когда вся его благонравная натура жаждала увидеть, как она получит то, чего заслуживала? Нет, положительно, в том не было ни малейшей необходимости – если не считать того, что его светлость дал слово. Но, увидев ее на лестнице, донельзя огорченную и пытающуюся жалко улыбнуться ему сквозь слезы, он даже не вспомнил о своем глупом обещании, а действовал, повинуясь какому-то безумному порыву, поэтому за то, что из того вышло, ему теперь оставалось благодарить лишь себя самого.

Сильвестр по-прежнему привязан к убогой гостинице и юноше, здоровье и благополучие которого не должны были волновать его никоим образом; он лишился своего грума; заслужил суровую критику со стороны какого-то деревенского сквайра – наверняка весьма достойного субъекта, одного из тех, коих он развлекал в Дни открытых дверей. Его светлость стал объектом (если он только хоть немного был знаком с обычаями высшего света) клеветнических и постыдных измышлений. Рано или поздно, но вся эта история выплывет наружу. В лучшем случае его поступок припишут временному помешательству, а в худшем, несмотря на его пресловутую разборчивость и привередливость, скажут, что он самым смехотворным образом влюбился в невзрачную девицу, напрочь лишенную красоты и стиля, которая к тому же с презрением отвергла его предложение руки и сердца.

Нет, решил Сильвестр, аккуратно въезжая через узкие ворота во двор «Синего вепря», это уже слишком – ожидать, что он безропотно снесет подобные вещи! Мисс Марлоу ни в коем случае не должна сообщить заинтересованному свету свое неблагоприятное мнение о нем. Собственно говоря, мисс Марлоу просто обязана выказать нечто прямо противоположное презрению: будь он проклят, если станет единственным, кто получит столь горький, но весьма полезный урок!

Выражение лица герцога, вышедшего из коляски и принявшегося сурово надзирать за безупречным выполнением своих коротких распоряжений, заставило конюха покрыться потом от страха; но, когда его светлость наконец легким шагом вошел в комнату Тома, все следы дурного расположения исчезли с его безмятежного лика.

В спальне царила напряженная, скованная атмосфера. Сквайр, проголодавшийся с дороги, только что разделался с плотным завтраком, а Том, исчерпав все мыслимые и немыслимые аргументы, вот уже десять минут хранил недовольное и обиженное молчание. Юноша оглянулся на звук открываемой двери и, едва завидев входящего Сильвестра, вскричал:

– Солфорд! Произошло… нечто ужасное! Быть может, вы сумеете убедить моего отца прислушаться к голосу разума! Я бы никогда не поверил, что он способен… Ох, прошу прощения, это мой отец!

– Не знаю, во что бы ты никогда не поверил, – заявил сквайр, поднимаясь со стула и приветствуя Сильвестра легким поклоном, – но позволь сказать тебе, мой мальчик, что я бы тоже не поверил в то, что, пробыв вдали от дома какую-то неделю, ты напрочь позабыл о хороших манерах! Не удивлюсь, если его светлость спрашивает себя, в каком хлеву ты воспитывался, и я не могу винить его за подобные мысли. Однако это не так – а какой нагоняй устроила бы ему мать, если бы оказалась здесь! – Заметив, что Сильвестр протягивает ему руку, мистер Орде тепло пожал ее. – Польщен знакомством с вашей светлостью – и чувствую себя перед вами в неоплатном долгу, как вы легко можете догадаться! Вы проявили невероятную доброту по отношению к Тому, и я даже не знаю, как вас благодарить!

– Уверяю вас, сэр, благодарить меня нет ни малейшей нужды, – ответил Сильвестр, пустив в ход все свое обаяние. – Я провел чрезвычайно занимательную неделю и обзавелся новым другом, коего решительно не могу позволить вам бранить! Это было бы несправедливо, ведь он отказался от своей поистине гнетущей вежливости лишь исключительно по моей настоятельной просьбе. Кроме того, вот уже на протяжении шести дней он вынужден сносить невероятную скуку, и за все это время я не слышал от него ни словечка жалобы!

– Ага, так ему и надо! – изрек сквайр. – Скверное дело, милорд герцог! Могу сообщить, что я оставил Марлоу в крайне дурном расположении духа. Точно вам говорю! Он прекрасно управляется с охотничьими собаками, но вот его умственные способности я всегда полагал весьма посредственными. Гретна-Грин, надо же такое придумать! Большей глупости я в жизни не слыхивал!

– Как же я жалею о том, что не отвез ее в Гретна-Грин! – яростно вскричал Том. – Солфорд, мой отец намерен доставить ее обратно в Остерби! А я никак не могу втолковать ему, что после такой эскапады на это способен лишь тот, у кого нет ни души, ни сердца!

– Тише, тише! – сказал сквайр. – Ничего особенно плохого не случилось, никто ни о чем не узнает – его светлости отдельное спасибо! – и я так и скажу ее милости.

– Можно подумать, она вас послушает! – воскликнул Том. – А кем буду выглядеть я? Если бы я посадил ее на почтовый дилижанс, она уже давным-давно была бы у леди Ингам! Я пообещал отвезти ее туда, а на деле – окончательно погубил! Отец…

– Успокойся, Галахад! – вмешался Сильвестр. – Впадать в отчаяние решительно не из-за чего. Мисс Марлоу отбыла в Лондон час назад.

После этих слов в комнате воцарилось ошеломленное молчание. Его нарушил восторженный вопль Тома:

– Ах вы, троянец [47] этакий, Солфорд!