Линдси Келк - Я люблю Вегас
Это заслуживало серьезного размышления.
– Подруга тайно трахалась со своим бывшим и только что с ним обвенчалась, хотя он помолвлен с другой и приехал в Вегас проститься со свободой. А я попросила Алекса жениться на мне, чтобы мне дали визу, он согласился, но потом с чего-то взбесился и ушел, и сейчас я понятия не имею, что происходит.
– Слушай, ну у тебя и событий!
Я кивнула:
– О да!
Мы пили в дружелюбном молчании, пока не опустели бокалы. Джеймс первый стукнул своим о стойку, я отстала лишь на секунду, сломав у бокала ножку.
– Черт!.. Простите. – Я вздрогнула, взглянув на бармена.
– Ничего страшного, каждый день бывает. – Он смел стекло на свою сторону стойки и улыбнулся. Какой профессионал!
– Правда?
– Нет, – ответил он. – Еще мартини?
– Да, спасибо, – ответил за меня Джеймс. – И что ты теперь будешь делать?
– Понятия не имею. – Это была чистая правда. – Ни с тем, ни с этим.
– Ну, с подружкой ты фиг что поделаешь. – Он начал загибать пальцы, отсчитывая мои проблемы. – Конечно, ты о ней волнуешься и хочешь помочь, но если она идиотка, своего ума ты ей не вложишь. Ты уже с ней говорила, так?
– Да.
– А она все равно за старое?
– Да.
– Тогда остается сидеть и ждать, пока она придет в чувство. Придет, придет, – пообещал Джеймс. – И тогда ты ей понадобишься. А пока она сама не разберется, волнуйся лучше о себе. Начнем с этой ерунды про визу. Как это тебе вдруг понадобилось срочно замуж? У тебя же есть виза!
Как он был хорош! Сделав крошечный глоток второго бокала мартини, я мысленно пообещала себе обязательно общаться с Джеймсом регулярно. Мне остро необходимы советы мудрого гея.
– Была. – Я поставила мартини, твердо решив не пить этот залпом. – Но я потеряла работу в «Лук» и осталась на бобах.
– В других журналах пробовала? – В отличие от меня Джеймс себя не ограничивал. Он одним глотком махнул половину коктейля с виски. – Я на американских визах собаку съел.
Я объяснила ситуацию, менее чем оптимистичную реакцию юриста Лоуренса и отсутствие вариантов.
– В общем, у меня две недели на то, чтобы найти работу, обрести выдающиеся способности или выйти замуж. Сейчас я уже и не знаю, что реальнее. – Я отбросила с лица волосы – узел окончательно распустился. Не знаю, каким образом, но от коктейля волосы у меня всегда становятся сальными. Этому должно быть научное объяснение. Пусть «Пантин» займется.
– Не хочу каркать, но в Лос-Анджелесе я знал многих, кто вступал в брак ради визы, и этот финт практически ни разу не сработал, – утешил Джеймс. – На рынке вакансий сейчас застой. Почему ты не хочешь попросить медиавизу? Я, например, так сделал.
– Насколько помню, я в фильмах не снималась – твоя подстава с поцелуями на заднем сиденье такси не считается. По крайней мере для юристов. Лоуренс сказал, что подать заявление, конечно, можно, но и добавил: визу я не получу.
– Луч солнца, а не юрист. – Джеймс взял оливку из моего бокала и бросил в рот. У меня в животе громко заурчало, напомнив, что я не ужинала. Нельзя же существовать исключительно на пропитанных джином оливках! – Красивый хоть?
Я кивнула, выловив две оставшиеся оливки, пока Джеймс не стянул и их.
– Ну хоть что-то, – задумчиво произнес он. – Давай я поговорю с юристами. Может, что и подскажут. Они умеют добывать людям визы.
– Это было бы прекрасно. – Охватившая меня благодарность была столь сильна, что я отдала бы ему проглоченные оливки, если б могла. А стоит отметить: я ненавижу делиться едой. – Джеймс, ты просто фантастика!
– Они могут сказать то же, что и твой Лоуренс, – предостерег Джеймс, чокаясь бокалом о мой. – Но спросить не повредит. Так, а что у нас с Алексом?
Послав к чертям сдержанность, я отпила половину мартини и покачала головой.
– По-моему, я в глубокой заднице. – Закрыв глаза, я дала алкоголю добраться до дна желудка. – «По-моему» означает «точно».
– Я так понял, брак ради визы не был идеей Алекса?
Я покачала головой.
– Но как я вижу, и ты мечтала не об этом? – Какой он умный, этот Джеймс. Если и существовала знаменитость, которой стоило открыто заявить о своих наклонностях, так это он. Я чувствовала, что от этого он только выиграет, но я понятия не имела, как сказочно это скажется на его умственных способностях. – Подобная ерунда ни к чему хорошему не приводит, особенно когда у тебя настоящая любовь. Это срабатывает лишь в отсутствие чувств и даже в этом случае долго не длится.
– Где ты шлялся, когда я слушала советы всех подряд? – простонала я. – Это очень, очень важная информация, которая еще вчера была страшно полезна.
– А почему ты слушала других, а не себя?
– Дура потому что.
После этой фразы Джеймс выдержал подобающую паузу. Я поглядела на свои босые ноги и поджала пальцы. То спринт по Вегасу в слишком тесных босоножках, то расхаживание босиком – никакой педикюр не выдержит. Ну хоть за шлюху меня никто не примет. По крайней мере за дорогую шлюху: в таком виде я могу и не пытаться заломить сто долларов за минет. Ах, счастливые воспоминания…
– Хотелось бы сказать, что все у тебя образуется, – прервал мои грезы Джеймс, постучав по колену. – Но только ты знаешь, правда это или нет. Я не настолько хорошо знаком с Алексом, хоть и вижу, что он любит тебя до беспамятства.
– Не знаю. – Я поставила на стойку локти и принялась лакать мартини. Очень сексуально. – Чем больше я об этом думаю, тем больше убеждаюсь: просить его жениться на мне ради визы, несколько раз повторив, что брак – это ерунда и формальность, оказалось неудачной мыслью, до беспамятства он меня любит или нет.
– Особенно если до беспамятства. – Джеймс спихнул мои локти со стойки и шлепнул по руке. – Ты ему ничего такого не говорила, надеюсь?
– Сказала, я же дура, – бросила я, потирая руку. Что-то часто мне достается в эти выходные.
– Энджел, ты идиотка, – застонал Джеймс. – Ты хоть представляешь, каково это услышать? Вот ты любишь человека, хочешь прожить с ним жизнь, а он просит тебя нас…ть на заветную мечту ради официальной бумажки, распространяясь о том, что брак фигня и ничего не значит? Что бы ты сказала в таком случае?
– Огромное спасибо за предложение.
– А точнее?
– Да пошла ты, бессердечная, черствая, бестактная стерва!
– Вот.
Я опустила голову на стойку.
– Бли-и-и-ин!
– Да уж. – Нежной рукой Джеймс потер мне шею сзади. – Не паникуй, дело небезнадежное. Я уверен, ты ему все объяснишь.
Я издала звук, означавший согласие. На большее меня не хватило.
– Под «объяснишь» я разумею «будешь униженно просить и пресмыкаться», – продолжал он. – Наверное, и уговаривать придется. Подкупать. У тебя есть хороший подарок на Рождество?
Я покачала головой, покатав лоб по гладкой стойке. Почему даже второй мартини не притупил боль? Если уж на джин нельзя положиться, то я не знаю…
– Что-нибудь придумаем, – пообещал Джеймс, все еще поглаживая мне шею. – Сегодня дай ему остыть, а завтра разберемся.
– Но я хочу с ним поговорить, – встрепенулась я. – Объяснить. Я хочу, чтобы он со мной поговорил.
– Он же мужчина, – объяснил Джеймс. – Если он не хочет говорить, ты его не заставишь. Дай ему свободу.
Как ни противно, но он был прав. Ну отчего мужики не могут быть такими разумными, как женщины?
– А до тех пор мне что делать?
Подняв голову, я увидела третий бокал мартини рядом со вторым пустым. Действительно, другого варианта нет.
– Ладно, – глубоко вздохнула я. – Давай так и сделаем.
– Ты неправильно вставил, – заканючила я несколько часов спустя.
– А иначе не вставишь, – отозвался огорченный Джеймс. – Это ты виновата!
– Как – я? – Съехав на пол, я прислонилась спиной к двери нашего сьюта. – Это же ключ, неужели дверь сложно открыть?
– Сложно. – Он с силой пихнул карту в щель и резко выдернул.
– Так она и сказала, – засмеялась я. – Слушай, дергать туда-сюда делу не поможет.
– Это не то, что твоя мать вчера говорила. – Он пнул меня в бедро. – Обычно я в такие проблемы не влезаю.
– Я это уже слышала. – Я закрыла глаза и запрокинула голову – Джеймс был таким высоким… – Хотя нет, не слышала.
– Значит, ты очень везучая. – С мрачной решимостью он еще раз провел картой через щель. Послышалось тихое жужжание, дверь со щелчком открылась, я не успела сгруппироваться и шлепнулась спиной в гостиную, вцепившись в длинные ноги Джеймса и повалив его на себя.
– Энджел, ну ты бы спросила сначала, – сказал он мне, угодив лицом между грудями.
Захохотав так неудержимо, что испугалась описаться, я подняла глаза и увидела незнакомого человека, стоявшего над нами с бокалом в руках.
– Вы как, в порядке? – спросил он.
– Что вы делаете в моей комнате? – спросила я, спихивая Джеймса в сторону. Он еще бормотал, что с Блейком у него таких проблем не возникало.
– Так вечеринка же. – Незнакомец оглянулся на салон, где я увидела несколько десятков людей, стоявших на диванах, пивших, танцевавших и морально разлагавшихся. Конечно, все смотрели на меня – я же вошла с большой помпой.
