Джулия Куин - Тысяча поцелуев
Сара отстранилась, но ровно настолько, чтобы взглянуть кузине в лицо. На лице Хонории снова играла едва заметная улыбка, и ее глаза, изумительные сиреневые глаза, которым Сара всегда завидовала, были ясными и безмятежными.
Может, именно в этом заключается разница между ними? Хонория встречала каждый день так, словно над головой ее светило солнце, небо было синим и безоблачным, дул легкий ветерок и в природе наблюдался полный штиль, в то время как мир Сары состоял из череды бурь и в жизни ее не было ни единого безмятежного дня.
– Я видела, какими глазами он на тебя смотрит, – продолжила кузина. – Это взгляд влюбленного мужчины.
– Он ничего такого не говорил!
– А ты? Ты говорила?
Ответом ей было молчание.
Хонория взяла кузину за руку.
– Ты должна набраться смелости и признаться первой.
– Тебе легко говорить, – отмахнулась Сара, подумав о Маркусе, всегда таком благородном и сдержанном. – Ты влюбилась в самого милого, прекрасного и покладистого мужчину в Англии.
Хонория пожала плечами.
– Не от нас зависит, в кого влюбляться. Да и ты не самая милая и послушная женщина в Англии, как сама знаешь.
Сара искоса взглянула на нее:
– Ты пропустила «прекрасная».
– Потому что такой ты можешь быть, – улыбнулась Хонория и, подтолкнув Сару локтем, добавила: – Уверена: лорд Хью считает тебя прекрасной.
Сара закрыла лицо руками:
– Что мне теперь делать?
– Думаю, тебе нужно с ним поговорить.
Сара сознавала, что Хонория права, но не могла не думать о последствиях такого разговора.
– А если он скажет, что выполнит условия сделки? – испуганно и едва слышно произнесла она наконец.
Прошло несколько секунд, прежде чем Хонория ответила:
– Тогда ты по крайней мере будешь знать. Но если не спросишь его, никогда не узнаешь ответа. Подумай только, какой трагедии можно было бы избежать, поговори как следует Ромео и Джульетта!
– Разве можно это сравнивать… – растерялась Сара.
– Прости, ты, конечно, права, – согласилась Хонория и тут же игриво ткнула в нее пальцем. – Зато ты перестала плакать!
– Потому что хотела тебя отругать!
– Можешь ругать, сколько пожелаешь, если при этом на твоем лице снова расцветет улыбка, но ты должна мне обещать, что поговоришь с ним. Не хочешь же ты из-за каких-то недоразумений лишиться шанса на счастье!
– Хочешь сказать, уж если рушить жизнь, то лучше уж собственными руками? – сухо спросила Сара.
– Я бы сказала другими словами, но да.
Сара долго молчала, а потом вовсе не ко времени рассеянно сказала:
– Знаешь, он умеет в уме перемножать многозначные числа.
Хонория улыбнулась:
– Меня это почему-то не удивляет!
– Причем делает это мгновенно. Он пытался как-то объяснить, как это происходит, но я ничего не поняла.
– Пути математики неисповедимы.
Сара закатила глаза:
– В противоположность путям любви?
– Любовь – чувство совершенно непонятное, в то время как в математике все упорядоченно и подчинено законам логики. – Пожав плечами, она встала и протянула руку Саре: – А может, и наоборот. Давай выясним?
– Ты идешь со мной?
– Только чтобы помочь тебе найти его, – пожала плечиком Хонория. – Дом очень велик.
Сара с подозрением покачала головой:
– Боишься, что я струшу?
– Вне всякого сомнения, – подтвердила Хонория.
– Не струшу, – заверила Сара и, несмотря на внутреннюю дрожь и дурные предчувствия, поняла, что сказала правду.
Она не будет прятаться от своих страхов. И никогда не сможет жить в ладу с собой, если не сделает все, что в ее силах, для собственного счастья и счастья Хью, потому что если кто-то и заслуживает счастья, так это он.
– Но не сразу: мне нужно привести себя в порядок. Не хочу, чтобы он видел, что я плакала.
– Он должен знать, что заставил тебя плакать.
– Хонория Смайт-Смит! Это самый жестокий вердикт, который я когда-либо от тебя слышала!
– Теперь я Хонория Холройд, – напомнила та, – и это правда. Хуже мужчины, заставившего женщину плакать, только мужчина, который заставил женщину плакать и не испытал по этому поводу угрызений совести!
Сара с некоторым уважением взглянула на кузину:
– Замужество тебе к лицу!
Хонория самодовольно улыбнулась:
– Это так!
Сара перекатилась на край кровати и встала. Ноги затекли, и она принялась их разминать.
– Он уже знает, что заставил меня плакать.
– Вот и хорошо.
Сара прислонилась к кровати и взглянула на руки: пальцы распухли. Как это случилось? И как могут получиться пальцы-сосиски только от слез?
– Что-то неладно? – спросила Хонория.
Сара с сожалением вздохнула:
– Я предпочла бы, чтобы лорд Хью считал меня той женщиной, которая прекрасна в слезах: глаза блестят и все такое…
– Ну да, вместо того чтобы покраснеть и распухнуть.
– Хочешь сказать, что я ужасно выгляжу?
– Тебе нужно причесаться.
Хонория, как всегда, само воплощение тактичности.
Сара кивнула.
– Не знаешь, где сейчас Харриет? Нас поселили в одной спальне. Не хочу, чтобы она видела меня такой.
– Она никогда тебя не осудит.
– Верно, но я не вынесу ее вопросов. А она начнет их задавать.
Хонория спрятала улыбку, потому что хорошо знала Харриет.
– Вот что я тебе скажу: сделаю все возможное, чтобы отвлечь Харриет, а ты можешь пойти в свою комнату и… – Она повертела руками перед лицом, давая понять, что нужно привести его в порядок.
Сара кивнула:
– Спасибо. И, Хонория, я люблю тебя.
– Я тоже люблю тебя, Сара.
Театрально смахнув со щеки несуществующую слезу, Хонория спросила:
– Хочешь, я предупрежу лорда Хью? Попрошу встретиться с тобой через полчаса?
– Лучше через час.
Сара, конечно, храбрая девушка, но не настолько. Ей нужно время, чтобы обрести уверенность в себе.
– В музыкальном салоне? – предложила Хонория, подходя к двери. – Там вы будете одни. Вряд ли кому-то придет в голову туда заглянуть: думаю, все боятся наткнуться на нас в разгар подготовки к музыкальному вечеру.
Сара невольно улыбнулась:
– Хорошо. Через час в музыкальном салоне.
В этот момент раздался громкий стук в дверь.
– Странно, – удивилась Хонория. – Дэниел знает, что мы… – Не потрудившись закончить фразу, она пригласила: – Войдите!
Дверь открылась, и появившийся на пороге лакей обратился к удивленно моргавшей Хонории:
– Миледи, я ищу его милость.
– Он любезно позволил нам воспользоваться его комнатой, – пояснила та. – Что-то случилось?
– Нет, но мне велели передать весточку из конюшни.
– Из конюшни? Очень странно.
Она посмотрела на Сару, терпеливо ожидавшую конца разговора.
– Что могло произойти такого срочного, что Джорджа отправили на поиски Дэниела?
Сара пожала плечами, поняв, что Джордж и есть лакей. Хонория выросла в Уиппл-Хилле и, конечно, знала здесь всех.
– Прекрасно. Можете отдать записку мне, и я позабочусь, чтобы лорд Уинстед ее получил.
– Прошу прощения, мэм: у меня нет никакой записки – велено на словах.
– Говорите, я передам, – пообещала Хонория.
Лакей нерешительно огляделся, но тут же кивнул:
– Спасибо, мэм. Меня просили передать его милости, что лорд Хью взял один из экипажей до Тэтчема.
Сара встрепенулась:
– Лорд Хью?
– Э… да, – подтвердил Джордж. – Тот джентльмен, который хромает, верно ведь?
– Почему он вдруг поехал в Тэтчем?
– Сара, – урезонила Хонория, – откуда Джордж может это знать?
– Простите, миледи, что перебиваю, но мне сказали, что он поехал в «Уайт харт», чтобы повидаться с отцом.
– С отцом?! – Джордж аж вздрогнул от выкрика Сары. – Зачем он поехал к отцу?
– Н-не знаю, миледи.
Лакей бросил отчаянный взгляд на Хонорию.
– Мне это не нравится, – решила Сара.
Джордж явно расстроился, и Хонория не стала его задерживать.
Лакей поклонился и немедленно ушел.
– Почему его отец в Тэтчеме? – спросила Сара, как только они остались одни.
– Не знаю, – пожала плечами Хонория, очевидно, так же сбитая с толку, как кузина.
– Маркиза Расгейта точно не приглашали на свадьбу.
– Плохо дело.
Сара повернулась к окну: дождь по-прежнему лил как из ведра.
– Мне нужно добраться до деревни.
– Ты не можешь выйти из дома в такую погоду.
– Хью же вышел!
– Это совершенно другое дело! Он поехал к отцу.
– Который хочет убить Дэниела.
– О господи, – вздохнула Хонория, качая головой. – Все это какое-то безумие!
Сара проигнорировала ее и, выскочив в коридор, окликнула Джорджа, который, к счастью, еще не успел уйти?
– Мне нужен экипаж! Немедленно!
Лакей поспешил выполнить приказание, а Сара вернулась к стоявшей в дверях Хонории.
– Встретимся на подъездной аллее, – сказала та. – Я еду с тобой.
– Ни за что! Маркус никогда меня не простит.
– Тогда мы возьмем и его. И еще Дэниела.
– Нет!
Сара схватила Хонорию за руку и оттащила назад, хотя та сделала всего шаг.
