Дебора Смит - Счастье за углом
С первой минуты мне стало необычайно уютно в его компании, и в то же время меня грызла мысль, что он пока еще не видел ни единого моего шрама. И без шрамов он тоже меня не видел. Даже моих рук. Я была в перчатках.
И собиралась оставить все как есть.
– Я сделаю завтрак, – сказала я, когда он вернулся в гостиную. И протянула ему протеиновый батончик. – Низко-углеводный.
Он сунул батончик в карман рубашки.
– Хм-м-м. Напоминает мне мамины попытки готовить. Давай спустимся в кафе и поделимся с Дельтой рецептом.
– А вот об этом нам нужно поговорить. Я хочу, чтобы ты дал слово, что не скажешь Дельте или кому-нибудь еще о том, что я здесь. Я выйду в свет, как только буду готова.
– Хорошо. Даю слово. Но дай мне хоть какой-то ориентир по времени.
– Приду, когда закончатся протеиновые батончики и мюсли.
– На это могут уйти годы.
– Томас, я благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Но мне нужно побыть здесь одной. Это, наверное, единственное в мире место, где я не просто красивое лицо с обложки. Понимаешь? Ничего личного, но я больше не хочу, чтобы ты или Дельта помогали мне.
Я ждала спора, защиты, призыва сгрузить все заботы на его широкие плечи. А он просто выдохнул.
– Хорошо. Если я уйду сейчас, то доеду к кафе точно к завтраку. То есть будет чем закусить твой чудесный батончик. Дай только забрать мою куртку и шапку.
Он зашагал по коридору, а я все смотрела на него и пыталась подобрать челюсть. Он насвистывал на ходу.
Будь осторожна со своими желаниями.
Я нахмурилась и начала открывать ящики. Протеиновые батончики, много. Вода в бутылках. Растворимый кофе. Ну да, это будет вкусно с холодной водой. Томас вернулся в гостиную. Он надел куртку, но шапку держал в руках.
– На чердаке стоят коробки с домашними вещами твоей бабушки, – сказал он. – Твой отец нанял людей очистить дом после ее смерти, но Дельта с друзьями спасла большинство безделушек и спрятала. Погреб в хорошем состоянии. Протечек нет, грызуны там не водятся, зато на стенах есть много полок для хранения продуктов. Там ты найдешь ящики, в которых остались пустые банки, короб для угля, но ничего больше. Амбар пуст. Можешь загнать туда «хаммер», если хочешь. Там только несколько мешков с зерном и старое ведро. Зерно я разбрасываю во дворе для диких животных. Если будешь делать это регулярно, индейки и олени будут приходить каждое утро и каждый вечер.
– А енот постоянно живет на перилах веранды?
– Бóльшую часть времени. Его зовут Фред, но он будет отзываться и на Луизу, и на Наглую Морду, и на Пушка, и на «эй, ты». Он любит объедки. Можешь оставлять их на верхней ступеньке, он скажет тебе спасибо.
– Подам на тончайшем фарфоре.
– Теперь относительно отопления.
– Отопления?
– Летом я снял с камина фанеру, прочистил дымоход, даже пару раз растопил его для проверки. Камин в хорошем состоянии, тяга отличная. В сарае осталась поленница. Ах да, еще есть печь Франклина, которой твоя бабушка прогревала кухню. Помнишь? Дельта спасла ее, когда твой отец решил распродать все вещи, теперь она стоит в крытой веранде кафе. Зимой Дельта каждый день растапливает ее ореховыми щепками. Посетителям нравится. Я могу найти Дельте копию, а тебе отдать оригинал.
Я замерла и почти не шевелилась, пока он говорил об огне. Холодные иглы кололи мне лоб. Томас глубоко вздохнул, когда я промолчала в ответ.
– Прости. Я должен был подумать, прежде чем предлагать…
– Я не… развожу… огонь. Никогда.
– Прости. Но, Кэти, тебе стоит попробовать. Ты же замерзнешь здесь.
– Нет, пока у меня есть термобелье и шерсть.
– Как насчет газового обогревателя?
– Ничего, что горит. Разговор окончен. Хорошо?
Возможно, подействовало напряжение в моем голосе, а может, и нервный тик возле левого глаза. Но он оставил тему.
– В экстренной ситуации, – сказал он очень мягко, – звони Дельте. Если ты не появишься в кафе через несколько недель, я приеду сюда и начну поиски твоего тела.
Его тон был хорош. Безразличный, деловой, с тонким намеком на сарказм. Он заставлял меня восстанавливаться. Я поцокала языком.
– Даже не надейся.
– Как один одиночка другому скажу, что я знаю приметы. Ты делаешь, что должна, даже если это ведет тебя к саморазрушению.
– Если найдешь мой объеденный труп в волчьей берлоге, прошу, не думай, что я естественным образом сама бросилась им в зубы в припадке суицидального отчаянья. И не сжигай этот дом, несмотря на приметы. Я недавно изменила завещание в твою пользу.
Он замер. Его взгляд проникал мне в душу, оценивая и пытаясь принять дикость того, что я только что сказала.
– Ты не шутишь? – изумленно выдохнул он.
– Не шучу. Нет.
– Кэти, это не то, чего я…
– Избавь меня от этого раболепия. Но, как я понимаю, ты не станешь сжигать этот дом, зная, что он принадлежит тебе?
Он сделал глубокий вдох. И снова сверкнул на меня глазами.
– Прости, но мы с тобой заключили сделку. Если ты умрешь, дом сгорит.
– Изначальная угроза звучала иначе.
– Я только что ее переделал.
– Но ты всерьез. Ты действительно всерьез.
– Еще как. Если ты убьешь себя намеренно, или даже по неосторожности – скажем, споткнешься и упадешь с крыльца с фатальными последствиями для организма, – или тебя покусает бешеная белка, или убьет метеором, не важно. Это место превратится в тост.
– Я приехала защитить его от тебя.
– Отлично. Так давай, защищай. Живи.
– Ты не считаешь, что я смогу здесь выжить, так ведь? Думаешь, мне не хватит яичников, чтобы бороться и выжить.
– Чего не хватит?
– У мужчин яйца, у женщин яичники.
– Наоборот, я знаю, какая ты сильная. Потому уважаю твои решения и не собираюсь унижать тебя высокомерными замечаниями.
– Правда? Даже если в глубине души уверен, что я не выживу в твоих любимых горах? Но я действительно внучка своей бабушки.
– Хорошо. Тогда живи, как жила она. Она в одиночку пережила немало суровых зим. Сама колола дрова, лопатой сгребала уголь, охотилась на оленей и индеек, чтобы добыть себе еду, выращивала овощи, разводила кур и коз. Она была сильной женщиной, которая пережила немало ударов судьбы и никогда не сомневалась в том, что действительно красиво.
– Она была фермером и художницей, – продолжила я. – Искала рубины и делала украшения.
– Все вышеперечисленное и многое другое тоже. Она ценила простое искусство выживания.
– И насколько же вы придерживаетесь правил буддистской чистоты в своей хижине, мистер Меттенич?
– Я? У меня нет электричества, нет канализации, для обогрева я пользуюсь камином. С трех сторон хижина обложена поленницами дров, которые я колол сам. В холодные ночи камин обогревает пространство радиусом примерно в пять футов. В такую погоду я сплю одетым и под пятью одеялами. Как думаете, сойдет вам такая жизнь?
Я виновато поежилась в своих гортексах, шерстяной одежде и сапогах с химическим подогревом.
– Думаю, ты удивишься.
– Ты всегда можешь спуститься в Ков и остаться у Дельты. У нее большой дом, удобная гостевая комната, там у тебя будет много личного пространства и все удобства. Плюс бисквиты.
– Так-то ты уважаешь мои решения и не смотришь на меня свысока?
– Я просто делюсь информацией. Что с ней делать, зависит только от тебя.
– То есть ты отказываешься представить меня живущей в доме бабушки и получающей от этого удовольствие.
– Это тихое место. Однажды, когда ты будешь готова, тебе захочется снова вернуться в мир. И ты уедешь.
– А что насчет тебя, Томас? Сколько ты еще планируешь прятаться в этих горах?
– Четыре года назад я купил старый мотоцикл и уехал из Нью-Йорка навстречу смерти. А в итоге оказался здесь. Мое будущее еще не решено.
– Если бы ты был владельцем этого дома, что бы ты с ним сделал?
– Восстановил. Почистил, заменил деревянные панели, но в остальном оставил как есть. Только добавил бы мебель его эпохи.
– И жил бы здесь?
– Я не думаю об этом как о «жизни». Я просто хочу знать, что этот дом защищен.
– Так что бы ты с ним сделал?
– Подал бы прошение о занесении в список национального достояния. Передал группе консервирования зданий, они обработали бы землю и облагородили дом.
– А разве он не заслуживает того, чтобы снова стать домом? Не просто ремонт, а модернизация для удобной жизни. Как по мне, это было бы идеальным сочетанием двух миров.
– Современную жизнь переоценивают. К тому же мне не нужен дом.
– Понятно. То есть ты не проводил бы электричество и канализацию?
– Нет.
– Даже туалета с бачком?
– Я пурист.
– И это, кажется, отбило у меня все желание нанимать тебя в качестве дизайнера реноваций.
