Наследница царицы Савской - Эдхилл Индия
В тот день я нуждалась в покое, который могло даровать прядение. Вынеся прялку и шерсть в сад, я остановилась у цветника с лилиями и раскрутила веретено. Что ж, однажды и я стану царицей. Ведь мне придется выйти замуж – я царевна, товар для сделок правителей. Ценный товар, ведь отец очень дорожил мной. Я выйду замуж за великого царя и тогда сама стану царицей, как моя мать, бабушка и все в моем роду. Глядя на крутящееся веретено, я пыталась представить себя женой великого царя. Царицей, одетой в багряные одежды, темные, словно грозовая туча. Царицей с драгоценностями и золотыми цепочками. Царицей, которая по мановению своей нежной руки получает все, чего только может пожелать ее душа…
Но этот яркий образ не складывался. Я видела лишь медленно вращающийся комок шерсти, из которого вытягивалась светлая нить. Слишком неспокойно было у меня на душе, чтобы играть с воображением.
«К тому же царица – это не только наряды и золото». Эти слова сами собой пришли мне на ум. Они казались знакомыми, словно я часто их слышала. «Ты обладаешь женской силой», – нежный голос, в котором звучал смех. Мама? Но я никогда не слышала ее голоса… Я тряхнула головой, и слова стихли.
Потом мне стало жаль, и я снова попыталась услышать этот едва уловимый смеющийся голос. Но я упустила момент. Вслушиваться в прошлое мне удавалось не лучше, чем вызывать видения будущего.
Я со вздохом намотала на веретено еще шерсти и закрутила его. Ависага, дочь Зурлин. Царица Ависага, жена царя Соломона. Ависага, мать Ваалит… Я никогда не встречу свою мать, никогда она не заговорит со мной, разве что во сне.
А слышавшийся мне порой тихий голос был лишь шепотом моего сердца, эхом моего стремления к любви, которой я не знала. Все, что осталось мне от матери, лежало здесь, в шкатулке из слоновой кости.
В конце концов, мне предстояло прожить собственную жизнь, а не мамину.
Ее отец, Повелитель Коней, властвовал над табунами, кочевавшими по широким долинам, где гулял лишь ветер, а в давние времена царила почившая ныне Троя. Как и все его дети, ездить верхом она научилась раньше, чем ходить. Когда ей исполнилось двенадцать и она впервые заплела волосы по-девичьи, она уже могла покорить самую дикую кобылу и объездить самого буйного жеребца.
«Эта девчонка – настоящий кентавр!» – гордо хвастался отец. В его устах это было лучшей похвалой для всех детей. Его гордость согревала Гелику, словно лучи солнца.
Умение управляться с лошадьми определило ее судьбу. В детстве ее посвятили Гиппоне, богине лошадей. Видя ее способности к верховой езде, отец передал ее на воспитание Доромене, царице племени амазонок, называемых девами-воительницами.
Вместе с девами Гелика носилась верхом наперегонки с ветром, познавая обычаи детей Гиппоны. Девочка выросла стройной и гибкой, словно молодой кедр. Ее тело выточили ветер, солнце и дни, наполненные долгими тяжелыми упражнениями, – она училась управлять боевыми скакунами и воинами.
В четырнадцать лет она преклонила колени перед девами-воительницами и стала одной из них. Ей предстояло всю жизнь называть домом дикие золотые равнины, никогда не знать мужчины и хранить верность своим сестрам и богине.
«Я забыла, что женщина может приносить лишь те клятвы, которые мужчина позволит ей сдержать».
Ведь где-то в далеких краях одному царю понадобились кони. А ее отец как раз искал мощного союзника. Поэтому в один прекрасный день Повелитель Коней отправил гонца к девам-воительницам и потребовал дочь к себе. Охваченная любопытством, она уехала с гонцом. Она не видела отца десять лет и чувствовала, что хочет снова оказаться рядом с ним и насладиться теплом его гордости.
«Если бы я знала, я бы не поехала». Нет, даже сейчас она понимала, что это ложь. Отец все равно потребовал бы ее возвращения. Он угрожал бы забрать ее силой, если бы по-другому не удалось. Царица амазонок, возможно, бросила бы ему вызов. «И тогда я бы все равно покорилась. Я бы не допустила, чтобы мои сестры погибли, защищая меня». Против Повелителя Коней девы-воительницы не выстояли бы.
В любом случае она послушалась бы отца и вернулась. «По крайней мере, если бы я знала, что никогда больше не увижу своих сестер, я бы попрощалась с ними по-настоящему».
Но она не знала и с легким сердцем оставила дом и свободу. Она шутила и обещала привезти своим сестрам богатые подарки.
Подарки им действительно прислали. Хотя бы это маленькое обещание она смогла сдержать.
В город Повелителя Коней она въехала гордой и достойной женщиной. Женщиной, провожаемой восхищенными и завистливыми взглядами. Девчушки таращились на нее круглыми, словно полная луна, глазами. Они хотели стать такими же, как она. Гелика проехала по широкой царской дороге, ведущей во дворец. У входа ее улыбкой приветствовал Повелитель Коней. Она спешилась и склонилась перед ним. Продолжая улыбаться, он поднял ее и поцеловал в щеку.
– Ты выросла красавицей, дочка. Твоя приемная мать хорошо заботилась о тебе. Я рад.
Затем отец попросил показать ему меч. Она вытащила клинок из ножен оленьей кожи и вложила в протянутую руку.
– Я умело и достойно владею им, отец. И моя царица довольна мной.
– Ты хорошая девушка, Гелика. Из всех моих детей ты всегда лучше всех ездила верхом.
Ее отец снова улыбнулся, и она улыбнулась в ответ, обрадованная похвалой. Для нее это был последний миг неомраченной радости.
– А теперь отправляйся со служанками, Гелика. Они подготовят тебя к смотринам. Посланники царя Соломона хотят взглянуть на тебя, прежде чем признают, что ты достойна их повелителя. Никто не покупает кобылу, не осмотрев! – хохотнул отец.
Она молча глядела на него, пока смех не затих.
– Царь Соломон? – переспросила она, цепляясь за надежду, что не поняла чего-то. – И я?
– Да, ты. А кто же еще? Все твои старшие сестры уже вышли замуж – к лучшему для тебя, как оказалось теперь.
Он отвел глаза, чтобы не встречаться с ней взглядом.
Она не хотела подыгрывать ему, делая вид, что довольна.
– Я не могу. Разве ты забыл, что я посвящена Гиппоне и клялась в верности царице воительниц?
– А ты разве забыла, что ты моя дочь и должна мне подчиняться?
Он был умным человеком, поэтому не стал продолжать спор, а лишь подозвал взмахом руки ожидавших в отдалении женщин. И они окружили ее и потащили с собой, прочь со двора, в свой тесный затхлый мирок.
Отец уже взял ее короткий бронзовый меч, а теперь женщины сняли с нее убранство, которое отличало ее от других и давало всем понять, что она – дева-воительница. Ее обувь на высокой шнуровке, штаны из оленьей кожи. Расшитую бусинами тунику. Широкий пояс с ножнами для меча и кинжала. Колчан и стрелы. И лук, выгнутый, словно молодой месяц.
А вместе с широкой серебряной повязкой, защищавшей шею, исчезла дева-воительница. Осталась лишь худенькая девушка, чье тело закалила верховая езда и охота.
Ее светлые волосы были собраны в косу. И вот одна из служанок развязала кожаную тесьму и высвободила волосы Гелики из туго заплетенной косы. Они хлынули ей на спину, словно поток, смывающий остатки свободы.
Всю свою жизнь она ехала верхом по широкой и ровной дороге. А теперь эту дорогу ей навсегда закрыли.
– Идем, госпожа Гелика, – сказала главная прислужница, – пора готовиться. Скоро ты встретишься с теми, кто отвезет тебя к супругу.
В тот вечер ее вывели к полудюжине мужчин. Отец говорил, что это посланцы Соломона. Ее выставили перед ними, словно племенную кобылу. Повелитель Коней расхваливал ее достоинства – длинные, позолоченные солнцем волосы, гладкую загорелую кожу, ровные белые зубы.
«Судя по тому, что я вижу, она достаточно пригожа, – сказал царский посланник, когда отец закончил перечислять все достоинства ее лица и тела, – а каков ее нрав?»
Отец удивленно уставился на него: если на царевну приятно смотреть, что еще нужно?
«Последние десять лет она жила с девами-воительницами, которые дают обет целомудрия, – наконец ответил он. – Разве есть лучшее свидетельство добродетели?»
