Моника Мерфи - Три нарушенные клятвы
– Приятно познакомиться, – говорит Джен, пожимая ему руку. Она бросает мне взгляд, в котором я читаю, что она хочет поскорее выйти из комнаты.
– Мне нужно принять душ.
Я наблюдаю, как она уходит, не отрывая взгляда от ее покачивающихся бедер и аппетитной задницы, едва прикрытой крошечными шортами. Черт, ее ноги сводят меня с ума.
– Она миленькая, но такая худышка. Не твой тип, – комментирует отец, когда слышит, что Джен закрыла дверь спальни.
– Нет у меня никакого типа.
Отец смеется.
– Конечно, есть: миниатюрная блондинка с тонкой талией и огромной грудью – вот твой тип. Всегда так было. Так что же ты делаешь с ней? Она что-то серьезное?
– Мы просто старые друзья, – с неохотой отвечаю я.
– А, ну, это еще хуже. Нельзя трахать друга, сынок. Разве я не учил тебя этому? – Со смехом он хлопает меня по спине, словно мы с ним закадычные приятели, которые вместе проводят время, соблазняя женщин.
Моя самая большая проблема, связанная с ним, в том, что он относится ко мне как к другу, а не как к сыну. И когда он в настроении поиграть в примерного отца, то по большей части говорит о сиськах и задницах, потом напивается и хвастает своим капиталом.
Когда я был моложе, мне это нравилось: болтовня о сиськах какой-нибудь горячей цыпочки, а затем неизменный чек на несколько тысяч долларов. Теперь мне это не по душе. Я уже вырос из всего этого, а мой отец уже постарел. Он так старается быть «своим парнем», хотя никогда им не был, что мне просто неловко.
– Я с ней не трахаюсь, – вру я, стиснув зубы. Мне отвратительно, как он опошляет наши отношения с Джен, а особенно расстраивает то, что Джен делает то же самое. И когда я успел стать единственным, кто верит в настоящие отношения?
Когда я стал верить в это?
– Тогда что ты делаешь, сынок? Эта девчушка просто расхаживает по твоему дому в нереально коротких шортиках, позволяя любому любоваться его прелестными ногами? Как-то не умно.
– Боже, ты можешь перестать говорить о ней в таком тоне? Между нами ничего нет. – На самом деле, меня крайне смущает то, что не могу дать определения тому, что происходит между нами. Я в тупике.
– Судя по всему ты настроен серьезно. Похоже, что ты неравнодушен к ней, и это, позволь заметить, не принесет тебе ничего, кроме неприятностей. – Он плюхается на диван, буравя меня своим взглядом. – Сестра Дэнни Кейда, да? Помню, видел ее несколько раз, когда вы с Дэнни все время проводили вместе. Хотя давненько это было.
– Последние несколько месяцев Дженни живет со мной. Я нашел ее, когда она работала в стрип-клубе на окраине города. Она поругалась с родителями, и они обратились ко мне за помощью. У них были догадки, где она может быть, и узнав, что я держу заведение неподалеку, попросили найти ее. Я вытащил ее из той выгребной ямы и предложил работать на меня. – Объясняя ему ситуацию, я внутренне сжимаюсь, увидев выражение его лица при упоминании о Джен в связке со стрип-клубом. Отлично. – Кейды знали, я помог бы. Я сделал это для Дэнни.
– Разве Дэнни не умер? – Папа выглядит совершенно обескураженным.
– Ну да, но он хотел бы, чтобы я присматривал за его младшей сестрой. Я это и делаю.
– Когда она раздевается, например? – уточняет он, смотря на меня, словно мой рассказ полная чушь. Я не собираюсь на это отвечать. – Хорошо устроился, сынок. Похоже, тебе есть чем отвлечься, но мне ты нужен во всеоружии. У меня есть к тебе предложение.
Я чувствую, как внутри меня начинает зарождаться страх. Я хотел позавтракать, но тревога перебила голод.
– О чем ты говоришь? – спрашиваю я, с опаской устраиваясь в кресле напротив.
Он наклоняется вперед, положив локти на бедра, и пристально смотрит на меня.
– Я только что приобрел прекрасное здание в центре Сан-Франциско, недалеко от причала, прямо на углу рядом с бизнес-центрами и местечками, где любит тусоваться молодежь. Здание недавно отреставрировали, поэтому затраты на ремонт не будут велики, а удачное расположение обеспечит отличный ежедневный доход. В частности, постоянный ночной поток посетителей, а ведь это именно то, что нам нужно. – Он потирает руки, словно жадный барыга, в общем-то так оно и есть. – Пришло время двигаться дальше, сынок. Найди какого-нибудь управляющего вместо себя для этого жалкого городишки. Я хочу, чтобы ты отправился со мной в Сан-Франциско. Мы вместе можем открыть новое заведение, превратить его в нечто удивительное, а затем создать франшизу по всей стране. Что скажешь?
– Ты хочешь вместе управлять рестораном? – Черт, это самая большая загвоздка. Работать непосредственно с отцом – это мой самый жуткий кошмар. Несколько лет назад я уехал именно потому, что не хотел с ним работать. Но трудно устоять, когда слышишь звон монет, потому что только к нему ты и прислушиваешься.
– Только в самом начале. Ты же меня знаешь. – Отец всегда имел страсть к путешествиям и не мог усидеть долго на одном месте. – Я не стану ограничивать тебя. Это будет полностью твой проект. Я буду на подхвате, помогу все проконтролировать, позабочусь о вещах, с которыми ты не захочешь иметь дело, а потом, когда бизнес развернется, я тебя покину. Но буду готов продавать франшизу во все крупные города Западного побережья, в первую очередь в Лос-Анджелес, Портленд, Сиэтл. Потом мы продвинемся дальше, на восток: Лас-Вегас, Финикс…
Звучит слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я чувствую, что есть какой-то подвох.
– Я получил ссуду на открытие заведения, но мои активы временно арестованы, – продолжает старик. – Я богатый землевладелец! Богат, как черт, но наличности у меня маловато, так что мне, вероятно, потребуются некоторые кредиты, чтобы позаботиться о расходах и прочей ерунде.
А вот и подвох. Я чуть было не попался на крючок. Дерьмо.
– Тебе нужен заем? – Я просто потрясен. Мой отец никогда не просил у меня денег. Ему это было не нужно. Мой дед оставил ему кучу денег в наследство, и хотя он в душе аферист, тем не менее он всегда был крайне обеспеченным. Он может позволить себе любой риск. Он из тех, кто бросается деньгами, преувеличивая свой успех, но большинство из этих преувеличений всегда были обоснованны.
Меньше всего я хочу одалживать деньги отцу, но что я могу поделать?
Да, он никогда не был образцовым отцом и заставил меня работать на себя, но в итоге он всегда помогал мне материально, когда я в этом нуждался.
Я ему обязан. По большому счету благодаря ему я стал тем, кем являюсь сегодня.
Джен
Я уже и забыла, что чувствую себя некомфортно в обществе отца Колина. Он слишком скользкий, при этом слишком обаятельный и слишком… Словом, он не вызывает доверия. В нем чувствуется какая-то фальшь.
Принимая горячий душ, я пытаюсь избавиться от ужасных мыслей о прошлой ночи, которые все еще беспокоят меня. Я стараюсь забыть, как Конрад Уайлдер говорил со мной и смотрел на меня, как он по-хозяйски зашел в дом Колина, вторгаясь в наше с ним пространство. Разрушая все.
Слава богу, Колин не похож на своего отца. Да, у него репутация ловеласа, и когда я только начала жить с ним, он флиртовал с толпами девушек, даже ходил на свидания. В «Квартале» он всегда очарователен в разговоре с женщинами, заставляет их смеяться, улыбаться и соперничать за его внимание. Но это никогда не выглядит нарочито.
В последнее время он перестал ходить на свидания. Да, он немного флиртует с клиентками на работе, но это все. Я единственная, на кого он по-настоящему обращает внимание.
Закрыв глаза, я прижимаюсь лбом к холодной плитке, расслабляясь под потоком воды. Я никак не могу понять его: в одно мгновение я думаю, что он действительно хочет меня, а в следующий миг он обращается со мной как с другом или того хуже, с временным увлечением.
Ты ведь сама хотела временных отношений.
Какая же я дура, что попросила об этом. Не удивительно, что он так легко согласился. Такой человек, как Колин, не стремится ни к чему серьезному.
Наконец выключив воду, я выхожу из душа, быстро вытираюсь и иду собираться. Тело все еще болит, но это ерунда, об этом позаботится обезболивающее. Колин хоть и сказал, что я могу не выходить на работу, но я все равно пойду. Я не стану сидеть здесь и ничего не делать. Да я на стену полезу от скуки! Кроме того, раз мои вчерашние чаевые украдены, то теперь мне нужны деньги.
К тому же, если отец Колина задержится здесь сегодня вечером, пока Колин на работе, я ни за что не останусь с ним наедине.
Выходя из ванной, соединенной с моей спальней, я иду к комоду и достаю одежду: бюстгальтер, трусики, домашние штаны и бледно-голубую майку. Меня тянет взять телефон, и проверить сообщения, но я вспоминаю, что не могу это сделать.
Урод, укравший сумку, стащил и мой телефон. Он, вероятно, даже не воспользовался им. Дешевую сумку, разумеется, выбросил в мусорку, со всеми вещами, имеющими для меня ценность. Скорее всего, он взял только деньги. Но прочие вещи имеют для меня значение: они нужны мне.
