Опасный горец - Грант Донна

— Я… я… прости, — пробормотала она, пряча лицо у него на груди. — Я просто хотела увидеть деревню.

Она услышала шуршание камней, когда Фэллон подошел к ним.

— Я пришел, чтобы забрать ее, — сказал он.

— И ты дал бы ей умереть! — рявкнул Лукан.

— Нет, — поспешно проговорила Кара и положила, ладонь ему на грудь, отодвигаясь. — Если бы я послушалась Фэллона, то не упала бы.

— Если бы ты меня послушалась, то вообще не приходила бы сюда, — возразил Фэллон.

Она взглянула на него, потом на Лукана:

— Спасибо тебе. Еще раз.

Лукан коротко кивнул и взял ее за руку. Он был нежным, помогая ей выбраться из комнаты и спуститься вниз. Всю дорогу Фэллон ворчал позади них, что проход сюда следовало бы заколотить, но даже деревенский олух понял бы, что сюда лучше не подниматься.

Кара покорно выслушивала его ворчание, радуясь тому, что Лукан снова дотрагивается до нее. Она видела его первый раз за все утро и не сознавала, как сильно ей его не хватает, пока он не появился рядом.

Она льнула к его руке, пока он вел ее в большой зал. Но, придя туда, отпустил ее руку и стремительно вышел из замка.

Кара оглянулась на Фэллона, который тоже недоуменно смотрел Лукану вслед. От осознания, что она Лукану не нужна, что она для него лишь очередная забота, как его братья, стало трудно дышать.

— Давненько Лукан не был так выбит из седла, — проговорил Куин. — Мне это нравится.

— Ну что ты болтаешь, — укорил его Фэллон, проходя мимо нее. — Не обращай внимания на Куина, Кара.

Она стиснула руки. Сестра Абигайль говорила, что незанятые руки — это почти что грех.

— Мне надо чем-нибудь заняться.

Куин поднялся и вытащил из ножен кинжал, который держал в сапоге. Протянул его ей рукояткой вперед.

— Я как раз собирался разделать оленью тушу.

Кара взяла кинжал, радуясь, что ей нашлось какое-то дело.

— Я помогу.

Они с Куином работали быстро, и хоть руки и были заняты, мысли блуждали, упорно возвращаясь к Лукану. Она знала мало мужчин, но была уверена, что Лукан желает ее. Это проявлялось в том, как он смотрел на нее, как целовал. По крайней мере она так думала. Теперь она уже больше ни в чем не была уверена.

Ее жизнь снова в смятении, и все из-за «Поцелуя демона». Материнской крови. Ее крови. Что же в ней такого особенного? Никого не осталось в живых, кто мог бы поведать Каре правду. Придется носить свои вопросы в себе, пока Дейрдре не найдет ее.

Ибо Кара не сомневалась, что, несмотря на все старания братьев Маклаудов, Дейрдре до нее доберется. И что тогда ее ждет, трудно предугадать. Скорее всего смерть.

Она уронила кинжал и посмотрела на свои окровавленные руки.

— Я должна уйти.

Куин, стоя на коленях, поднял к ней лицо и нахмурился.

— Это всего лишь кровь. Смоется.

— Я должна уйти. Всюду, куда бы я ни пошла, умирают люди. Сначала мои родители, теперь деревня. Если я останусь здесь, вы тоже погибнете.

Куин сел и внимательно посмотрел на нее:

— Мы бессмертные, Кара.

— Но вы все равно можете умереть. Лукан мне говорил.

Губы Куина скривились в полуулыбке.

— И я уверен, Лукан уверял тебя, что самое безопасное место для тебя здесь, с нами.

— У вас своя война с Дейрдрой. Вам бы до сих пор ничего не грозило, если бы она не пришла искать меня.

— Оставайся здесь, Кара. Ты представления не имеешь, что ждет тебя за пределами этого замка.

Она рассмеялась горьким, безрадостным смехом:

— Я думала, что если останусь в монастыре и посвящу свою жизнь Богу, это убережет меня от зла.

— Это заблуждение. Никто из живущих на земле не защищен. Зло может настигнуть всегда и везде.

Она проглотила подступившие слезы.

— Ты прав, конечно же. Пойду смою с себя кровь.

— Иди по тропинке, — сказал Куин, указывая на заднюю кухонную дверь. — Она приведет тебя к морю.

Как он понял, что ей надо немножко побыть одной, Кара не представляла. Она кивнула ему и не спеша покинула кухню. Нельзя, чтобы Куин догадался, что она задумала. По крайней мере пока.

Тропинка, спускающаяся к морю, была крутой. Не один раз ей пришлось хвататься за камни, чтобы не скатиться вниз, когда ноги ее скользили. Обратный путь был бы опасным, но она ведь не собирается возвращаться в замок.

Она пыталась сказать Куину, пыталась заставить его понять. Ей нельзя здесь оставаться. Ну никак не возможно. И дело не только в ее чувствах к Лукану. Она не хочет, чтобы братья из-за нее погибли. Они так много всего пережили и не заслуживают смерти.

К тому же ей нельзя оставаться рядом с Луканом и видеть, как он ее отвергает. Это слишком больно.

Кара никогда не была в этой части побережья. Никто не знал о тропинке, ведущей к морю из замка, поскольку никогда не приближался к развалинам, а если деревенские жители хотели порыбачить, то выбирали другой путь к морю. Что означало, что эта бухта оставалась неизвестной людям три сотни лет.

Она присела возле воды и стала мыть руки. Башмаки и подол намокли к тому времени, когда она закончила, но ей уже было все равно. Все ее мысли до этого были сосредоточены на том, как ускользнуть из замка незамеченной.

Куин сейчас занят разделкой оленя. Фэллон накачивается вином в большом зале. А Лукан скорее всего наблюдает за деревней. Лучшего времени, чтобы исчезнуть, и придумать нельзя.

Она устремила взгляд на море, глядя на накатывающиеся волны. Повторяющиеся, монотонные движения всегда успокаивали ее. Она сделала глубокий вдох и огляделась. Скалы слишком высокие, чтобы взобраться на них, а пройти в платье по торчащим повсюду валунам будет невозможно. Единственный выбор — это вернуться обратно и найти какой-то другой путь по ту сторону крепости.

Кара приподняла юбки и стала взбираться вверх по тропинке. Она прошла полпути и запыхалась, когда заметила еще одну тропинку, уходящую влево.

Взглянув на замок, она пошла по ней. Тропа была не слишком крутой и уводила в сторону от крепости, убегая вдаль от берега. Кара подняла юбки до колен и зашагала быстрее, еще быстрее, пока уже чуть ли не бежала.

Чем дальше она будет от Маклаудов, тем больше у них шансов остаться в живых. Когда боль в боку сделалась невыносимой, она остановилась и согнулась, тяжело дыша. Оглянувшись через плечо, удивилась, как далеко уже остался позади замок.

Душа ее рвалась назад, хотела вернуться и заставить Лукана признать, что она ему не безразлична. Но нельзя. Лучше ей уйти, пока не поздно, чем позволить ему рисковать своей жизнью ради нее.

Она взглянула на солнце. Уже почти середина дня. Надо поспешить, если она хочет уйти как можно дальше до наступления темноты.

— Прощай, Лукан Маклауд.

Бросив последний тоскливый взгляд на крепость, она подхватила юбки и побежала.

Глава 14

Лукан стиснул руку в кулак и двинул им по каменной кладке крепостной стены. Камни раскололись и обсыпались. Руку задергало, но ненадолго, очень скоро она начала заживать. Он взглянул на груду камней у своих ног и вздохнул.

Мама укоризненно покачала бы головой, что он позволил гневу взять над ним верх. Столько лет он держал свои эмоции в узде. Его самообладание признавалось соплеменниками прямо-таки легендарным. И вот какая-то девчонка разбила его вдребезги. Так ему и надо. Он не думал ни о какой женщине, не просил о ней.

«Врешь».

Он оперся ладонями о стену и опустил голову. Ну может, ему и нужна была женщина, но он никак не ожидал, что его настигнет такая неукротимая, такая испепеляющая страсть, какую он испытывает к Каре. Его тело требует освобождения, которое можно найти лишь в пылком женском теле. Он жаждал держать женщину в своих объятиях и погружаться в ее зовущий влажный жар.

Но с Карой он чувствовал нечто гораздо большее, чем простое физическое влечение. А с этими куда более сложными чувствами пришла надежда. Но Лукану слишком хорошо известно, что им с братьями не на что надеяться, им нет спасения. Они обречены жить в изоляции и одиночестве, наблюдая за миром из замка.