Роберт Напп - Скрытая жизнь Древнего Рима. Рабы и гладиаторы, преступники и проститутки, плебеи и легионеры… Жители Вечного города, о которых забыла история
Сознавая, что их не может защитить ни суд, ни богатые, неимущие вынуждены были решать свои споры неофициальным путем или даже отказаться от своих претензий.
Вместе с тем басни и пословицы учили бедняка, что надеяться на снисхождение сильных мира сего бесполезно; примером служит басня «Волк и ягненок»:
Ягненка, что отстал от своего стада,
Увидел волк, но брать его не стал силой,
А начал благовидный измышлять повод:
«Не ты ли год назад меня бранил, дерзкий?» —
«Никак не я: я нынешним рожден летом».
«Не ты ли зелень на моих полях щиплешь?» —
«Ах, нет, ведь слишком мал я, чтобы есть зелень».
«Не пил ли ты из моего ручья воду?» —
«Нет: я лишь материнское сосу вымя».
Тут волк без дальних слов его схватил в зубы:
«Не голодать же мне из-за того только,
Что у тебя на все готов ответ ловкий!»
(Бабрий. Басни, 89)
Лучшего всего было вообще не вступать в противостояние с богатыми, как в басне «Дуб и тростник»:
В горах свирепый ветер вырвал дуб с корнем
И бросил в реку. Потащил поток пенный
Огромный ствол, что всех людских племен старше.
Рос по обоим берегам реки быстрой
Густой тростник, спокойною вспоен влагой.
И дуб дивился, почему тростник этот
И слаб и мал, а устоял в такой буре,
Которая и мощные дубы валит?
Тростник разумно молвил: «В этом нет дива:
Ведь ты боролся с бурею и пал в битве,
А нам дано безропотно клонить стебли,
Едва нас самый легкий ветерок тронет».
(Так говорил тростник. И вот урок басни:
Ты не перечь, а лучше уступай сильным.)
(Бабрий. Басни, 36).
Чтобы защитить себя от произвола богатых, бедняк должен был проявлять сообразительность и сметку. Во многих баснях показывается, как полезно внимательно анализировать обстановку – к примеру, в басне «Больной лев»:
Когда ко льву с годами подошла старость
И на охоту он уже не мог выйти,
В пещере лег он, словно изнурен хворью,
И там лежал, притворным исходя хрипом,
Бессильным стоном свой могучий рев сделав.
Молва о том прошла по всем лесным норам:
Грустили звери, слыша про недуг львиный,
И все поодиночке шли ко льву в гости.
А лев легко хватал таких гостей в когти,
Их пожирал, и доживал свой век сытно.
Лиса, однако, догадалась, в чем дело,
И издали спросила: «Как живешь, царь наш?»
Лев отвечал: «Любезная лиса, здравствуй!
Но почему же ты в такой дали встала?
Скорее, дорогая, подойди ближе
И скрась мне смерть забавною твоей речью».
Лиса в ответ: «Прости, но я уйду лучше:
Здесь все следы приводят к твоему входу,
Обратных же следов ни одного нету».
(Блажен, кому достался без потерь опыт,
Кого чужие бедствия уму учат.)
(Бабрий. Басни, 103)
Хотя зажиточные и их власть вызывали у бедных неприязнь, они понимали значение богатства. Они знали, что состоятельность дает власть, но несет в себе и риски. Да, неимущим жилось плохо, но соблазн богатства пугал их. Ведь жадность не доводила до добра, как в басне «Мышь, попавшая в горшок»:
Недоглядев, попала мышь в горшок супу
И, утопая, чуть дыша в густом жире,
Сказала так: «Поела, попила вволю,
Всласть пожила; теперь и помирать время!»
(Пускай уроком будет эта мышь людям,
Которые до пагубных услад падки.)
(Бабрий. Басни, 60)
В пословицах тоже часто говорится о богатстве. С одной стороны, оно дает человеку большие возможности и потому желанно, с другой – в нем есть что-то подозрительное, например для должника. Ведь вообще принято думать, что обеспеченность достигается предательством, воровством и другими неправедными средствами. Кроме того, основная цель бедняка – сохранить то малое, что есть, а не увеличить свое состояние; это, конечно, защитная тактика, нацеленная на самохранение. Изречение «Лучше быть бедным на земле, чем богатым в море» (Диоген, 2.62) предостерегает от стремления к богатству. Раз уже тебе выпало родиться нищим, постарайся найти в том хорошую сторону.
Но при всем этом бедняки не подвергали сомнению существовавшее общественное устройство. В народном творчестве часто выражалось понимание иерархии. Так, в басне «Галка и орел» читаем:
Орел, барана жирного схватив в стаде,
Унес его в гнездо, своим птенцам в пищу.
Хотела галка то же, что и он, сделать,
Но, чуть слетев, запуталась в шерсти овчей.
«По совести наказана моя глупость —
Орлам могучим мне ли подражать, галке?»
(Бабрий. Басни, 137)
Замечу, однако, что в литературе часто упоминается зависть неимущих к тем, кому повезло больше; Тиндар в «Пленниках» Плавта (583) так говорил об этом: «…est miserorum, ut malevolentes sint atque invideant bonis» («Свойство всех несчастных – зависть к лучшим, зложелательство»). Если у бедняков находилось время для мечтаний, то они желали не свержения власти и состоятельных людей, а приобретения такого же, как у них, богатства.
Заключение
Жизнь бедных определялась тяжелыми экономическими условиями их жизни. В иерархическом обществе у них не было никаких шансов «выбиться в люди». Но тактика выживания служила им надежным подспорьем. Благодаря взаимопомощи и конкурентной борьбе им удавалось существовать более или менее сносно. В своих представлениях о мире они исходили из утвердившейся идеи об уготованной им судьбе. Подчиненное положение по отношению к богатым и могущественным вынуждало их приспосабливаться либо провоцировало на сопротивление. Кто-то из них, возможно, и мечтал о более справедливо устроенном обществе, но в принципе они на это не рассчитывали и усердно трудились, хотя, что вполне понятно, и завидовали тем, кто был благополучнее.
Глава 4. Жизнь в неволе: рабы
Одомашнивание диких животных и порабощение людей происходили почти одновременно, ибо человек мог делать то, чего не могли животные. С древнейших времен люди захватывали в плен своих врагов и превращали их в рабов, а потому в античном мире рабство воспринималось уже как совершенно естественный и выгодный способ эксплуатации людей. В греко-римском обществе рабство с его местной спецификой было широко распространено, а само его существование не подвергалось сомнениям. Конечно, находились хозяева, не совсем равнодушные к физическим и нравственным страданиям своих рабов; философов тревожило произвольное разделение людей на свободных и рабов. Но за исключением весьма редких и несущественных случаев, ни те, кто размышлял о сути рабства, ни те, кто просто использовал труд рабов, ни те, кому приходилось общаться с чужими рабами, не задумывались о преимуществах и практической пользе отмены рабства. Собственно, вся история рабства – это история приспособления к нему людей, попыток сбежать или уклониться от рабства, а не борьбы с самим фактом его существования.
Этот факт культуры античного общества позволяет нам изучить жизнь рабов. В рабовладельческом обществе они вовсе не воспринимались как неодушевленные «предметы», а были просто отдельной социальной группой, игравшей определенную роль.
Римляне никогда не отказывали рабам в праве считаться людьми, а не животными, хотя и тех и других одинаково рассматривали как свое движимое имущество и воспринимали рабов низшими и неполноценными человеческими существами. Они просто хотели, чтобы те знали свое место и приспособились к своей роли рабов. Мы постараемся понять, какой была жизнь человека, попавшего в рабство.
Составить обобщенное представление о рабах в греко-римском обществе достаточно трудно из-за разнообразия их жизненных условий и обстоятельств. По скудным сведениям невозможно создать полную и ясную картину их внутреннего мира. Дополнительные трудности возникают из-за склонности западных авторов использовать сведения о рабстве в Новом Свете для понимания доступных для нас документов и свидетельств о рабстве в античном мире. Как я покажу далее, между этими двумя мирами действительно есть некоторые сходные моменты, представляющие ценность, но имеются и существенные различия – прежде всего, в Древнем мире рабство не имело расовой составляющей, а жизнь и деятельность рабов была гораздо более разнообразной.
Голос раба?
Сохранился ли в античных источниках голос самих рабов? Некоторые авторы, писавшие для элиты (Плавт, комедиограф Римской республики, Диоген, древнегреческий философ, основатель школы киников, Эпиктет, древнегреческий философ-стоик, баснописцы Эзоп и Федр), родились в рабстве или какую-то часть своей жизни были рабами, во всяком случае, так считалось. Поразительно, но ни один из них не взял на себя труд подробно описать тот период своей жизни. Ближе всех к этому подошли Эпиктет и Плавт: первый в своих беседах ссылается на рабов, а второй вводит их в состав действующих лиц своих пьес, четко обозначая три основные проблемы этой социальной группы. Все же можно было ожидать, что из десятков тысяч страниц древнегреческой и древнеримской литературы найдется хоть одна, написанная самим рабом о своей жизни (или хотя бы из тысяч наименований античных произведений, из которых ни одно не дожило до наших дней). Ведь нам известно, что среди рабов было много грамотных и образованных людей. Например, Флегон из Траллеса писал труды на исторические и другие темы в правление императора Адриана, а вольноотпущенник Квинт Реммий Палемон после того, как был отпущен на волю, стал знаменитым грамматиком и преподавал в Риме. Но ни одно из известных нам художественных сочинений не написано рабом о рабах, а единственное произведение – «Жизнь Эзопа» – принадлежит анонимному автору. Есть сочинения, в которых фигурируют рабы: «Сатирикон» Петрония, «Золотой осел» Апулея, различные античные истории любви, «Беглецы» Лукиана и др., повествующие о разных временах и о многообразной жизни рабов. «Сатирикон» и «Золотой осел» определенно написаны представителями высшего общества – Петроний был сенатором, а Апулей принадлежал к провинциальной элите. Происхождение авторов любовных историй неизвестно. «Жизнь Эзопа», судя по простому языку и стилю, написана обычным человеком, тогда как Лукиан рос в семье ремесленника и мог претендовать на личное знание жизни и взглядов людей, не относившихся к «сливкам общества».
