Энн Стюарт - Невеста для блудного сына
Каролин инстинктивно поднесла к лицу руку.
– Неужели я сегодня такая страшная?
– Нет, конечно. Просто у тебя сегодня вид женщины, которая провела ночь с любовником.
– Неправда.
Это был честный ответ, несмотря на примесь лжи.
– Ты до сих пор встречаешься с Бобом?
– Роб. Его звали Роб, – поправила свою собеседницу Каролин. – Нет, мы разошлись с ним еще несколько месяцев назад.
– Оно и к лучшему. Мне он никогда не нравился. Он был слишком мил для тебя.
Каролин обнаружила, что еще в состоянии смеяться.
– Ты считаешь, что милые мужчины мне не подходят? Ну, спасибо!
– Тебе нужен кто-то сильный, способный бросить тебе вызов. Многие считают тебя милым, застенчивым созданием, но они не знают тебя так хорошо, как тебя знаю я. У тебя сердце воина. Не разорви вы с Бобом ваши отношения, ты бы съела его живьем.
– С Робом.
– Какая разница. Тебе нужен настоящий мужчина, Каролин. И если он тебе когда-нибудь подвернется, можешь рассчитывать на мое благословение.
– А каков он, этот настоящий мужчина? Тот, чьими стараниями я буду вечно ходить беременная? Или тот, кто будет раздавать мне пощечины всякий раз, если я скажу что-то не то?
– Нет, Каролин, стать женщиной, живущей в трейлере, тебе не грозит. Не там ты родилась, не там тебе и жить.
Каролин раскрыла рот.
– А где я родилась, тетя Салли?
Салли закрыла глаза.
– Ты сама это прекрасно знаешь, моя дорогая. Я никогда не делала из этого секрета. Твоей матерью была Эльке, шведка, которая работала у нас. Затем она ушла от нас, забеременела и умерла, когда ты была совсем крошкой. Я всегда тепло относилась к Эльке и потому решила воспитать тебя как собственного ребенка.
– Это я знаю. Но кто тогда мой отец?
Салли вымученно улыбнулась.
– Я знала Эльке, этого достаточно. Она была милая, симпатичная девушка, которая допустила в жизни ошибку. И дорого за нее заплатила. Ее ребенок был ни в чем не виноват. Неужели ты хочешь, чтобы мы и дальше продолжили этот разговор?
– А что заставляет тебя думать, что я появилась на свет не в трейлере? – Каролин решила проявить настойчивость.
– Порода всегда говорит сама за себя, – шутливо ответила Салли.
– Думаю, обитателям трейлеров было бы приятно это услышать.
– Прошу тебя, уволь меня от твоих колкостей, – произнесла Салли ворчливо. – Я не в том настроении, чтобы вести дискуссии. В этой жизни люди делятся на тех, у кого есть все, и тех, у кого нет ничего. Тебе повезло, что ты принадлежишь к первым.
– Нет, – возразила Каролин, – мне повезло, что меня воспитали те, у кого все есть.
Салли слабо улыбнулась.
– Если ты не научилась ценить большие деньги, моя дорогая, значит, я плохо сделала свое дело.
– Деньги еще не все.
– О, сколько раз я это слышала! И как приятно, что в семье есть хотя бы один человек, который мне об этом время от времени напоминает, даже если сам он при этом неправ, – заявила Салли. – Надеюсь, что ты единственная, кто так думает. Поскольку другие испытывают к ним непреодолимую страсть. За исключением разве что Алекса, – с этими словами она одарила Каролин обманчиво нежным взглядом. – Скажи мне, что ты о нем думаешь?
Александр Макдауэлл! Вот о ком Каролин хотелось говорить меньше всего.
– Пойду налью себе еще кофе, – сказала она, однако Салли приподняла руку, мол, оставайся там, где сидишь. Только сейчас Каролин заметила, что к ее руке прикреплена капельница. Ей тотчас сделалось немного не по себе, но она сумела взять себя в руки.
– Я рассчитываю на твою честность, Каролин. И жду от тебя правду. Скажи ее мне прямо сейчас. Ты действительно считаешь, что это мой сын? – Глаза Салли были подернуты легкой поволокой – сказывалось действие болеутоляющих лекарств, – и нельзя было поручиться, что она запомнит этот разговор. Впрочем, какая разница. Салли права. Каролин имела привычку говорить правду независимо от обстоятельств.
Тем не менее она постаралась уйти от прямого ответа.
– А разве ты сомневаешься?
– Ничуть. Я точно знаю, кто он такой. Мне просто интересно узнать, а что думаешь ты? Ведь ты наблюдательная и, в отличие от остальных членов нашей семьи, не зациклена лишь на себе. Ты видишь то, чего не замечают другие. Ну, так как? По-твоему, это мой сын?
Ей страшно хотелось сказать «нет», но она не смогла. Не смогла, поскольку видела правду во всей ее наготе.
– Да, это твой сын Алекс, – сказала она спустя мгновение. – Я в этом уверена.
Морщинистое лицо Салли осветилось довольной улыбкой.
– Я знала, что могу положиться на тебя, Каролин. Мне ты никогда бы не солгала. И никогда бы не ошиблась в таком деле, как это. Скажи, и когда ты изменила свое мнение?
– То есть?
– Мне прекрасно известно, что поначалу, когда он только появился здесь, ты считала его самозванцем. Даже вчера за ужином ты смотрела на него как на преступника. Что-то произошло между вами за эти последние несколько часов? Скажи, это имеет какое-то отношение к метке у тебя на шее?
Черт, как только она ее пропустила? Ведь она вроде бы осмотрела себя в зеркале с головы до ног.
– Ты считаешь, он соблазнил меня, чтобы я поверила?
– Нет, ты слишком упрямая, чтобы это на тебя повлияло.
– Я не упрямая, – обиделась Каролин.
– Еще какая! Иначе разве я позволила бы тебе оставаться рядом со мной! И я сомневаюсь, что он смог бы тебя соблазнить, если бы ты по-прежнему считала его самозванцем.
– Он меня не соблазнял.
– То есть ты хочешь сказать, что не спала с ним этой ночью?
В принципе ей ничто не мешало сказать «нет», потому что она действительно с ним не спала.
– Жизнь – сложная штука, – сказала она вместо этого. – Он твой сын. У меня на этот счет нет никаких сомнений.
Она боялась, что Салли продолжит расспросы, но та лишь кивнула.
– Спасибо господу, что ты есть, Каролин, – произнесла она негромко. – Не знаю, что бы я без тебя делала.
– С тобой все будет в порядке, – ответила Каролин сухим, деловым тоном. – Между прочим, я подумала, а не взять ли мне…
– А по-моему, мне осталось совсем немного, – перебила ее Салли в своей обычной бесцеремонной манере.
Каролин застыла.
– Что ты хочешь сказать?
Салли криво улыбнулась.
– Ты сама прекрасно знаешь, что я хочу сказать. Врачи на этой стадии болезни могут лишь снимать боль. Но даже это они делать толком не умеют.
– По-моему, нам еще рано опускать руки, – возразила Каролин, стараясь не выдать своих чувств. – Можно поменять лекарство, посмотреть, может, есть что-то новое, экспериментальное…
– Нет. Мои дни сочтены, и я это знаю. Мое тело это знает. Я уже привыкла к этой мысли, советую и тебе поступить так же. Прошу тебя, дорогая моя, не надо усугублять ситуацию. Я прожила гораздо более приятную жизнь, нежели того заслуживаю, теперь мне хочется лишь одного. Чтобы рядом со мной были те, кого я люблю. Ты и Алекс.
Ты и Алекс. Каролин даже бровью не повела, правда, для этого ей пришлось собрать всю свою волю в кулак.
– А как же Уоррен и Пэтси?
– От них всегда были одни неприятности, и ты это знаешь не хуже меня. Вряд ли мы сможем от них избавиться, но по крайней мере ты сможешь держать их на расстоянии и не подпускать ко мне слишком близко. Скажу честно, здесь я рассчитываю на твою помощь, Каролин. Я не хочу видеть пьяных рыданий Пэтси и уж тем более не хочу слышать философские разглагольствования Уоррена. Раньше я не обращалась к тебе с такой просьбой, но вот сейчас прошу. Не покидай меня.
Ей было нечего на это сказать. Все эти годы Салли предпочитала давать, ничего не прося взамен. И если она хочет, чтобы Каролин осталась при ней, что ж, она останется, даже если это и означает для нее самой каждый день видеть Алекса.
– Не волнуйся, я с тобой, – сказала она.
Салли откинулась в подушки. В эти мгновения она показалась Каролин более старой и хрупкой, чем раньше. Будь на ее месте другая женщина, выражение, что скользнуло по ее лицу, можно было принять за удовлетворение, однако Салли Макдауэлл была выше таких чувств.
– И не позволяй ему помыкать тобой. Он по-прежнему сущий дьявол – это видно с первого взгляда. Он прав, мне следовало больше оберегать тебя, когда ты была совсем юной. Мне следовало еще тогда поставить его на место. Я же почти ничего не сделала, а если и сделала, то слишком поздно, и потеряла его почти на половину жизни. Я сполна выстрадала все последствия той ошибки, я заплатила за нее высокую цену. И я не позволю, чтобы он стал донимать тебя снова. Пусть только попробует, ты сразу скажи мне.
– Салли, Алекс больше не своенравный подросток, – тихо возразила Каролин. – Так что он вряд ли станет пробовать на мне свои старые штучки.
– Ты права, – согласилась Салли, – но кто поручится, что у него нет новых.
Освещение в комнате было тусклым, и Каролин оставалось только надеяться, что Салли не заметила, как кровь прилила к ее лицу.
– Я не позволю ему ко мне приставать, – сказала она. – И я не оставлю тебя.
