Кара Эллиот - Опасное желание
– Давай продолжим наш урок, Солнечный Лучик. Попробуй открыть замок, скажем, за две минуты.
Софи взглянула на тикающие часы, и ей показалось, что секундная стрелка движется очень быстро.
– Но я не смогу сделать это за такое короткое время!
– Тебя никто не возьмет на дело, пока ты не научишься справляться с этой задачей за одну минуту, – усмехнулся Камерон.
Взяв отмычку, Софи приступила к делу. Тик, тик, тик – доносилось до ее слуха. Она подцепила отмычкой не тот запорный рычаг, и ее заклинило.
Камерон с самодовольным видом раскачал отмычку и выдернул ее из замка.
– А ты сможешь открыть этот замок меньше чем за минуту? – вопросила Софи, которой не понравилась его самодовольная ухмылка.
Камерон быстро справился с задачей.
– Понадобилось всего сорок секунд, – заметил он.
– Бьюсь об заклад, что за тридцать секунд тебе его не открыть, – подначила его Софи.
Пауза.
– На сколько? – наконец спросил Камерон.
Софи нужно было оплатить счет в мясной лавке. Но, взвесив все хорошенько, она покачала головой:
– У меня пусто в карманах, я не могу спорить на деньги.
– Хорошо. – Камерон бросил на нее взгляд из-под полуопущенных век. – Можешь поставить что-нибудь другое.
– Что именно? Кексы с кишмишем я отдала Недди Уордсуорту, все до одного. Сомневаюсь, что тебе нужны шпильки для волос.
– Шпильки можешь оставить себе, – согласился Камерон. – Вместо них я приму какой-нибудь предмет одежды. По моему выбору.
– Ты неисправим!
– А еще я невозможный и опасный.
Он пошевелился, и Софи невольно напряглась. От Камерона действительно исходила неведомая опасность, она чувствовала это кожей.
– На сегодня наши занятия окончены, – сказал Камерон. – Ты правильно сделала, что отказалась от пари.
Выражение его лица оставалось прежним, но Софи чувствовала, что его настроение внезапно изменилось. Она терпеть не могла, когда Камерон уходил в себя, в свою раковину. Тогда он становился совсем чужим.
– Выйди на свет, Солнечный Лучик, – продолжал Камерон, откинувшись на спинку стула. – Тебе опасно оставаться здесь, наедине со мной.
Софи бросила взгляд на стрелки карманных часов.
– Знаешь, я подумала и решила принять твои условия, – заявила она.
«Я должен был отправить ее домой, – укорял себя Камерон. – Заставить ее бежать отсюда, пока она еще не втянута в темный мир, где властвуют мои демоны». Риск был слишком велик. Опасность нависала не над физическим существованием Софи, и все же она была пугающей, реальной. Камерон понимал, втяни он Софи в свою преступную жизнь, она окажется на краю пропасти. Он не мог ей ничего предложить и поэтому надо было отказаться от общения с ней. Они не могли поддерживать прежние дружеские отношения, как в юности, когда Камерон и Софи смеялись в лицо любой опасности.
Сердце Камерона бешено колотилось. Он потянулся к лежавшим на столе карманным часам. Нужно закрыть крышку и объявить, что игра окончена. «Но ведь я – дьявол, порождение зла, – напомнил он себе. – Ради исполнения своих эгоистических желаний я готов на все».
И он отдернул руку, щелкнув пальцами.
– Скажи, когда будешь готова начать игру, – сказал Камерон, подавив внутренний голос, укорявший его в эгоизме.
– Давай начнем прямо сейчас, – проговорила Софи и сосредоточила все свое внимание на бегущей стрелке часов.
Щелк – и замок открылся.
– Вот черт! – не удержалась Софи.
– Чем выше ставки, тем быстрее я справляюсь с заданием, – заявил Камерон, любуясь ее зардевшимся лицом. На щеках Софи выступил золотисто-розовый румянец, и теперь они были цвета спелого персика, купающегося в теплых солнечных лучах. – Хм, дай-ка подумать… Не знаю, какой предмет одежды мне выбрать. Может быть, чулок?
Софи с упреком посмотрела на него.
– Джентльмен пощадил бы тебя, – продолжал Камерон, – а вот дьявол заставил бы снять платье.
Софи вздрогнула, ее пульс участился.
– Ты не посмеешь!
– Не надо подобным образом давить на мужчину, которому наплевать на вопросы чести. – Он взмахнул рукой, обнаженный по локоть. – Снимай платье! Если ты, конечно, не хочешь нарушить условия нашего договора.
– Ты думаешь, что я струшу? – Софи бросила на него сердитый взгляд. – Ха! Не на ту напал! Я готова заплатить дьяволу дань, которую он требует!
Софи поспешно расстегнула пуговицы и крючки и, стянув муслиновое платье через голову, бросила его на пол к ножкам стула.
– Вот! – На ее теле выступила гусиная кожа. – В азартных играх проигравшему обычно дают шанс отыграться, не так ли?
«Не поддавайся искушению», – воззвал к совести Камерона голос разума.
– Да, ты права. Но разумные люди чаще всего принимают решение смириться с проигрышем и уйти.
– Если бы я была разумным человеком, то никогда не пришла бы сюда, – возразила Софи. – Я даю тебе двадцать пять секунд. Если ты не уложишься в них, то снимешь один из предметов одежды.
– Я согласен с твоими условиями, но с одной небольшой поправкой. Поскольку в предыдущем этапе я выиграл, то выбор предмета одежды остается за мной.
– Как тебе будет угодно.
По сигналу Софи Камерон вновь вступил в поединок с замком.
– Эй, послушай! – возмущенно вскричала Софи, видя, что стрелка часов неумолимо движется вперед, а замок никак не поддается. – Ты нарочно возишься, чтобы затянуть время!
– Во мне еще остались крупицы порядочности, – возразил Камерон, снимая рубашку. – Я не мог позволить, чтобы ты одна дрожала от холода.
Софи судорожно сглотнула, глядя на его широкую мускулистую грудь.
– Я… я видела мраморные античные скульптуры, но теперь понимаю, что обнаженные мужские торсы в действительности выглядят несколько иначе.
– В них все, кроме одного, намного меньше, – заметил Камерон.
Софи снова вспыхнула.
– Скульптуры отличаются абстрактной красотой, – продолжал он. – Но кое-что теряется, когда язык живого тела переводят на язык искусства.
– Это два совершенно разных языка, – согласилась Софи.
Она старалась говорить спокойно, но легкая дрожь в голосе выдавала ее волнение. В отличие от высеченных из мрамора античных богинь она не могла сохранять хладнокровие при виде обнаженного мужского тела.
– Итак, пока у нас ничья, – подвел итог Камерон. Огонь, горевший в глазах Софи, возбуждал его и провоцировал идти на новый риск. – Если сейчас ты проиграешь, то снимешь сорочку. Когда ты останешься в одном корсете из тонкой ткани, я увижу, как прелестные вишенки на твоей груди затвердеют и заострятся от холода. Вот это будет зрелище!
– Без брюк твои интимные части тела тоже съежатся.
Камерон хохотнул:
– Откуда тебе известны столь шокирующие подробности о таких особенностях мужского тела?
– Когда тебе было двенадцать, ты часто купался в море, оставляя меня на берегу сторожить твою одежду.
Камерон совсем забыл о подобных эпизодах их детства. И в этом не было ничего удивительного: за годы дружбы они пережили множество приключений. Чего только с ними не происходило!
– Ну надо же, какое бесстыдство! – воскликнул Камерон.
– Вот именно.
Софи усмехнулась, ее глаза искрились весельем, и Камерон вдруг отбросил все сомнения. Он больше не желал слушать предостерегающий голос разума.
– Насколько я понял, ты готова продолжать игру?
Софи кивнула.
– Давай сделаем ее еще интересней и усложним задачу. – Камерон вытащил из-за голенища сапога другую отмычку. – Ты попытаешься за минуту открыть замок вот этим тонким стержнем, а я вооружусь отмычкой с крючком на конце. Этот инструмент предназначен для взлома замков другого типа. Таким образом, мы уравняем свои шансы.
– Ты всегда носишь в обуви подобные приспособления? – спросила Софи.
– Надо быть постоянно готовым к разного рода неожиданностям. Поэтому у меня с собой – в обуви и под одеждой – всегда целый ассортимент всевозможных инструментов.
– Подумать только… – удивленно произнесла Софи и склонилась над часами, открыв жадному взору Камерона верхнюю часть своей высокой груди с разделяющей ее темной ложбинкой.
Картина была манящей, соблазнительной, и Камерону захотелось лизнуть ее грудь, почувствовать соленый пряный привкус ее гладкой кожи.
В ушах Камерона зазвучала странная сладкозвучная мелодия. Софи представлялась ему сейчас в образе Сирены, которая заманивала мужчину на скалы запретного желания, о которые он мог разбиться.
