Евангелие зимы - Кили Брендан

Оставив Марка отдуваться самому, я пробрался в библиотеку кружным путем – через боковой холл – и присел у лестницы возле наспех сооруженного бара. Снимите маски, хотелось сказать мне сегодняшним гостям матери. Они ничуть не лучше учеников нашей академии. Мать решила, что в этом году Рождество мы будем отмечать с неслыханным размахом. «Нам это нужно, – заявила она. – Всем нам». Гости, не сговариваясь, дружно ее поддержали: как на мексиканском Дне мертвых или на карнавале, которые я видел по телевизору, лица у всех были кричаще размалеваны или покраснели от алкоголя.

Вскоре ко мне подошла мать. Я удивился, как она отыскала меня в такой толпе, но мать была настроена решительно. Она пробилась сквозь осаждавших бар мужчин, ведя за собой двух девушек из нашей академии. При этом она так сияла, что я понял: она их специально пригласила, только мне не сказала.

Я сразу выпрямился. Джози Фентон и Софи Харрингтон знала каждая собака. В академии они считались знаменитостями; можно подумать, жизнь автоматически станет гламурной, если вести себя а-ля селебрити. Джози осенью встречалась со старшеклассником, но порвала с ним всего через месяц. Я привык смотреть на Джози и мысленно с ней разговаривать – она сидела передо мной на углубленном курсе английского. Я представлял, как провожу рукой по ее длинным каштановым волосам. Она наклоняла голову набок, когда писала, отчего волосы спадали на одну сторону, открывая красивую гладкую щеку – нет лучше места, куда поцеловать девушку. У Софи была иная репутация, которой хвастались слишком многие. Парни вечно на нее пялились, а Софи уверенно выдерживала их взгляды, не отводя своих темных глаз и чуть усмехаясь тонкими губами. От этого она казалась старше сверстниц или, по крайней мере, опытнее.

Моя мать явно заблуждалась, думая, что, как дочери ее подруг, Джози и Софи общаются со мной в школе, и протащила девчонок через всю комнату с радостной улыбкой, которую я не имел права погасить.

– Ну, будь хорошим хозяином, – заключила она, отходя. – У тебя тоже сегодня гости.

Джози и Софи остались стоять рядом со мной, разглядывая толпу, будто ища кого-то. На каблуках и в облегающих юбках они выглядели совсем взрослыми. Я поднялся и вытер ладони о брючины.

– Вот уж не знал, что вы сегодня придете, – бросил я и сразу понял, что упустил единственный момент, когда следовало сказать что-то остроумное или любезное.

– В последнюю минуту пригласили, – объяснила Софи. Единственная веснушка на ее бледной щеке приподнялась, когда она улыбнулась.

– Надеюсь, вам не пришлось пожертвовать своими планами?

– Какая разница, – вздохнула Софи.

Джози на миг улыбнулась. В ушах у нее были серебряные сережки с голубыми, цвета ее глаз, бусинами.

– Надеюсь, вас не пришлось подкупать, чтобы заманить сюда?

– Да ладно, – округлила глаза Джози. В ее голосе прозвучала усталость. – Вечеринки твоей матери славятся на весь город, никто не откажется от ее приглашения. – Она поглядела на бар. – Ого, сколько спиртного!

Даже если она ничего такого не имела в виду, я остался благодарен за подсказку.

– Вы позволите вас угостить? – предложил я.

Джози засмотрелась на что-то на другом конце комнаты и не ответила. Софи посмотрела на нее.

– Может, диетическую колу?

– А если серьезно? – сказал я.

– Что? – сразу очнулась Джози. – Правда, что ли?

– Ну, праздник все-таки.

– Было бы круто, – сказала Софи. – Мать будет в ауте.

– А моя только обрадуется, что у меня такая компания.

Девочки переглянулись, поджав губы, и я поспешил добавить:

– Марк тоже здесь.

– Марк Ковольски? – переспросила Джози.

– Но его придется сначала оторвать от папаши. Майк держит его на коротком поводке при нужных людях в гостиной.

– А-а, спасательная операция, – поняла Софи. – С этим мы справимся. Где встречаемся бухать?

Я объяснил, как через фойе дойти до кабинета Донована-старшего. Софи и Джози обняли друг друга за талию и слаженно пошли через толпу. Это выглядело как танец, и – возможно, потому, что дело происходило у меня дома, – я подумал, что могу к ним присоединиться.

Я выпросил у бармена пару неоткрытых бутылок содовой и бокалы и пробился через плотно стоявших гостей. В кабинете Донована-старшего меня уже ждали. Джози и Софи, бродившие вдоль книжных стеллажей, не нахмурились и не замолчали при моем появлении. Я даже удивился: казалось, они и вправду хорошо проводят время. Марк остановился у гигантского, всех оттенков сепии, глобуса, стоявшего между двумя кожаными креслами.

– Твой папа любит читать? – спросила Джози. – Там у него тоже кабинет с библиотекой?

– А что такое папа? – отозвался я, ставя бутылки на стол.

Софи обернулась и сочувственно на меня посмотрела. Джози кивнула.

– Босс, – пояснил Марк. – У меня такой же. Результат ему подавай, и точка.

– Может, у него будет нервный срыв, – сказала Джози. – Как у моего. Теперь он весь в аюрведе и виньясе.

– Может, – согласился Марк.

– Ну, если бы Донован-старший не уехал, мы бы не смогли воспользоваться его кабинетом, – сказал я. – Гляньте-ка. – Я открыл защелку на глобусе, поднял верхнее полушарие и продемонстрировал содержимое потайного бара. – Водку с содовой? – спросил я, вынимая бутылку из гнезда. – Можно выпить за наших отцов, уже отчаливших, и тех, кто никак не отчалит.

– Серьезный тост, – заметила Джози.

– Эй, вы башку включите, – вмешался Марк, – Спалимся же! Запах! В прошлый раз мой унюхал от меня перегар и чуть не придушил. Посадил дома, как на цепь, на целый месяц. Разве нет ничего другого? – пихнул он меня. – У тебя же точно что-нибудь найдется! Травка? Все хотят курнуть дури. Они ни разу не просекли, когда я накуривался.

На это я улыбнулся и охотно поделился таблетками.

– Но начнем с выпивки. Не спалимся, меня вот ни разу не поймали.

Все расселись возле глобуса, и я начал смешивать коктейли, радуясь, что есть чем занять руки: сердце билось так, будто я нюхнул повторно. Я понятия не имел, что говорить Джози, Софи или Марку. Разговор требует спонтанности, а спонтанность заставляла меня нервничать. Я боялся сморозить какую-нибудь глупость или сказать то, о чем потом пожалею.

– Как на ваш вкус? – спросил я, раздав бокалы.

– «Бельведер»? – поинтересовалась Джози, попробовав. – Мягкая.

– А я думала, ты любишь только «Кетель уан», – засмеялась Софи и тоже сделала глоток. – Помнишь, у Дастина? Боже, как мы тогда упились!

Я поднял бокал, как некоторые взрослые гости, – за основание, а не за ножку:

– Ну что, за нас?

Мы чокнулись и посмеялись над остальными гостями, которые сейчас ощутимо набираются. Я старался не улыбаться, но сдержаться не мог. Когда я слушаю или курю сигарету, у меня нормальное лицо: я пробовал делать и то и другое перед зеркалом – физиономия вполне сносная. Но когда я улыбаюсь, у меня вид законченного психа.

Я удивлялся всякий раз, когда мне удавалось их рассмешить, и надеялся, что запас слов у меня не иссякнет. Я выпил половину коктейля, прежде чем заметил, что остальные почти не пьют. Марк вообще поставил бокал на письменный стол Донована-старшего. Воцарилось молчание. Софи смотрела в пол, Джози встала и подошла к окну, выходящему во двор, обрамленный живой изгородью, за которой начиналась земля Филдингов.

– Что мы делаем на этой вечеринке для старперов? – спросил Марк. Софи согласно вытаращила глаза. – Не обижайся, Донован, но что хорошего прятаться в трех шагах от родителей?

– А мне без разницы, – ответил я. – Вот мой помощник на сегодняшний вечер. – Я вынул пузырек аддерола из внутреннего кармана и потряс. – Меня уже прет.

Софи прищурилась:

– Неужели глотаешь, как витамины?

– Нет, – догадалась Джози, – нюхает! – Она снова подошла ко мне и хитро улыбнулась: – Каждый день?

– Не, не каждый, – ухмыльнулся я.

Она засмеялась. Строго говоря, я не солгал: я нюхал аддерол, если не спал ночь и боялся отключиться на уроке.