Дебора Смит - Счастье за углом
Кстати, Кора просила послать тебе рубин, который она нашла в ручье. Загляни в коробку.
Я копалась в посылке, пока не нашла мешочек из яркой ткани, завязанный лентой. Я открыла его, аккуратно растянув завязки здоровой рукой. Камешек. Обычный маленький садовый камешек. Даже я могла распознать в нем гравий. Я вернулась к письму.
Он кажется обычным осколком кварца, подобранным на дороге. Но для Коры это рубин. Если бы ты видела мир так, как видит его Кора, ты знала бы наверняка, что в душе этот осколок кварца – самый настоящий рубин.
Я сжала в кулак здоровую руку, пряча в ней камень. Вокруг меня на постели рассыпались обрывки листов бумаги. Извещение об окончании развода. Геральд отправил с ними очередную красотку адвоката со взглядом акулы, словно демонстрируя, насколько ему нужна красота во всех областях его жизни. Она ждала, когда я вернусь после операции на руке. Врачи ничем не могли помочь моему лицу, зато пальцы будут двигаться нормально, когда я сожму их на горле Геральда. А пока одна рука не работала, пришлось рвать бумаги, помогая себе зубами.
Никогда не злите актрису, у которой свои здоровые зубы.
Мои мечты рассыпались в прах. Я больше не верила в волшебство, удачу, добрых незнакомцев, восхищение мужчин, Божью милость. Но благодаря Томасу я могла взмахнуть волшебной палочкой. Я могла подарить Коре и Иви что-то, что с детства считала само собой разумеющимся. Защищенность.
Рубин Коры я положила в баночку с лекарством. Рядом стояла фотография Геральда с новой подружкой.
ТомасМисс Дин просит вас двоих основать трастовый фонд для Коры и Иви, который должен покрыть все расходы на школу и колледж для обеих девочек. Она хочет оставить в память о себе нечто более привлекательное, чем портрет отшельницы-неудачницы, который рисуют в газетах.
Дельта швырнула письмо от юриста на залитый солнцем столик в кафе.
– Томас, мне пятьдесят лет, а ты собираешься спиться до смерти за год или два, а Кэти ведет себя так, словно мы с тобой ее переживем. Она строит планы, по которым видно, что дождаться их исполнения она не рассчитывает.
Я нахмурился и снова перечитал письмо.
– Возможно, она просто хочет учесть все варианты.
– А мне кажется, что она собирается лечь и умереть, – настаивала Дельта. – Посмотри на заголовки. – Она бросила на стол несколько таблоидов, купленных в местной бакалее. – «Друзей беспокоит психическое здоровье звезды». «Соседи видят Кэтрин выходящей только по ночам». «Звездный развод закончен. Станет ли это последней каплей?» Что мы можем сделать, Томас? О, я знаю, что, когда позвоню ей, она посоветует не обращать внимания, но разве могут безбожно лгать абсолютно все журналы? – Дельта ткнула пальцем в заголовок, оставляя мучной след на лицах Брэда и Анжелины.
Я отложил газеты в сторону. Мне очень хотелось взять Кэти за плечи, посмотреть ей в глаза и сказать: «Борись. Зло не может тебя победить, пока ты ему не позволишь». Вот только я сам не мог послужить хорошим примером.
– Я просто не знаю, чем мы ей можем помочь.
Дельта вздохнула.
– Я предложила бы ей приехать, но я уже несколько раз приглашала ее пожить в моем доме, чтобы она не была одна. Почему бы тебе снова ей не позвонить? Пусть думает, что ты милый добрый дедушка, который любит с ней болтать.
– И поделиться своей философией, – мрачно сказал я. – Посоветовать переехать в Кроссроадс и остаться тут пить, не просыхая, годика на три.
– А может, и так. Посмотри, чего ты уже добился, Томас. Теперь ты спишь пьяным в своей колымаге не чаще раза в неделю, а местные букмекеры понизили ставки на то, что ты покончишь с собой, до одного к ста. Не надо бы мне это говорить, но раньше ставки принимали один к пяти.
– Польщен.
– Если бы ты смог поговорить с тем, прошлым собой, с тем, кто едва доживал до конца дня, что бы ты ему сказал? Что помогло тебе выжить?
– У меня есть правило. Если рука дрожит, когда я поднимаю пистолет, который держу в хижине, то я недостаточно уверен. Сомнения могут испортить любой, даже тщательно продуманный суицид. Сложно сделать хороший выстрел трясущимися руками. Я не хотел облажаться.
Дельта медленно осела на спинку стула, приоткрыв рот от ужаса.
– Господи, – прошептала она.
Я кивнул.
– Ты сама спросила.
Она опустила плечи.
– Ну, слава Богу, что женщины в себя не стреляют.
– Нет, они глотают таблетки.
К концу этой фразы язык примерз у меня к зубам. Мы с Дельтой переглянулись.
– Кэти решила покончить с собой, – дрожащим голосом заключила она.
Я вытащил новый телефон из кармана джинсов. Джон приклеил к чехлу значок с перечеркнутой головой козла в красном круге.
И я набрал номер.
Глава 11
Время решать
Было уже за полночь. Я устала сидеть у бассейна и зашла в дом. Нет ничего лучше, чем потягивать шардоне за две сотни долларов прямо из бутылки. А теперь меня ждала пинта лучшего выдержанного бурбона. Южане всегда любили бурбон и добавляли его ко всему, что только можно. К сиропу от кашля, мятному сиропу, к настроению, когда приходила пора бунтовать. К магнолиям в лунном свете. Я была готова уйти, и бурбон – вместе с баночкой обезболивающего – был готов отправить меня в мир иной.
Волосы я тщательно причесала и уложила. Они наконец отросли настолько, чтобы спрятать мое искалеченное ухо, и я надежно закрепила темные кудряшки лаком для волос. Нанесла макияж, насколько позволяла уцелевшая часть моего лица. Мои знаменитые глаза казались большими и выразительными, пусть и покраснели от выпивки. Я надела свободную шелковую пижаму – темно-красную, цвета рубинов. А поверх нее – великолепный, в стиле кимоно, красный халат. Когда из морга просочатся подробности о моем самоубийстве, обязательно упомянут, как элегантно я выглядела. Геральд и его новая подружка не смогут затмить меня на моих похоронах.
– Cobarde! – бросила вбежавшая в спальню Бонита. Трусиха.
Моя доверенная домоправительница стояла посреди комнаты, плакала, но это не мешало ей быть в ярости. Она потрясла передо мной баночкой с таблетками. – Я нашла это в прикроватной тумбочке! Моя дочь умерла от передозировки! И вы это знаете! Как вы можете пытаться сделать с собой такое? Вы хоть думали, как больно будет тем, кто вас любит? Как вы смеете!
За все те годы, что она и Антонио работали на нас, Бонита никогда не рылась в моих вещах. Кто предупредил ее о таблетках? Никто не знал о моем тайнике.
– Их назначил врач, – сказала я.
– Что? Врачи уже несколько месяцев как перестали вам их назначать. – Она постучала ногтем по баночке. – Я же вижу здесь дату. Вы их прячете для… вы знаете! Ах, querita! Миллионы монашек молятся за вас, но и они не отмолят, если вы наложите на себя руки!
– Епископанцы не попадают в ад. Нас отправляют в кантри-клуб.
– Значит, вы признаете. Вы собирались себя убить!
– Я хранила эти таблетки на случай мигрени.
– Мигрени? Ох, не лгите мне. Моя дочь мне лгала. Я должна была разглядеть все признаки. И должна была сделать это для моей дочери. – Бонита скрылась в ванной.
Я побежала за ней, но ноги у меня заплетались, пришлось хвататься за мебель. Услышав шум воды в унитазе, я снова крикнула:
– Мне их назначил врач!
Но было поздно. Я успела увидеть только стульчак и то, как моя смертельная доза уплывает в водовороте в Тихий океан. Бонита захлопнула крышку и развернулась ко мне.
– Я знаю, что вы можете купить еще, – мрачно сказала она. – Эти наркоторговцы разъезжают тут на «мерседесах», называют себя «друзьями» и предлагают таблетки в красивых упаковках, но они еще хуже уличных дилеров. Если вы с ними свяжетесь, мы с Антонио тут же уволимся. Мы уйдем.
– Вы не можете меня бросить! – всхлипнула я.
Она схватила меня за плечи и обняла.
– Мы не хотим бросать вас, querita. Но я не хочу однажды зайти в комнату и увидеть, что вы умерли от таблеток!
– Я просто хотела… прекратить боль.
– Я знаю, знаю. Ш-ш-ш. – Она помогла мне добраться до кровати, убрала книги и держала меня за руку, пока я устраивалась под одеялом.
– Но что мне делать с моей жизнью? – простонала я. – Я умею только служить украшением, и больше ничего. Я стала бояться всего и всех, кроме тебя и Антонио. Кто тебе подсказал искать таблетки в моей комнате?
– Я вам не скажу.
– Никто не знал. Никто.
– Кто-то мог догадаться. Друг, у которого тоже бывали мрачные мысли. Тот, кто знает, что значит отчаянье. Нельзя винить друзей за то, что они о вас беспокоятся.
Дельта? Но нет, она была самой радостной и спокойной душой во Вселенной. Нет, она никогда не думала о самоубийстве. Томас? Милый незнакомец, заботливый дедушка, который посылал мне фотографии закатов и цветов, витражных окон дома бабушки Нэтти? Томас, который говорил мне по телефону: Раньше я думал, что плохие вещи случаются только с другими людьми. Но это не так.
