Даниэла Стил - Под прикрытием
Как бы там ни было, после этого известия Ариана окончательно уверилась, что ей больше не о чем волноваться и что ее жизни в Нью-Йорке ничто не угрожает. Так продолжалось до середины мая, когда отец неожиданно позвонил ей и попросил поужинать с ним нынешним вечером. Приехав, Ариана сразу увидела, какое у него серьезное лицо, и забеспокоилась, вообразив, что у отца снова возникли проблемы со здоровьем, что было немудрено. Ужинали они дома – в старой отцовской квартире на Пятой авеню, из окон которой открывался приятный вид на Центральный парк. Роберт часто говорил, что после смерти Лауры квартира напоминает ему склеп, и Ариана старалась почаще вытаскивать его в ресторан или приглашала к себе, но отец не любил бывать ни в Сохо, ни в Трайбеке, которые он помнил ничем не примечательными, унылыми промзонами и трущобами. Больше всего ему нравилось, когда дочь сама приезжала к нему, и Ариана старалась делать это как можно чаще.
– Сегодня я разговаривал с президентом Армстронгом. Он сам мне позвонил, – провозгласил Роберт, как только они сели за накрытый в гостиной стол, и Ариана удивленно вскинула на него глаза.
– Он тебе звонил? Зачем?! – Она действительно была удивлена. Послы во Францию и Великобританию были давно назначены, так что речь явно шла не об этом.
– Он предложил мне должность посла, – объявил Роберт, когда подали суп, но в его взгляде Ариана не увидела торжества.
– Посла? Но ведь… То есть я хотела сказать – в какой стране? – На мгновение ей показалось, что президент решил отправить Роберта послом в Италию или Испанию, но, насколько она знала, для работы в этих странах тоже требовались профессиональные дипломаты. Куда более вероятными вариантами были Гана, Непал или еще какая-нибудь дыра. Попасть в одну из них ей хотелось еще меньше, чем в Великобританию.
Роберт Грегори немного помолчал, но все же ответил. О предложении президента он размышлял весь день, но так и не решил, как к нему следует отнестись.
– Президент посылает меня в Аргентину, – мрачно проговорил он наконец. – Говорят, Буэнос-Айрес – неплохой город, но одно дело провести там двухнедельный отпуск, и совсем другое – работать там четыре года. Честно говоря, мне эта перспектива не особенно нравится. В Аргентине сейчас экономический кризис. Аргентинцы – прекрасные люди, но я не могу решать за них их проблемы. Работать в таких условиях будет очень нелегко, да и совсем рядом с Аргентиной по-настоящему опасные страны, где кишмя кишат революционеры, наркобароны и просто бандиты, которые обожают похищать людей за выкуп. Нет, такая веселая жизнь мне не нужна!
– Я с тобой полностью согласна, – кивнула Ариана, стараясь никак не показать своего облегчения. Отец был совершенно прав, что отказался ехать в Аргентину: для такой работы нужен был человек помоложе и покрепче, обладающий специальными знаниями и подготовкой. Что сможет сделать там ее отец со своей Гарвардской школой бизнеса и Принстонским университетом за плечами? Вот если бы он был выпускником дипломатической академии или на худой конец профессиональным военным…
– Ты ведь отказался, правда, па? – уточнила она на всякий случай, но Роберт покачал головой.
– Я пытался, но президент очень просил меня подумать… – голос его звучал виновато. – Он уверял, что нам там очень понравится, как и всем моим предшественникам. Президент сказал, что не предложил мне это место раньше только потому, что предыдущего посла пришлось выгонять из Буэнос-Айреса буквально пинками. Он, мол, не хотел уезжать – настолько ему там было хорошо.
– Наверное, он завел себе подружку из местных. – Ариана лукаво улыбнулась. Как и всегда, она хотела приободрить отца, помочь ему взглянуть на ситуацию спокойно и здраво, но сердце у нее упало. В Буэнос-Айрес ее не влекло – ни на четыре года, ни на три, ни даже на месяц. Особенно теперь, когда английский и французский варианты окончательно отпали и она успела свыкнуться с мыслью, что они с отцом останутся в родном Нью-Йорке.
– Но ведь ты откажешься, правда? – настойчиво повторила она, надеясь, что отец подтвердит ее предположение, хотя ей уже было ясно, что он колеблется.
– Честное слово, я… я не знаю, – проговорил Роберт, глядя куда-то мимо нее. – Ну сама подумай, какое это имеет значение, где мы будем – в Англии или в Аргентине? И для тебя, и для меня это может быть очень интересно. Мы оба приобретем богатый жизненный опыт, и… И быть послом – это большая честь. Ты только не беспокойся – я не сомневаюсь, что тебе там понравится. Я слышал, местные жители очень приветливы и гостеприимны, да и сам Буэнос-Айрес чем-то похож на Париж. Ты сможешь каждый день устраивать приемы… это же здорово, правда? Президент сказал, посольство не помешает привести в порядок, и будет очень хорошо, если этим займется женщина, которая знает, что такое вкус и стиль, и я… я сразу подумал о тебе, детка. Ты все это умеешь, да? Украшать, обставлять и так далее?..
– Но я… я не хочу никуда ехать, и тем более в Аргентину! – в панике воспротивилась Ариана. – Мы никого там не знаем, и ни ты, ни я не говорим по-испански! Что мы там будем делать?!
Она лихорадочно пыталась придумать что-то, что могло бы заставить отца отказаться от этого безумства, но все было бесполезно. Похоже, он все решил, и президент постарался, во всех красках расписывая ему будущую дипломатическую карьеру.
– Я же буду послом, детка, – возразил ей отец, – так что мы очень быстро со всеми перезнакомимся. Весь высший свет Буэнос-Айреса будет собираться на приемах в нашем посольстве. Что касается языка, то по штату нам положены переводчики… а ты, насколько я помню, учила испанский в колледже.
– Не в колледже, а в старших классах школы, – поправила его Ариана. – И это был факультатив – одно занятие в неделю. Я почти ничего не помню! Конечно, я могу спросить, как добраться до вокзала и где находится ближайшее почтовое отделение, но и только!
– Давай пока оставим детали, – примирительно предложил Роберт, откидываясь на спинку кресла. К супу он не прикоснулся – как и она, впрочем: есть Ариане совершенно расхотелось. – Меня интересует твое мнение в целом… Как ты думаешь, стоит нам браться за это дело? Только учти, что второго шанса не будет, и если сейчас мы откажемся, то потом будем всю жизнь об этом жалеть.
Ариана взглянула на него с горечью. Роберт Грегори, ее отец, все время говорил «мы», но имел в виду в первую очередь себя. Уж она-то точно не будет жалеть, если никогда в жизни не увидит Буэнос-Айреса, а вот он… Он будет вспоминать об упущенной возможности до конца своих дней, которых, быть может, осталось не так уж много. Как же ей быть?.. Несомненно, он ждет, что она поедет с ним, а она… она не может решить, что делать. Отказаться – значит обидеть отца, который сделал ей столько добра. Согласиться… нет, согласиться Ариана не могла. Никак!
– Что, если ты там заболеешь? У тебя ведь сердце… – осторожно напомнила она, будто за соломинку схватилась, выискивая причину, почему ему было бы нельзя уезжать из Нью-Йорка. – Что с тобой делать здесь, я знаю, но если мы будем за границей, среди чужих людей… Да и кто знает, смогут ли тебе оказать там квалифицированную помощь?
– Я не заболею. Месяц назад я прошел полную проверку, и мне сказали, что со здоровьем у меня все отлично. – Роберт печально улыбнулся. – Я знаю, это звучит глупо, но мне бы очень хотелось побыть послом прежде… прежде чем я умру. – В его глазах горели отсветы его давней мечты, и Ариана поняла, что проиграла. И все же она предприняла последнюю попытку:
– Ты не умрешь, о чем разговор! – воскликнула она. – Просто я думала… Ведь ты всегда хотел быть послом во Франции или в Англии, а теперь… Как же так?! – От волнения у нее перехватило горло. Ну не хочется ей в Аргентину! Не хочется заменять мать и быть «хозяйкой» посольства вместо нее! Она хочет жить своей собственной жизнью в Нью-Йорке, но… но…
– Тебе там понравится, – легонько нажал отец и бросил на нее увещевающий взгляд. – Аргентина многим нравится. А какие там мужчины… настоящие кабальеро! – Он пытался прельстить ее, и Ариана почувствовала, как у нее на глаза наворачиваются слезы.
– Но четыре года, папа! Это же так долго! А что, если мне… если нам там все-таки не понравится? Что же мы, так и будем мучиться все это время? А когда мы вернемся, я буду совсем старая – мне исполнится двадцать шесть, и… и еще мне не хотелось бы бросать работу. За четыре года мода уйдет далеко вперед, и мне придется наверстывать… я уж не говорю, что за это время мое место кто-нибудь займет и мне придется искать работу.
– Но ты получишь бесценный опыт! – оживленно нашелся отец. – Опыт, какого не будет больше ни у кого. Ты сможешь как следует узнать страну, людей, усовершенствовать свой испанский… И вообще, это должно быть чертовски интересно!
Ариана вздохнула. Кажется, президент хорошо постарался, уговаривая ее отца возглавить посольство в Аргентине, и сейчас она всей душой ненавидела Филиппа Армстронга. Некоторое время она молчала, не зная, что еще сказать, чтобы отец понял: ей не хочется ехать в Аргентину.
