Маргарет Пембертон - Всего дороже. Вилла Д’Эсте (сборник)
– Значит, ты вернулся.
– Я вернулся, как возвращался раньше.
– В прошлый раз это было семь лет назад. Семь лет – долгий срок, брат.
– Не в жизни мужчины.
Красное Облако знал о его жизни, знал, что он воевал с врагом, но детские узы держали крепко, и когда они встречались, то были не вождем индейцев и майором армии Соединенных Штатов, а Красным Облаком и Огненным Дротиком – друзьями, равными по положению. На темно-оливковом лице, обрамленном головным убором из великолепных перьев, появилась улыбка. Красное Облако протянул руку.
– Входи.
Вокруг мельтешили жены вождя, позвякивая серебряными серьгами и сверкая браслетами. Мужчины сели на ложе из мехов и шкур. Дарт знал, что сначала они должны раскурить ритуальную трубку мира, и только после этого он сможет спросить про Полли. Спрашивать раньше было бы оскорбительно. Полли… Дарт чувствовал болезненное напряжение в груди, от которого было трудно дышать. Даже просто думать о ней было мучительно. У него холодела кровь, когда он представлял ее участь. В отличие от Джареда у Дарта не возникало вопроса, с какой целью индейский воин ее взял. Он знал это точно. Но оставался вопрос, что он сделает после того, как ее изнасилует: убьет ее или оставит себе? Индианки не любят белых женщин, возможно, ее тело уже сейчас гниет на берегу ручья или в лесу. У Дарта выступил пот на лбу.
В вигвам вошла с подносом сладостей очаровательная молодая женщина с темными волосами, ровесница Полли.
– Моя новая жена, – сказал Красное Облако.
На жене вождя была свободная алая рубашка до колен, украшенная богатой вышивкой, лосины на ней были отделаны бахромой и кистями, на мокасинах поблескивало золото. Золото было у нее и в ушах, и на шее, а ее гладкие смуглые руки были увешаны, наверное, дюжинами золотых браслетов. Очевидно, Красное Облако был очень доволен новой женой.
– У меня тоже есть новая жена, – сказал Дарт. Признайся он, что у него нет жены, Красное Облако бы этого не понял. Дарт старался говорить беспечным тоном. – Пять дней назад один из твоих воинов забрал ее из фургона, в котором она ехала.
Красное Облако щелкнул пальцами, отпуская новую жену, и нахмурился.
– Эта жена была для тебя важна?
– Очень.
Их взгляды встретились.
– У нее золотые, как солнце, волосы и глаза голубые, как небо?
– Да.
Дарт сам не знал, откуда у него брались силы говорить. Его обуял такой ужас, какого он никогда раньше не испытывал даже на поле битвы: в ближайшие секунды он узнает, жива Полли или мертва.
Красное Облако помрачнел.
– Это правда. Такую женщину захватили и привезли сюда.
По тону Красного Облака Дарт понял, что Полли еще жива, она досталась какому-то воину как приз. Возможно, ее держат в каком-нибудь вигваме всего в нескольких ярдах отсюда. Дарт достаточно долго прожил среди индейцев, чтобы знать их ход мыслей, он представлял, о чем сейчас думает Красное Облако. Жена – это всего лишь жена, одна из многих, а испорченная жена имеет для мужчины мало ценности. Дальше Красное Облако, наверное, предложит ему в качестве компенсации одну из самых красивых индианок. Он сидел по-индейски на куче шкур перед костром, дым от которого поднимался вверх и выходил через отверстие в верхушке вигвама.
– Я хочу ее вернуть, даже если она испорчена, – сказал Дарт.
– Она не испорчена. – Лицо Красного Облака походило на вырезанную из дерева маску.
Сейчас даже Дарт не мог знать, о чем думает вождь. В свои тридцать лет Красное Облако был уже непроницаемым, как опытный восьмидесятилетний старейшина.
– Ее привез Черное Перо. Он хотел ее оставить. – Красное Облако пожал плечами: – Огненный Дротик, ты знаешь, как я отношусь к белым мужчинам, они приносят неприятности. И женщины тоже. Я ему сказал, что он должен взять ее, а потом убить.
Дарт сам не представлял, как ему удалось остаться неподвижным. Он знал, что если сейчас проявит хоть какие-то эмоции, то безнадежно уронит себя в глазах единокровного брата.
– И?.. – спросил он.
– У женщины крови. Черному Перу приходится ждать своего удовольствия.
Дарт мысленно поблагодарил природу и индейскую суеверность.
– Он не захочет ее отдавать. Он уже спорил из-за нее со своими женами. Они тоже не хотят, чтобы она оставалась в нашем лагере.
– Она не останется в вашем лагере. – Дарт почувствовал, как его руки, лежащие на коленях, дрожат от облегчения. – Я заберу ее с собой.
Красное Облако кивнул в знак согласия, но его взгляд оставался непроницаемым.
– Огненный Дротик, дети белой женщины не будут пауни, они будут нашими врагами. У моей новой жены есть сестра, почти такая же красивая и моложе. Возвращайся к нам и помоги нам защищать наши земли от белых.
С тех пор как Дарта взял к себе траппер, он и Красное Облако встречались пять раз. Однажды, когда Дарту было двенадцать лет. Потом еще раз, когда ему было семнадцать. Потом еще три раза, когда ему было уже больше двадцати. При каждой встрече расстояние между ними становилось все больше. Они были братьями по крови, но у каждого из них был свой жизненный путь, и в конце концов им суждено было стать врагами. Дарт знал, что Красное Облако в последний раз предлагает ему вернуться к прежнему образу жизни. Знал он и то, что никогда больше к ним не вернется. Жизнь индейца подходила ему, когда он был мальчиком, но не когда он стал мужчиной.
Он покачал головой:
– Моя жизнь не здесь.
– Тогда мы больше не встретимся, – сказал Красное Облако.
В его бесстрастном голосе послышалась грусть. Он кивнул воину, ждавшему у откинутого полога вигвама, перья с алыми кончиками в его головном уборе закачались.
– Приведи белую женщину. Скажи Черному Перу, что это жена моего брата. Пусть он найдет себе для удовольствий другую женщину.
Дарт инстинктивно сжал кулаки. Когда Полли войдет в этот вигвам, она должна повести себя как спасенная жена, но у него нет ни малейшей возможности поговорить с ней и все объяснить. У него есть только глаза. Дай Бог, чтобы она прочла сообщение, которое он пошлет ей взглядом, и чтобы ей хватило сообразительности понять ситуацию. Он посмотрел на себя ее глазами. Сидит, скрестив ноги, на мехах и шкурах, не в военной форме, без рубашки, – теперь он выглядит как настоящий индеец. Дикарь. Это было последнее слово, которое он от нее услышал. Поведет ли она себя в этот раз по-другому? Дарт сдержал рвущийся из груди стон и внутренне сосредоточился. Все его чувства были напряжены и направлены на Полли. Если он не может заговорить с ней словами, то он должен внушить ей то, что необходимо, каким-то другим способом.
Воин откинул полог вигвама.
– Она здесь, – сказал он и втолкнул в вигвам растрепанную и испуганную Полли.
Глава 9
Полли боролась, брыкалась, но ее похититель был безжалостен. Искаженное ужасом лицо Лидии Лайман отдалялось и исчезло, лошади несли их по снежной равнине с головокружительной скоростью. Если бы сейчас железная рука, державшая ее, разжалась, она бы в то же мгновение погибла под копытами лошадей, скачущих за ними. От давления из ее легких выдавливался воздух, и она со всхлипом сдалась, обмякла, как тряпичная кукла. Индеец бесцеремонно перекинул ее поперек лошади, и она висела, как мешки с мукой, которые Джаред привозил домой с мельницы, – кончики ее пальцев были всего в нескольких дюймах от снега, проносившегося перед ее глазами. От боли в груди Полли было трудно дышать, она боялась, что если не приподнимет голову, то потеряет сознание, но это было невозможно – она не могла сделать ни одного движения. Единственное, что ей оставалось, – это стиснуть зубы и молиться.
Лошадь под ней потела, Полли чувствовала грубую ткань индейских штанов, жар и запах тела индейца. Боже правый! Что ее ждет, если она выживет? До нее и раньше доходили слухи о том, что случается с белыми женщинами, когда те становятся добычей мародерствующих индейцев. Она вспомнила мужчин из бакалейной лавки Коррингтона – тогда она думала, что ничто уже не может быть хуже.
Из своего неудобного и недостойного положения она могла иногда видеть мельком других всадников. Вблизи их раскрашенные лица выглядели еще ужаснее. Полли начала смутно осознавать, что между ее похитителем и остальными индейцами возник какой-то конфликт, они громко спорили между собой. У нее появилась надежда: может, ее все-таки отпустят. Сквозь хлопковую юбку она почувствовала сильный шлепок по заду, таким манером ее похититель подчеркнул слово, которое явно означало «нет». Полли закрыла глаза, борясь с истерикой. Ее похитил не отряд, а один конкретный воин, и этот шлепок – никто раньше не позволял себе такого, даже ее отец, – был шлепком собственника.
Все ее мысли вытеснил страх, он полностью парализовал сознание. Она больше не могла выносить непрестанное движение лошади под ее грудной клеткой, она не могла дышать. Снег поплыл у нее перед глазами, все вокруг стало кроваво-красным, а потом наступила полная темнота. Последним образом, возникшим перед ее мысленным взором перед тем, как она потеряла сознание, были не протянутые руки Лидии Лайман, не искаженное мукой лицо Джареда, а лицо Дарта Ричардса. Если бы он был с ними, ее бы не забрали. Но она сама его прогнала, назвав дикарем. Тогда Полли не знала толком, что означает это слово, но теперь поняла. Беспомощно прошептав его имя, она погрузилась в спасительное забытье.
