Джулия Куин - Тысяча поцелуев
– Насколько чудовищно?
– Не менее четырех знаков, – пояснила Френсис. – Именно это он делал на свадебном завтраке. Блестяще!
Сара повернула голову к Хью. Он вроде бы покраснел? Ну, может, совсем немного, а может, нет, может, ей просто хотелось, чтобы он покраснел. В этом было нечто крайне привлекательное.
Но тут она уловила в выражении его лица еще что-то… скепсис? – и вдруг поняла.
– Вы умеете умножать в уме числа с большим количеством знаков.
Это не был вопрос – скорее утвереждение.
– Этот талант принес мне столько же бед, сколько и преимуществ.
– Могу я проверить вас? – спросила Сара с едва скрытым нетерпением.
– Только если позволите проверить вас.
– Вам лишь бы все испортить.
– Я готов сказать о вас то же самое.
– Хорошо, позже, – согласилась Сара. – Вы покажете мне свои способности позже.
Ее несказанно удивил очередной талант лорда Хью. Хоть бы согласился решить одно маленькое уравнение. Умножал же он большие числа для Френсис!
– Мы можем прочитать одну из моих пьес, – предложила Харриет, принимаясь листать лежавшие на коленях бумаги. – Ту самую, что я начала прошлым вечером. Ну, знаете, в которой героиня не слишком розовая…
– И не слишком зеленая! – обрадовались Френсис и Элизабет.
– О! – с досадой воскликнула Сара. – Только не это!
Лорд Хью широко улыбнулся.
– Не слишком розовая и не слишком зеленая?
– Боюсь, героиня пьесы именно я.
– Понимаю.
– Смейтесь! – прошипела Сара. – Вижу, вы только этого и ждете.
– Она также не слишком худая и не слишком толстая, – заботливо подсказала Френсис.
– Это не совсем Сара, – пояснила Харриет. – Просто персонаж списан с нее.
– Весьма точно причем, – ухмыльнулась Элизабет.
– Возьмите, – протянула ему Харриет небольшую стопку бумаг. – У меня только один экземпляр, так что придется разделить между всеми.
– У этого шедевра есть название? – осведомился Хью.
– Пока нет, – ответила Харриет. – Как правило, я дописываю пьесу, а потом уже придумываю для нее название. Но эта будет очень романтичной. История любви. – И, чуть помедлив, добавила: – Хотя я не уверена, что конец будет счастливым.
– Так это романтическая пьеса? – спросил лорд Хью, с сомнением вскинув бровь. – И мне предстоит читать за героя?
– Ну не Френсис же просить, – заметила Харриет без всякого сарказма. – Если Сара – героиня, то вы должны быть героем, тем более что сидите рядом.
– И меня зовут Рудольфо?
Сара поперхнулась смешком.
– Вы испанец, – сообщила Харриет, – но мать у вас была англичанка, так что по-английски говорите прекрасно.
– Но с акцентом?
– Конечно.
– И зачем это я спросил? – пробормотал Хью и обратился к Саре: – Послушайте! Имя ваше – Женщина.
Сара пожала плечами, а Харриет поспешила оправдаться:
– Я еще не всем придумала имена – хотелось поскорее дописать пьесу, – а на то, чтобы найти подходящее, могут уйти недели.
– Ну понятно – творческий процесс… – согласился лорд Хью.
Сара уже начала просматривать пьесу, но лорд Хью и Харриет переговаривались, и ей стало не по себе.
– Не уверена, что это хорошая идея, – пробормотала она себе под нос, переходя ко второй странице.
Хью бросил на нее удивленный взгляд, и Сара поспешно заявила:
– Читать на полном ходу я имею в виду… Особенно когда сидишь против движения.
– Но тебя же никогда не укачивает, – напомнила Элизабет.
Сара перешла к третьей странице.
– А сейчас может.
– Но это же не спектакль, где нужно играть, – возразила Харриет, – а просто чтение.
– Позвольте почитать про моего героя? – вмешался лорд Хью.
Сара молча вручила ему вторую страницу.
– О!
И третью.
– О!!!
– Харриет, это невозможно читать! – заявила Сара.
– О, пожалуйста! – взмолилась Харриет. – Это так мне поможет! Видите ли, в чем проблема: драматургу просто необходимо услышать написанный текст.
– Ты же знаешь: я никогда не умела играть в твоих пьесах, – попыталась отбиться Сара.
– В самом деле? – окинул ее насмешливым взглядом Хью.
Что-то в выражении его лица ей не понравилось.
– И что это означает?
– Только то, что вы чересчур мелодраматичны, – слегка пожал плечами Хью.
– Мелодраматична?
Ощущение было самым неприятным.
– О, бросьте! – заметил он слишком уж снисходительно. – Надеюсь, вы не мните себя спокойной и покладистой.
– Нет, но я и представить не могла, что кто-то считает меня мелодраматичной.
Он пристально взглянул на Сару, прежде чем пояснить:
– Вы обожаете театральные эффекты.
– Это правда, – вставила Харриет, – обожает.
Сара повернула голову и окинула сестру с таким взглядом, что та лишь чудом не упала замертво.
– Я не буду читать это! – отрезала она и поджала губы.
– Да там всего лишь про поцелуй! – воскликнула Харриет.
«Всего лишь»!
Глаза Френсис открылись почти так же широко, как рот:
– Ты хочешь, чтобы Сара поцеловала лорда Хью?
«Всего лишь поцелуй. Это невозможно. Только не с ним!»
– Но это же не по-настоящему! – попыталась сгладить ситуацию Харриет.
– А если по-настоящему? – подлила масла в огонь Элизабет.
– Нет, – процедила Сара. – Ни за что!
– Никто же не узнает, – попыталась уговорить сестру Харриет.
– Все это крайне неприлично, – сухо отчеканила та и повернулась к упорно молчавшему лорду Хью: – Надеюсь, вы согласны со мной.
– Несомненно.
– Ну вот видите! Мы не станем это читать.
Сара сунула страницы Харриет, та неохотно их взяла, но все же попыталась еще раз:
– А если роль Рудольфо возьмет Френсис?
– Ты только что сказала…
– Знаю, но мне очень хочется услышать, как звучит текст.
Сара скрестила руки на груди:
– Мы вообще не станем читать пьесу, и это окончательное решение.
– Но…
– Никаких «но»: я сказала «нет», – взорвалась Сара, почувствовав, как улетучиваются остатки самообладания. – И целовать лорда Хью я не стану. Ни здесь, сейчас, ни когда-либо!
В экипаже воцарилось напряженное молчание.
– Простите, – пробормотала Сара, ощущая, как жаркий румянец поднимается от горла до лба.
Можно было ожидать, что лорд Хью скажет что-нибудь ужасно умное и назидательное, но он не произнес ни слова. Как, впрочем, и все остальные.
– Тогда я вернусь к своей пьесе, – сказала наконец Харриет, неловко откашлявшись.
Даже Френсис отвернулась к окну и молча уставилась на пролетавшие мимо пейзажи, не упоминая больше о скуке.
А лорд Хью?
Сара не знала, потому что не могла заставить себя взглянуть на него. Ее срыв был необъясним, оскорбление – непростительно. Конечно, они не должны целоваться в экипаже, как не поцеловались бы, если бы даже пьесу читали в гостиной. Как сказала Харриет, они должны были просто читать текст, ну или, возможно, чуть подались бы друг к другу (сохраняя приличествующее случаю расстояние в шесть дюймов) и поцеловали воздух.
То, что она так остро сознавала его присутствие, сбивало с толку и одновременно раздражало. Читать о том, как их персонажи целуются… нет, это уж слишком.
Поездка продолжалась в молчании. Френсис наконец задремала, Харриет уставилась в пространство, а Элизабет углубилась в чтение, хотя время от времени поднимала глаза и переводила взгляд с Сары на Хью. Через час Сара подумала, что лорд Хью, возможно, тоже заснул, потому что ни разу не пошевелился с тех пор, как в экипаже стало тихо. Скорее всего его ноге неудобно оставаться так долго в одном положении.
Но когда Сара украдкой взглянула на него, оказалось, что он бодрствует. И что-то в его глазах едва уловимо изменилось: единственный признак, что ее взгляд замечен.
Хью промолчал.
Промолчала и она.
Наконец экипаж замедлил ход, и, выглянув в окно, Сара увидела, что они приближаются к гостинице с небольшой красочной вывеской «“Роза и корона”. Основана в 1612 г.». Решив, что появилась причина нарушить молчание, она начала энергично будить сестру:
– Френсис, просыпайся!
Та сонно заморгала и привалилась было к Элизабет, но Сара, подавшись вперед, тронула девочку за колено.
Экипаж остановился, и все, чего больше всего хотелось Саре, это сбежать. Она так долго старалась сидеть неподвижно, стать незаметной, что, казалось, вот уже несколько часов как забыла дышать.
– О! – зевнула Френсис. – Я заснула?
Сара кивнула.
– Я жутко проголодалась!
– Нужно было все же захватить печенье, – наставительно заметила Харриет.
Сара могла бы упрекнуть ее за столь мелочное замечание, но было таким облегчением слышать самые простые слова.
– Вот уж не знала, что мне самой следовало захватить бисквиты, – фыркнула Френсис, поднимаясь.
Она была такой маленькой для своего возраста, что могла стоять в экипаже не пригибаясь.
Дверца распахнулась, и лорд Хью, прихватив трость, молча вышел.
– Знала, – возразила Элизабет. – Я тебе говорила.
