Эммануэль Арсан - Эммануэль. Мадам как яблоко и мед
Ее подруга скинула парчовый халат цвета изумрудного Нила. Ее шею и грудь украшало колье из полудрагоценных камней, похожее на украшения древних египтян, на запястьях и на щиколотках у нее были браслеты в форме змей, в пупке сверкал гранями крупный изумруд.
– Вот и встретились Восток и Запад! – восхищенно воскликнул Мустафа. – Мне пришло время удалиться… Да пребудет с вами сладострастное наслаждение!
Якуб присел на диван рядом с сыном и что-то сказал Софии приказным тоном.
– Что мне теперь надо делать? – прошептала Аурелия.
– Они хотят сначала посмотреть нас обеих.
– Но я… я еще не настолько возбуждена.
– Ты просто слишком нервничаешь. Это – нормально. Расслабься и позволь мне…
Встав позади Аурелии, она обхватила ее груди, словно хотела взвесить их на руке, и стала тонкими пальцами с отполированными ноготками разминать ей накрашенные соски, пока они не затвердели и не встали торчком. Когда София наклонилась, чтобы поцеловать ее в затылок, ее шелковые локоны нежно упали на плечи девушки. Одна рука танцовщицы направилась к лобку, прокладывая дорогу, раздвигая кудрявые волосы, чтобы проникнуть в промежность. Аурелия слегка раздвинула колени, чтобы подпустить настойчивый палец, стремящийся к розовому бутону. Он быстро нашел ее клитор, а потом проскользнул дальше, между складками губ.
Аурелия глубоко задышала. Якуб опять что-то властно сказал Софии, и та попросила подругу повернуться спиной и нагнуться вперед. Отец встал, что-то сказал сыну и задал вопрос Софии. Та отрицательно покачала головой.
Аурелия почувствовала, как большие теплые руки раздвинули ее ягодицы, и толстый палец вонзился в ее анус так стремительно, что она не успела опомниться. Она вскрикнула от неожиданности и боли и отскочила. Якуб звонко рассмеялся и сделал знак Софии продолжать. Она опустилась на колени перед подругой и пояснила:
– Он сказал, что так будет по справедливости. Ведь его сын собирается расстаться с девственностью, и отец хотел убедиться в твоей…
– Пусть, по крайней мере, будет поаккуратнее, – с беспокойством заметила Аурелия, раздвинув ноги, чтобы София смогла просунуть к ней голову.
– Не волнуйся, – шепнула танцовщица, вылизывая ее и прерывая время от времени ласки, чтобы утешить подругу словами. – Я хорошо подготовлю тебя… твой розовый цветок распустится и не причинит тебе боли…
София уложила подругу на подушки и продолжила ласки везде, где только мог достать ее резвый язык, ублажая вагину, истекающую от выделившегося сока. Якуб улегся справа от Аурелии и стал поглаживать и ласкать ее груди. Она чувствовала бедром через полы его шелкового халата, как выпрямился и напружинился его член.
Нуреддин пристроился слева от них и, робея, стал повторять жесты своего отца. Аурелия задрожала, когда его прохладные, трепещущие, тонкие пальцы коснулись ее тела. Она повернулась к нему лицом и поцеловала. Сначала его губы были плотно сжаты, но она языком настойчиво стремилась разомкнуть их, пока они не поддались, и тогда она, прижавшись к юноше, почувствовала, как ее охватила первая волна оргазма.
Якуб велел танцовщице отодвинуться и подал знак сыну, чтобы тот занял ее место. Аурелия подумала, что теперь либо один, либо другой овладеет ею, но юноша внимательно склонился над ее животом, а его отец показывал ему клитор, теребя его большим пальцем, чтобы он затвердел, потом легонько раздвинул пальцами мягкие губы и велел сыну потрогать розовую плоть. Очевидно, он давал сыну урок анатомии женского тела…
Нуреддин вдруг наклонился к ее влагалищу, загадочные свойства которого отец только что ему объяснил, и запечатлел поцелуй у самого входа. Аурелия, взволнованная его спонтанным порывом, обвила ногами его шею, чтобы еще раз ощутить прикосновение нежных губ юноши, но Якуб взял сына за плечи и заставил встать.
– Он боится, что юноша с непривычки слишком быстро кончит, – смеясь, объяснила София, вновь занимая свое место.
Пока отец объяснял сыну, как все устроено у женщин, она достала из сумки двусторонний олисбос из слоновой кости и вставила его в себя. Аурелия почувствовала, как другой его конец коснулся ее малых губ. Несостоявшийся поцелуй Нуреддина, которого она так желала, в высшей степени ее возбудил. Резким движением таза вперед она пропихнула устройство внутрь себя, застонав от наслаждения.
Якуб взобрался на нее сверху, протягивая свой толстенький и короткий пенис к ее рту. Она обхватила его головку губами. Какое счастье, что в первую встречу на пляже в Агами Элен научила ее, как доставлять удовольствие с помощью рта!
Аурелия уперлась языком в щелочку на кончике члена и стала вращать им вокруг. Якуб застонал от наслаждения, и тогда она разомкнула зубы, чтобы взять в рот его член целиком. Он осторожно двигал тазом вперед и назад, чтобы не погружаться слишком глубоко в ее горло. Она обхватила рукой жесткую мошонку и, не прекращая лизать член, стала теребить ее пальцами.
Отец вскоре уступил место сыну, и Аурелия проделала то же самое и с ним, но на этот раз ей было трудно взять в рот его длинный атласный член целиком.
– Ах, Аурелия! Если бы ты только видела, какая у него роскошная задница! Такая белая и круглая, как у девушки! – воскликнула София, интенсивно работая тазом.
Танцовщица не удержалась и наклонилась, чтобы укусить Нуреддина за попку. Когда она просунула свой острый язычок между его ягодицами, юноша широко открыл глаза от удивления и кончил прямо в рот Аурелии.
Когда он в изнеможении откинулся на подушки, танцовщица приникла к губам своей любовницы, чтобы в поцелуе слизнуть с них капли спермы. Потом она отодвинулась, села на ковер, вытянув ноги, и посадила сверху Аурелию, на олисбос, повернув ее лицом к Якубу. Он опять всунул свой член ей в рот. Вскоре она почувствовала, что у нее во рту смешался вкус семенной жидкости обоих мужчин.
Сидя верхом на искусственном фаллосе, она испытала новый спазм, и тогда, чтобы заглушить срывающиеся с красных губ вздохи, повернулась лицом к Нуреддину.
Юноша вскоре опять возбудился. Он не осмеливался даже прикоснуться к своему торчащему пенису, боясь преждевременно кончить.
София тем временем высвободилась из-под Аурелии, и та встала на колени, упираясь руками в пол.
– Хорошо, так и оставайся, – сказала танцовщица.
Она языком старалась разгладить любовнице складочки вокруг плотно сомкнутого ануса, а Якуб в это время энергично ублажал ее. Она не сопротивлялась, зная, что за этим последует… Аурелия только надеялась, что ее розовый цветок откроется достаточно широко, чтобы София смогла просунуть туда палец. Она лишь немного поморщилась от неприятного ощущения, когда там оказался и второй ее палец. Якуб, заметив ее гримасу, подал знак сыну, и Нуреддин стал целовать и ласкать ее. Только тогда она немного расслабилась.
Якуб сменил Софию у зада Аурелии, и она почувствовала, что другой палец, обслюнявленный и толстый, погрузился в ее нежную плоть. Когда к нему присоединился еще один, она подумала, что опять ничего не получится, но София так трепетно теребила ей клитор, что боль мало-помалу утихла и уступила место удовольствию. Якуб усердно работал пальцами, чтобы раздвинуть пульсирующие края ее цветка сладострастия.
Нуреддин, прервав поцелуй, заменил своего отца. София, воспользовавшись паузой, проскользнула под Аурелию и стала ее вылизывать, не прекращая ласкать возбужденный пенис отца.
Аурелия почувствовала, что головка члена пытается проникнуть в нее через анус, но Нуреддин не решался действовать энергично. Повелительный тон отца придал ему уверенности, и, наконец, он проник туда, куда стремился. Его пенис был таким тонким и длинным, что Аурелия ощутила лишь легкое жжение в том месте, где он сантиметр за сантиметром отвоевывал пространство в ее бархатной плоти. В конце концов Аурелия почувствовала прохладной кожей своих ягодиц тепло, исходившее от его живота. Она закрыла глаза и отдалась новым ощущениям, которые поглотили ее целиком.
Как сквозь туман она слышала, что София о чем-то договаривается с Якубом, продолжая заниматься его членом. Сначала он отрицательно мотал головой, но потом вдруг похотливо улыбнулся и кивнул в знак согласия. Тогда Аспик вскочила на ноги, схватила свою сумку и достала оттуда еще один двусторонний олисбос, непохожий на первый: один из его концов был гладким, коротким и тонким, не больше пальца. Другой конец она вложила себе во влагалище и пристроилась позади Нуреддина. Заметив, что Якуб все еще колеблется, она приподняла свой зад и стала покачивать тазом, после чего он немедля занял позицию позади нее.
Аурелия слышала, как юноша постанывает от наслаждения, но потом ей показалось, что он вздрогнул и застонал, словно от боли. Сила, с которой он двигал тазом, возросла до такой степени, что Аурелии пришлось держаться за подушки, чтобы не потерять равновесие. Ее сладострастные стоны смешались с другими, пока, наконец, не слились в общий хор любовного экстаза.
