Искушение герцога - Хоукинз Александра

Глава двенадцатая

— Как приятно, что я сумел тебя рассмешить! — сердито проворчал Хантер.

Сэйнт хохотал уже добрых пять минут и все не мог остановиться. Единственное, что мешало Хантеру поколотить мерзкого весельчака, — это присутствие Кэтрин. За много лет она насмотрелась всяких безобразных сцен, поэтому тузить одного из лучших друзей в его же гостиной было бы непростительно.

— Прости меня, дружище, — с трудом выговорил, все еще задыхаясь от смеха, Сэйнт. — Так сколько раз ты сумел проворонить свою даму?

— Я ее не проворонил, — возразил Хантер. — Она ушла вместе со своими слугами, а я не побежал за ней следом. У леди Грейс имеется прискорбная привычка все время куда-то исчезать.

— И давно вы помолвлены с этой молодой леди? — спросила Кэтрин.

Хантер затравленно посмотрел на нее.

— С тех пор, как мне исполнилось двенадцать.

Серые глаза Кэтрин округлились от удивления, когда она про себя подсчитала прошедшие с тех пор годы.

— Для помолвки девятнадцать лет — это очень долго. За все то время, что вы оказывали покровительство «Золотой жемчужине», вы и словом не обмолвились об этом брачном контракте. — Этот мягкий укор Хантер воспринял очень болезненно, хотя и вполне заслужил его.

— Не хочу вас обидеть, уважаемая госпожа, но ведь отношения у нас были чисто деловыми. Вы предоставляли мне девочек для развлечений, а я щедро с вами расплачивался, — напомнил он.

Сэйнт тихонько выругался и зарычал — ясное дело, его злило напоминание о том, что жена некогда продавала богатым господам греховные удовольствия. Кэтрин положила руку на предплечье мужа. Этот жест нежности помешал супругу порвать Хантера на части, и Хантер был ей за это признателен. У него не было ни малейшего желания затевать драку с близким другом.

— Вы, разумеется, правы, — согласилась маркиза.

Ее улыбка поблекла и стала не такой радушной, как прежде. Хантер же сразу пожалел о сказанном. Он пришел просить у них помощи, а не огорчать воспоминаниями о прошлом.

— Даже будь мы друзьями, вы бы, скорее всего, ничего не услышали о леди Грейс Киэрли, — примирительно сказал Хантер и вздохнул. — Я вообще редко о ней говорил даже с самыми задушевными друзьями. Сэйнт подтвердит, что это чистая правда.

— Так и есть, — сказал Сэйнт, еще не вполне остыв. — И все-таки он должен перед тобой извиниться.

— Мне этого не требуется, — покачала головой Кэтрин, прежде чем Хантер успел открыть рот. — И ты, пожалуйста, не настаивай, — добавила она, чувствуя, что муж намерен настаивать на своем независимо от ее желания. — Он всегда был добрым другом для нас обоих и наших тайн не выдаст, в этом я не сомневаюсь.

— Вы меня пристыдили, миледи. — Хантер предпочел бы получить от нее пощечину за свое бессердечное замечание.

— Вот как! — отозвалась она. — Вы же были там в ту ночь, когда мой муж повздорил с Малкастером и Ройлсом. Вы, Хантер, достойно наказали их за то, что они обидели одну из моих девочек, и даже сумели им втолковать, что если они станут об этом распространяться, то их жалкая жизнь может резко оборваться. Я многим вам обязана.

— Это за что же? — Хантер нахмурился.

— Вы с Фростом уберегли Сэйнта от больших неприятностей, — ответила Кэтрин, бросив короткий взгляд на мужа, — ведь он чуть не совершил глупость — хотел вызвать Малкастера на дуэль. Этот джентльмен по сей день держится от него подальше, не желая сердить никого из числа «порочных лордов».

— Ройлс так и не рассказал ему всю правду о тебе, — сказал Сэйнт глуховатым от еще бурлящего в нем гнева голосом.

— В этом я ничуть не сомневаюсь. — Ее серые глаза посветлели от сдерживаемого смеха. — В противном случае оба они, как мне думается, пали бы жертвами печальных обстоятельств.

— Если Малкастер когда-нибудь догадается, что знавал тебя под именем мадам Венна, мне придется не просто сломать ему челюсть, — совершенно серьезно заявил Сэйнт.

— А я смогу показать тебе парочку мест и даже больше, где можно надежно спрятать труп. — И Сэйнт, и Хантер воззрились на нее в мрачном недоумении, и Кэтрин объяснила: — А что вас так удивляет? Содержать бордель — дело небезопасное. Это было одной из причин, по которым я закрыла «Золотую жемчужину». — Пора было менять тему разговора. — Расскажите же мне подробнее о вашей леди Грейс.

— Герцог шел за нами по пятам.

Грейс и Розмари так и не поехали к себе. Рядом был парк, и экономка настояла на том, чтобы узнать все подробности подальше от чужих ушей.

— Я в этом не уверена, — возразила Грейс. — Он ведь уже успел к тому времени купить цветы. Мне доподлинно известно, что его светлость хорошо знаком со всеми цветочницами в городе.

В тот день, когда они впервые случайно встретились, герцог оказался в этих краях потому, что собирался купить цветы для кого-то. Сегодня он сам сказал, что идет в гости — и ему, конечно же, каждый раз требовался небольшой залог любви. Никто не смог бы убедить Грейс, что цветы, которые он ей вручил, с самого начала предназначались для нее.

— Милая моя, — ласково произнесла Розмари, увидев на лице госпожи все признаки сильного огорчения, — вы были такой крошкой, когда появился на свет этот брачный контракт. Герцог тоже был совсем еще мальчишкой. А бабушка у него была женщиной властной. Ее побаивались и взрослые мужчины, так что подчинить своей воле двенадцатилетнего паренька ей было нетрудно.

— К чему вы ведете, Розмари?

— Вы же знаете, что моим мнением тогда никто не поинтересовался, — заговорила Розмари после некоторого колебания, не желая причинять госпоже лишнюю боль. — А я могла бы кое-что сказать вашему деду, если бы он согласился меня выслушать. Теперь-то ясно, что старая герцогиня должна была бы подождать, пока вы подрастете, и только потом связывать вас брачными узами со своим внуком. Наверное, герцог куда с большим желанием смотрел бы на брак с вами, ежели бы хоть одним глазком увидел, какой красавицей вы стали.

Грейс вспомнила миниатюру, которую несколько лет назад подарил ей мистер Портер на день рождения. На том портрете его светлость был моложе, чем она сейчас, но было ясно, что этот юноша вот-вот превратится в великолепного мужчину. Она помнила каждую черточку его красивого лица, помнила цвет глаз и волос, соблазнительный изгиб его губ. И сколько же лет она мечтала о том, чтобы он ее поцеловал?

«А когда мы с Хантером наконец встретились, ни один не узнал другого».

В детстве ей грезилось, что они — половинки одного целого. Пусть и разделенные в течение долгих лет, их сердца потянутся друг к другу. Поэты-романтики написали горы чуши на эту тему. Грейс решила, что, когда вернется во Фретуэлл-холл, сожжет все эти книги, из-за которых свалилась с небес на землю и больно ушиблась.

Боже праведный, а ведь это очень больно — больнее, чем она могла предположить!

— Помните ту миниатюру, которую преподнес мне мистер Портер? — спросила Грейс, изо всех сил притворяясь спокойной. — Он сказал, что герцогу очень хотелось подарить мне свой портрет.

Мистер Портер тогда покривил душой из благих побуждений. Ему хотелось доставить радость бедной девочке, которая утратила всех близких, а потом стала сомневаться и в том, что герцог испытывает к ней нежные чувства.

Хотя Грейс ни за что не хотела этого признать, природа за прошедшее время еще больше украсила того человека, вокруг которого вращались все ее мечты о семье и семейном счастье.

— По правде говоря, я ее уж и позабыла, — ответила Розмари на вопрос о миниатюре. — Мне казалось, вы забросили эту безделицу в пустой ящик комода и давным-давно на нее не глядели.

Грейс поморщилась: она сама попалась в ловушку детского обмана. Не объяснять же теперь Розмари, что она достала миниатюру из ящика через час-другой после того, как бросила ее туда! Портрет герцога и теперь принадлежал к числу самых дорогих для нее сокровищ. Она даже в Лондон взяла его с собой, хотя и была уверена, что едет добиваться полного освобождения от навязанного брачного договора.