Шома Нараянан - Еще одна помолвка
– Скоро увидимся, – пообещал он, гладя ее по щеке.
Даже нежнейшее прикосновение обладало свойством воспламенять ее, и на секунду ей захотелось забыть о сомнениях и приличиях и потащить Нихила к себе. Но тут же она вспомнила Вину и представила, как тетушка будет шокирована, если Нихил проведет ночь с Шуэтой. Поэтому она со вздохом отступила и помахала рукой. Нихил сел в машину и укатил.
Следующий день прошел в счастливом тумане. Пока что она рассказала о помолвке только Прайе.
Скоро придется сообщить отцу и тете, но Шуэта не хотела говорить о таких важных вещах по телефону. Она слегка побаивалась реакции отца. Несмотря на то что она наконец освободилась от его давящего влияния, все же, поскольку речь идет о таком важном шаге, как замужество, ей хотелось получить его одобрение.
Было почти семь утра субботы, когда ее телефон зазвонил, и сначала Шуэта не узнала взволнованный женский голос. Поняв наконец, кто это, она сказала:
– Тетушка Вина, постарайтесь успокоиться, я не понимаю ни слова из того, что вы говорите.
– Мне нужно приехать и потолковать с тобой. Ты можешь прислать мне свой адрес? Я возьму такси.
– Что случилось? С Нихилом все в порядке?
– Да-да, не беспокойся. Но он очень расстроен из-за меня, и мне нужно увидеться с тобой перед тем, как уеду.
– Уедете? Куда? – озадаченно спросила Шуэта. Только вчера Нихил сказал, что Вина, возможно, останется еще на неделю, чтобы повидать каких-то дальних родственников из США, которые проездом будут в Мумбаи.
– Я сегодня уезжаю в Кералу. Отец Нихила заказал билеты. Мне нужно только приехать в аэропорт и забрать их. Но у меня есть час-другой, и мне нужно с тобой поговорить.
Шуэта не смогла вытянуть из нее ничего более конкретного и наконец подробно объяснила, как к ней проехать.
Вина казалась уже гораздо более спокойной, чем при разговоре по телефону. Только по тому, как нервно женщина теребила паллу[4] сари, было заметно, как она расстроена.
– Почему Нихил сердится? – мягко спросила Шуэта.
– Я просила его сказать родителям о помолвке. А он отказался. Может быть, мне не следовало настаивать, но я подумала, что для него очень важно им позвонить, и они тоже должны участвовать в свадебных приготовлениях. Твой отец посчитает очень странным, если они не будут иметь к этому никакого отношения. Но Нихил сказал, что даже не собирается их приглашать.
Очевидно, это заявление заставило Вину возразить ему, за чем последовала ссора, и Нихил в гневе вылетел из дома. Хотя Шуэта сочувствовала Вине, все же понимала и Нихила.
– Он так и не простил им все, что пришлось вынести в молодости, – мягко сказала она. – Должно быть, это нелегко: терпеть сплетни насчет его незаконного рождения. Но если бы он не был незаконнорожденным, вообще бы не родился. Лучше родиться вне брака, чем не родиться вообще.
С таким заявлением было трудно спорить, но Шуэта считала невероятным тот факт, что Вина, у которой причин жаловаться было больше, чем у Нихила, упорно защищала мужа.
– Думаю, он считает, что отец был к нему очень несправедлив.
– Он ничего об этом не знает, – покачала головой Вина. – Это я была несправедлива к отцу Нихила. Он всегда был безупречным джентльменом.
А вот это уже странно.
Шуэта уже не пыталась что-то понять. Глядя в ее озадаченное лицо, Вина с трудом выговорила:
– Я никогда не могла быть настоящей женой отцу Нихила.
– Потому что не могли иметь детей?
– Нет, я не об этом. Мы никогда, никогда не жили вместе как муж с женой.
Никогда не жили, как муж с женой… Возможно, она хотела сказать, что между ними никогда не было секса. И тут Шуэта начала кое-что понимать. Не зная, как реагировать, она нерешительно спросила:
– Так дело в проблемах со здоровьем?
Вина снова покачала головой:
– Нет, здоровье тут ни при чем. Это… это не очень красивая история. Но я расскажу тебе: это единственный способ все прояснить.
Она помолчала немного и продолжила:
– Я выросла в Керале. Мои родители были очень простыми людьми. У них была ферма, где отец работал целыми днями. Мать готовила, убирала и присматривала за младшими. Я была самой старшей. Кроме меня в семье было три брата.
Она снова немного помолчала. Шуэту невольно разобрало любопытство. Что будет дальше?
– У нас был дальний родственник отца, – продолжала наконец Вина, – который часто приходил в наш дом. Он окончил колледж, но был безработным. Пообещал матери, что поможет мне с уроками.
И тут Шуэте все стало ясно. Подобные истории она читала в журналах и книгах и сейчас пришла в ужас, слыша, как Вина рассказывает все это бесстрастным монотонным голосом, действующим куда более угнетающе, чем любой крик, хотя она старалась обходить самые кошмарные подробности.
– Он плохо повел себя со мной… мне было только девять лет.
У Шуэты разрывалось сердце.
– Даже представить не могу, что вы испытали. Неужели не сказали никому?
– Я боялась, – коротко усмехнулась Вина. – Мне было слишком стыдно. И мать всегда была так занята. Это продолжалось три года, пока мне не исполнилось двенадцать и я стала женщиной.
«Стала женщиной» в устах старшего поколения означало «достигла половой зрелости», и Шуэта не попросила объяснений.
– А потом вы вышли за отца Нихила?
– О браке договорились родители. Мой отец выбрал для меня жениха. Отец Нихила был хорошо образован и жил в Пуне. Я хотела уехать из деревни.
Шуэта отметила, что подобно большинству женщин, придерживавшихся старых обычаев, Вина не называла мужа по имени. Только «отец Нихила». Ей вдруг совершенно не к месту захотелось узнать, как Вина называла его все десять лет до рождения Нихила.
– Сколько вам было лет, когда вы вышли замуж?
– Девятнадцать. Сначала отец Нихила считал меня застенчивой и напуганной, потому что я была так молода. Но потом понял: что-то неладно.
– И вы ему сказали?
Вина покачала головой:
– Сам догадался. Спросил, кто тот мужчина. Я не могла говорить об этом. И никогда не говорила. Сейчас я впервые…
Она осеклась, и лицо исказилось скорбью.
– Отец Нихила был так добр ко мне. После этого он стал мне, как брат. Совесть ужасно меня мучила: он был молодым человеком, и я разрушила его жизнь. Я никогда не могла родить ему детей…
– А потом он встретил тетю Ранджини?
– Мы прожили десять лет, и он ни разу меня не упрекнул. Если я пыталась извиниться, он отвечал только, что я ни в чем не виновата. Но я знала, что он хочет настоящую семью, а не жену, которая ни на что не годна, кроме как готовить и убирать… Да, потом он встретил Ранджини. Они полюбили друг друга. Но он не хотел ранить меня, и они все скрывали. Только когда они узнали, что будет ребенок, отец Нихила во всем признался. Но сказал, что Ранджини переедет в другой город, а он будет посылать деньги на ребенка.
– А вы попросили вместо этого привести ее домой?
– Да.
Вина попыталась улыбнуться.
– В наше время все было бы куда проще: я бы нашла работу. Развелась бы с ним, чтобы он мог жениться на Ранджини. Но у меня не было образования, я окончила только школу и не могла вынести мысли о том, что придется вернуться в деревню. Родители умерли бы от стыда. И я хотела видеть ребенка в нашем доме, хотела, чтобы отец видел, как растет его сын.
В голову Шуэты неожиданно пришла мысль:
– А тот человек по-прежнему жил там? В деревне?
– Нет, он разбился на мотоцикле вскоре после того, как я вышла замуж. И то хорошо, что мне не приходилось сталкиваться с ним, когда я приезжала навестить родителей. Не думаю, что он плохо вел себя с другими девушками, потому что начал пить, и люди перестали пускать его в свои дома.
В наступившем молчании Шуэта переваривала только что сказанное.
И тут Вина добавила:
– На самом деле Нихил не считается незаконнорожденным.
– Но вы же сказали, что развод невозможен?
– Тогда был невозможен. Но примерно в то время, когда Нихила исключили из школы, мы все равно переезжали в другой город и поэтому подали на развод по взаимному согласию. Ранджини и его отец поженились вскоре после того, как нас развели.
Шуэта изумленно уставилась на нее:
– Но почему вы не сказали об этом Нихилу? Насколько легче ему было бы жить!
– Он знает, – печально призналась Вина. – Он был первым, кому мы сказали. На некоторое время он успокоился, но потом снова загрустил и очень ожесточился. Видишь ли, он всегда был очень привязан ко мне. Его родители были вечно заняты работой, а я присматривала за ним в детстве и юности. Я всегда любила детей. И, возможно, немного его избаловала. Так боялась, что люди не поймут, посчитают, будто я плохо обращаюсь с ним, потому что он незаконный сын моего мужа. В какой-то момент он начал осуждать своих родителей. Вообразил, будто они хитростью уговорили меня согласиться на развод. И я не могла убедить его в обратном, как ни старалась.
– Он никогда не говорил мне об этом, – ошеломленно пробормотала Шуэта. – А мы много раз обсуждали его родителей. Он даже сказал мне, что расстроен, потому что отец и мать «притворяются» женатыми людьми.
